15 мая суд в Петрозаводске оштрафовал на 15 тысяч рублей мать пятерых детей Екатерину Кухарскую. Ее признали виновной в "дискредитации" российской армии из-за стикеров с надписями "Нельзя убивать людей" и "Нет войне", которые она расклеивала на улицах города. В интервью Север.Реалии Екатерина рассказала, как после начала войны нашла в Украине свою двоюродную сестру и что "тихие" протесты стали для неё едва ли не последним символом надежды.
47-летняя Екатерина Кухарская – преподавательница йоги и мать пятерых детей. Старшая дочь уже взрослая и живет в другом городе. Остальные – школьники. Воспитывает их Екатерина одна. Когда началась война в Украине, Екатерина начала писать на своей странице во "ВКонтакте" посты о мире и говорить о том, что эта война – преступление.
Но потом, когда за записи в соцсетях начали судить, испугалась и всё стерла. Оставила только аватарку, на которой вместо фотографии – облако, похожее на летящего белого голубя.
– Сразу после начала войны я позвонила некогда близкому другу: друг, что происходит?! А он ответил, мол, ты ж девочка, конечно, ты будешь против войны, но поверь, там "наверху" не дураки и лучше нас знают, как правильно. И вообще, через пару месяцев это закончится, вот увидишь, а вот последние 8 лет…
Тогда Екатерина решила, что "ВКонтакте" писать больше ничего не будет. "Если меня посадят, с кем дети останутся?" – размышляла она.
Но молча смотреть на происходящее тоже не могла. Вскоре после начала войны она, несмотря на страх, начала развешивать в городе зеленые ленточки, "ведь зеленый – цвет надежды".
– По ночам выходила, одевалась в такую незаметную одежду – темная куртка, капюшон. А потом уже по пути на работу начала [привязывать ленты], по дороге в школу. Рядом со школой тоже завязывала – дети же понимают, про что эти ленты. Я потом еще стала подписывать прямо на лентах, что зеленая лента – это против войны. Камер, конечно, опасалась, и одежду старалась менять, но собака-то одна и та же. Но до этого раза обходилось как-то.
"Этот раз" произошел почти через год после того, как Екатерина начала развешивать в городе зеленые ленточки – 22 февраля 2023 года. В тот день она решила расклеить в Петрозаводске антивоенные стикеры с надписями. Всего их было девять штук.
– Получаса не прошло, наряд подъехал с мигалками. Я только пару кварталов прошла, всего несколько стикеров успела наклеить. На стенку церковной лавки – "Не убий" и "Нельзя убивать людей", а на другие дома – просто "Нет войне". Уже поздно было, часов 10 вечера, на улице темно. Но, видимо, как-то по камерам отследили.
Екатерина говорит, что в тот вечер она как раз была со своей собакой по кличке Том. Она взяла пса из отлова, и он до паники боится машин с мигалками. Поэтому, когда рядом с ними остановились полицейские, пес испугался и ринулся на дорогу.
– Я за Томом побежала. А полицейский – за мной, за куртку схватил. Если вы, говорит, убегать будете, мы вас силой будем удерживать. Стали спрашивать имя, записывать в блокнотик. Я камеру включила, тогда второй полицейский, – их двое было, – натянул на лицо маску. Потом сказали, что сейчас поедем в отдел, открыли двери машины. Я с собакой часто езжу, ну пес по привычке и плюхнулся на переднее сиденье. Так и поехали, собака с водителем спереди, а мы с вторым патрульным – сзади.
В отделе на Екатерину составили протокол по статье о "дискредитации" российской армии. По мнению полицейских, она совершила правонарушение, представляющее общественную опасность. Опасность заключается в том, что антивоенные надписи стали доступны "неограниченному кругу лиц".
В протоколе указано, что стикеры с антивоенными надписями она расклеивала, "потому что является принципиальной противницей любых войн и как преподаватель йоги придерживается философии ненасилия", намерения дискредитировать кого бы то ни было не имела.
– Мы провели в отделе около полутора часов, просто молча сидели. Сначала сказали, что надо дождаться следственно-оперативную группу. Потом появился и долго со мной разговаривал какой-то сотрудник в штатском. Он представился, но я забыла имя. Долго в своем телефоне искал меня в разных соцсетях, уточнял, мои ли это страницы. Изучал. Этот сотрудник в штатском исполнял у них роль "доброго полицейского", потом я поняла, что это был сотрудник ФСБ. Патрульные разговаривали со мной жестко, а этот вежливый был, улыбался. Спрашивал, не пила ли я перед своей прогулкой. Не употребляла ли чего-нибудь. Кто меня попросил наклеить эти надписи? Может, кто-то дал мне за это денег? И все так мило, ласково. Список друзей смотрел, спрашивал, а вот с этой или с этим вы хорошо знакомы? А давно ли вы занимаетесь агитацией? Не призываете ли вы таким образом к миру на своих тренировках по йоге?
По словам Екатерины, задержания она не испугалась. "Страшнее, когда убивают людей. Когда понимаешь, что у нас, у наших детей будущего не стало. Да не только будущего, настоящего тоже".
Дети поддерживают Екатерину. Старшие еще и предостерегают, говорит она, потому что понимают опасность. Но среди знакомых много тех, кто сначала разделял ее пацифистскую позицию, а затем "переобулся".
– Один приятель поддерживал меня поначалу. Я ему говорю – мне страшно, у меня сыновья, я не хочу, чтобы их на войне убивали или чтобы их посылали на бесчестие. Ну он успокаивал, не переживай, мол, у меня есть связи, можно устроить, чтобы служить здесь, в Карелии, оставили. Обращайся, если что. Летом у близкой знакомой сына в армию призвали и сразу в Белгород отправили. И я к нему обратилась. А приятель тот мне ответил: знаешь, я тут подумал и поменял свою позицию. В такое сложное время нужно быть со страной, нечего своих сыновей прятать, все как миленькие служить пойдут.
Совсем недавно, уже после начала войны, нашла в Украине свою двоюродную сестру, с которой никогда не виделась. Теперь они постоянно переписываются. Екатерина рассказывает сестре про "наши тихие протесты". Очень важно дать ей знать, что в России не все поддерживают это вторжение, считает она.
– Часто слышишь, что все эти ленточки и надписи – все это ерунда, никому не нужно. Но на самом деле такие акции очень нужны. Знаете, как греет, когда потом видишь: вот, рядом с твоей ленточкой еще привязали? И сразу понимаешь, что ты не одна, – говорит Екатерина. – Я еще когда только узнала про эти ленточки, мне сразу легче стало. Значит, есть еще кто-то. И начала сама везде развешивать. Даже когда летом ездила в йога-лагерь, и там в лесу на ветки завязывала. Представляла, что вот вернусь в город, загляну в новости – а весь этот ад закончился. Возвращаюсь, читаю: война в разгаре, Винницу бомбили, Лизу убили, маме ее оторвало ногу, в городе моем все мои ленточки срезаны. И никто новые не завязал. Значит, надо снова напомнить о надежде. Хоть ее все меньше.
Екатерине очень хотелось бы кого-то переубедить, признается она. Но нужные слова не подбираются.
– Я теперь поняла, кстати, как надо делать. Ленточки сорвут, стикеры снимут, надписи закрасят сразу. Надо просто это все фотографировать – и свои акции, и чужие. И все в интернет выкладывать анонимно. Если этих фото и видео много будет, то те, кто против войны, наконец-то поймут, что нас на самом деле много. Намного больше, чем кажется, пока мы молчим.
Заседание по делу Екатерины проходило в закрытом режиме. В суде ее представлял юрист Сергей Казаков. Будут ли они оспаривать решение, пока неизвестно.
