Число погибших от употребления наркотиков в России достигло 10 тысяч в 2021 году, следует из данных Росстата. Это на треть больше, чем годом ранее. Эксперты связывают скачок с развитием интернет-сервисов по продаже нелегальных препаратов, а также закрытием в пандемию традиционных путей поставок "качественных" наркотиков. Корреспондент Север.Реалии выяснил, что из-за войны с Украиной ситуация может стать еще хуже.
Смертность от наркотиков выросла в России в два раза за последние три года. В 2019 году из-за злоупотребления, а также случайного отравления нелегальными препаратами погибли 4,5 тысячи человек. В 2020 году их число увеличилось до 7,3 тыс. человек, а в 2021-м – до 10 тыс., по данным Росстата. По информации ООН, закрытые границы в пандемию COVID-19 нарушили привычные цепочки поставок наркотиков. Из-за этого потребители перешли на менее качественные вещества, которые синтезируются уже на месте.
– Привет! Меня зовут Вова, я приехал из столицы Украины… пока еще. Город Киев, – представляется высокий мужчина в футболке Balenciaga. Сегодня ему предложили дозу, но он сумел отказаться и взамен пошел на группу "Анонимных наркоманов" (АН), где с невыносимой тягой справляться легче.
Собрание "АН" на Литейном проспекте в Петербурге – одна из полусотни ежедневно работающих в городе групп поддержки жителей, решивших завязать с наркотиками. Группа длится час, за который посетители могут по очереди высказаться на любую тему.
– Меня сегодня наконец-то поймали за кражу в магазине. Я очень долго к этому стремился, месяца два-три, наверное. Я мог убежать, но не стал. Увидел, как камера выглядит, где закрывают на 15 суток. Давно хотел посмотреть своими глазами. Желание воровать энергетики пропало, я этому очень рад, – делится тощий парень Данила, когда очередь доходит до него. Обняв себя, он непрерывно раскачивается вперед и назад и иногда громко смеется на всю комнату.
В помещении два десятка человек, большинство из них мужчины. Эту площадь "АН" арендует у христианской организации "Армия спасения". Здесь старый ремонт, подвесной потолок с недостающими модулями, фикус на подоконнике и тюль на окнах. Общение идет живо: как только выступающий произносит закрывающую фразу "Сегодня я трезвый", слово берет следующий. Каждому выделено несколько минут. Новичкам предлагают брошюры двенадцатишаговой программы лечения от зависимости, изобретенной в США почти 100 лет назад. Вместе с буклетом вручают белый брелок, символизирующий первый день трезвости. Безделушку некоторые участники носят на ключах: красную выдают через месяц чистоты, более "серьезную" серую – через полтора года.
Денис, худой мужчина в свитере, предлагает гостям чай с конфетами. Это называется "взять служение", то есть сделать что-то на благо остальных: поработать ведущим собрания или помыть полы в офисе. Традиция помогает избавиться от одержимого мышления, которое при стрессе может привести к срыву.
Денис употреблял наркотики с 9 лет. Он вырос на окраине Пскова недалеко от общежития, обитатели которого давали ему гашиш на продажу. Покупателями часто оказывались ребята из той же школы, где учился Денис.
– Когда продавал все, я просто приносил деньги и забирал еще. Колоться начал в 12 лет. В один день я пришел закинуть деньги и забрать траву, а они как раз сварили и кололись. И мне предложили. Мне страшно, но вроде как это старшие ребята, с которыми я уже три года работаю. Ну я вмазался, понял, что это мое, – рассказывает он Север.Реалии.
Несколько раз его оставляли в школе на второй год, но в итоге все равно исключили. Его образование остановилось на шестом классе.
– Я до 20 лет кололся. Потом пересадили половину дилеров, героин ушел из города практически весь. Но появилась "соль" (синтетические наркотики. – СР), где-то в 2013 году. Уже с рук ничего не продавали, появилась Hydra. С ней стало проще. Не надо было искать барыгу, кого-то ждать. Просто с "трубки" делаешь заказ, едешь, забираешь в определенном месте клад. И не паришься. И вот я два года еще провисел на солях. У меня передозировка случилась в 20 лет, когда я с "солей" снимался и борщнул героина. И с того момента больше 52 килограмм я набрать не могу, – продолжает он.
Hydra ("Гидра") – крупнейшая в России онлайн-площадка по торговле наркотиками в "темном" сегменте интернета (даркнет). К середине 2019 года в ней было зарегистрировано больше 2,5 млн человек, из которых почти 400 тыс. активных покупателей. В апреле 2022 года полиция Германии обнаружила и заблокировала серверы "Гидры", конфисковав биткоины на 23 млн евро. По данным Министерства юстиции США, одним из владельцев сайта может быть 30-летний российский бизнесмен Дмитрий Павлов. В апреле 2022 года Павлова арестовал российский суд. Его обвинили в незаконном производстве и сбыте наркотиков в особо крупном размере. Свою вину бизнесмен отрицает.
В 2019 году псковский нарколог предупредил Дениса, что конец близок. Весил он тогда 38 кг, с трудом передвигался, частично ослеп и плохо говорил.
– Я понимал, что переборщил. И что скоро все кончится, потому что я умру. Я уже принял это. Врач предложил: "Может, на реабилитацию попробуешь съездить?" Это была бесплатная программа от города Пскова. Выдавался сертификат. Я знаю, что она 60 тысяч за месяц стоит. Там ко мне подошел мотиватор и рассказал про сообщество АН. У меня потом тоже практика такая была, я ходил по больницам, агитировал: "Ребят, можно оставаться трезвыми", – говорит Денис.
Государственную программу реабилитации Денис повторял три раза, и каждый раз срывался. Но в итоге заложенная мотиватором мысль сработала, говорит он. Сейчас ему 29 лет, он работает оператором торгового зала в супермаркете и находится в "чистоте" почти два года.
По группе проходит шапка для добровольных пожертвований – так сообщество собирает средства на аренду помещения, собравшиеся накидывают почти 600 рублей. Высказывается Игорь, который из-за наркотиков потерял квартиру в 29 лет.
– От меня отказались родственники, не было друзей. И вот мне предложили пройти по 12 шагам. А я стою и думаю: меня "даги" (уроженцы Дагестана. – СР) сзади поджимают, что мне надо освободить квартиру. Это были черные риелторы, которые специализируются по алкашам, наркоманам и вообще конченым ребятам. А я был на эмоциональном дне: когда у тебя есть куда колоть, но сил, чтобы колоть, нет. Остается что? Либо в окно, либо надо что-то решать. Пошел, погрузился в служение, а чего я теряю? У меня ничего нет. Я иногда сюда прихожу, никого не слышу, но я точно понимаю, что это отпустит. Мне здесь помогли. И я благодарил бога за то, что я лишился этой квартиры и понял, по-моему, до конца, что торчать больше не хочу, – рассуждает Игорь.
Крупнейший рынок
Каталог, корзина, отзывы и даже система сертификации подпольных лабораторий – пик популярности теневого интернет-рынка Hydra пришелся на пандемию COVID-19, когда привычные пути поставок психоактивных веществ из Европы захлопнулись. "Гидра" же стала одной из причин, почему число наркозависимых, в первую очередь от синтетических наркотиков, увеличилось.
– Они предоставляли место магазинам, которые в свою очередь предлагали наркотики. На "Гидре" продавали вообще все, кроме фентанила, – это очень мощный опиоид, в тысячу раз сильнее героина. Но Россия сидит не на героине: мефедрон, Альфа ПВП. Это все "соли", которые синтезируются на месте. В Ленобласти очень много лабораторий, их постоянно накрывают, – рассказывает техноэнтузиаст из Петербурга Павел. – С самого начала "Гидра" стала внедрять систему моментальных кладов, когда ты заходишь в магазин, видишь город, район, фасовку. Продавали уже готовые адреса с координатами, описанием места, где это заранее было заложено. И эта модель оказалась успешной, потому что не было никакого контакта: владелец магазина – поставщик – курьер – потребитель. Это обеспечивало максимальную анонимность.
В Петербурге развита и офлайн-реклама. Объявления магазинов запрещенных средств яркими наклейками на столбах приглашает прохожих пройти по ссылке в QR-коде. Как и реклама секс-услуг, они намекают на товар, не предлагая ничего напрямую. Ненаметанный глаз, скорее всего, пройдет мимо.
В России около 7% смертей связано с употреблением наркотиков, пишет РБК. По мнению сотрудника Московского научно-практического центра наркологии Михаила Михайлова, рост числа смертей от наркотиков может быть связан с изобретением новых психоактивных веществ. Употребление синтетических наркотиков приводит к отравлениям, психозам и суициду.
– Опиоидных наркоманов я очень мало знаю, потому что героина сейчас нет в стране. Синтетические заменители – это все абсолютная химия, и она жжет организм, убивает инстинкты. У нас люди умирали за два месяца, когда сидели на "солях". Кровь настолько сильно густела, что сердце не выдерживало и останавливалось. Я видел перекрученных людей, у которых выламывает все тело при попытке слезть. Что с этим человеком делать? Эту психику уже не восстановишь, – говорит Денис.
"Давай завяжем?"
Во дворе-колодце на набережной Фонтанки тихо и пусто. Посетители крупнейшей в городе благотворительной организации против наркотиков "Азария" привыкли после собраний переходить на другую сторону улицы, чтобы покурить и пообщаться – так меньше риска побеспокоить местных жителей. Кроме выздоравливающих наркопотребителей здесь собираются десятки тематических анонимных групп: от интернет-зависимых до бизнес-должников.
Старое двухэтажное здание, где расположен офис "Азарии", иногда остается без света из-за неполадок. Для участниц женской группы "Анонимных наркоманов" это не вызывает неудобств, разве что не удается вскипятить чайник. В крохотную комнату, заваленную коробками центра, днем набиваются девушки от 18 до 30. Все ухожены и накрашены. На собрании обсуждаются вопросы, которые неловко обсуждать при мужчинах: компульсивные покупки, одержимое отношение к внешности и весу тела.
Ведущей собрания Дарье не больше 25 лет, в чистоте она находится полгода. Наркотики начала употреблять после поступления в вуз. Первую дозу заказала на "Гидре".
– Мне было 18 лет, нужно было подготовиться к сессии, и друзья рассказали, что есть амфетамин, от которого не спишь всю ночь. И я на этой почве начала сильно употреблять, ушла в штопор на 6 лет. Сессию сдала и универ закончила. А потом мне это с двойной порцией прилетело: у меня были психические срывы, самоповреждения, психозы, галлюцинации. Человек, которого я любила, чуть не умер у меня на руках от передозировки, и он сказал: "Давай завяжем", и я согласилась. Я пришла сюда сама, в интернете забила "анонимные наркоманы" – в фильмах же показывают. У меня был алкогольный срыв 9 месяцев назад, потому что это такое же психоактивное вещество, как и наркотики, – говорит Даша.
Посреди собрания свет все-таки появляется. У Марины огромная татуировка мухи на груди. Она рассказывает, как ночью несколько раз перекрашивала волосы в порыве одержимости. Катя, выпускница медвуза, иногда несколько раз в день принимает душ: в амфетаминовых срывах могла не мыться неделями. Как и на мужской группе, участницы стараются продержаться без наркотиков хотя бы сегодняшний день.
– У меня деструктивная семья, два алкоголика меня растили. Мама строила вечно свою личную жизнь, а папа пил. Есть такое понятие в АН – "я не мог не торчать". Живя среди цыган, которые продавали наркотики и все об этом прекрасно знали, я не мог не заторчать. У каждого есть свое дно: физическое, эмоциональное, духовное. Пока оно не настанет, человек не перестанет употреблять, – уверен Денис.
Он, как и Даша, ведет два счетчика: последний стакан алкоголя и последняя доза наркотиков. На вопрос, какие радости остались в его жизни, смеется.
– Кто сказал, что я не радуюсь? Я с тобой разговариваю, говорю о своем прошлом и кайфую. Я могу формулировать мысли, составлять предложения, могу объяснять что-то. Это прикольно, – не сомневается он.
Психолог-консультант по химической зависимости Тимур Каримов предполагает, что уничтожение интернет-магазина "Гидра" может привести к еще более тяжелым последствиям, нежели закрытые границы в пандемию.
– Насколько я понимаю, люди перешли на некачественные и очень плохие наркотики. С "Гидрой" они были хоть как-то упорядочены, то есть люди могли приобретать наркотики безопасно, а с ее исчезновением выползла кустарщина, – говорит он.
Психотерапевт и бывший руководитель РОО "Азария" Александр Исаев с ним не согласен.
– Это выглядит как отмазка "я пекусь за чистоту продукта". Если взять алкоголь, то я от суррогата быстрее умру. Но от элитного алкоголя я тоже могу спиться, просто медленнее. Суть в том, что наркотик – он и есть наркотик. Даже максимально чистыми "солями" можно передознуться. Если человек, например, посидел в тюрьме, у него снизилась толерантность к его привычному объему потребления наркотика. Он вышел и с привычной дозы качественного товара попал в реанимацию, – объясняет Исаев.
– Рост смертности в первую очередь связан с ввозом "солей", спайсов и смесей из Китая. Там развита химическая промышленность, и страна совершенно не брезгует этим. Синтетический наркотик сильно бьёт по психике, влияет на мышление и очень быстро сводит людей с ума. И под действием этого наркотика, и в процессе абстиненции случаются глубокие и затяжные психозы. Я не говорю, что благороден натуральный наркотик. Это в любом случае смерть, тюрьма либо больница.
Высокие технологии вошли в оборот наркотиков, а закладки усложнили работу полиции. Там нет прямого контакта: если меня поймали на помещении закладки, не факт, что я продавец, и нет повода осудить – он просто закапывает. Кто-то раскапывает – не факт, что он купил, – он нашел. Непрямая передача затруднила работу пока еще неплохо работающих структур. Это расширило бизнес, люди стали большое употреблять. Выросла доступность препарата.
– Появляется все больше и больше реабилитационных центров. В действительности они помогают наркопотребителям бороться с зависимостью?
– Их сейчас великое множество, и это тоже проблема. Вчерашний наркозависимый открывает свой центр и немножко эксплуатирует "миннесотскую модель" восстановления (обучение зависимого с помощью тренингов, которое может включать программу 12 шагов). Без заместительной терапии, без поддерживающих препаратов, на чисто психологической основе.
В стране, которая привыкла к откатной системе, это огромный бизнес. Некоторые центры покупают наркологов. Если у реабилитационного центра есть сеть, то есть это не одна клиника, можно смело говорить, что это бизнес. Это огромные деньги, сопоставимые с оборотом наркотиков. Мама приводит к наркологу сына, и он дает номер телефона этого реабилитационного центра. Проблема в том, что пациентов как бы берут в плен. Родители отдыхают, ребенка рядом нет, с глаз долой – из сердца вон. Они готова платить эти 60 тыс. рублей в месяц. Берут кредиты, продают жилье. А его там удерживают: лишний месяц удержал – плюс 60. А когда идет такое удержание, то он выходит и начинает употреблять.
Хороший реабилитационный центр должен быть бесплатным, как, например, было с "Домом надежды на горе". Я сейчас нахожусь в Финляндии, тут по-другому выстроена система. Донаты идут от акцизов игорного бизнеса. Они спонсируют реабилитационные центры, восстановление людей. Там сотрудники получают хорошие зарплаты и у них нет необходимости кого-то удерживать.
– Как война в Украине отразится на уровне употребления наркотиков?
– Экономическая и политическая обстановка в государстве напрямую на это влияет, все это и раньше просчитывалось. Взять Вьетнам, американцы десятки лет восстанавливали солдат от посттравматического синдрома. Сколько людей пришли с афганской войны, и не было адекватной реабилитации. При том же министерстве обороны должны быть центры, которые восстанавливают психику в стационаре за 3–6 месяцев, чтобы люди приходили в себя. Иначе будет беда. Либо они агрессируют и нападают на других, либо это аутоагрессия, которую снимают алкоголем и наркотиками. Это ловушка.
Есть такой термин "выученная беспомощность": нас поймали в клетку, создали напряжение, психика адаптируется при агрессивных обстоятельствах, подавляется. И нужен кто-то третий здоровый с адекватной обстановкой: либо реабцентр, либо спонсор. Травмированный психически человек сам восстановиться не может. Это феномен такой. Он пытается компенсировать химической зависимостью (алкоголь, наркотики, кофе) либо поведенческой: трудоголизм, сексоголизм в отношениях, игромания.
