В феврале 2022 года преподавателя музыки из Макеевки Владимира Фролова забрали с работы и увезли "на сборы" на три дня. Домой он уже не вернулся – инвалида третьей группы отправили на войну, в случае отказа пообещав отрубить пальцы. После ранения и сложной операции в госпитале Североморска ему не дали нормально восстановиться и забрали из дома, когда он еще был на костылях. Уже два месяца его жена Анна ничего о нем не знает, а на ее телефон постоянно поступают звонки с угрозами. Звонящие требуют "заткнуться" и не искать мужа.
Текст: Окно
С началом мобилизации на войну в Украине забрали сотни тысяч российских мужчин. У многих из них были проблемы со здоровьем, из-за которых они не могли полноценно жить даже в мирное время. Военно-врачебных комиссий в военкоматах не было, медицинские документы, которые они приносили с собой, просто игнорировали.
Сергея Полушкина из Петербурга мобилизовали, несмотря на проблемы с сердцем. Когда родственники приехали на сборный пункт, Сергей с трудом ходил, его распухшие ноги еле влезали в сапоги. Позже выяснилось, что ему нужна операция по удаления гемангиомы на позвоночнике.
Другого петербуржца, Дмитрия Нечаева, мобилизовали с протрузиями и грыжей Шмоля. Дома он периодически делал капельницы и курсы иглоукалывания, чтобы нормально ходить. Через пять дней в распределительном центре он слег и не мог разогнуть спины. С одной из тренировок его просто унесли.
42-летнего жителя карельской деревни Порожек Евгения Рубцова мобилизовали на войну с мочекаменной болезнью, язвенной болезнью желудка, болезнью позвоночника Шейермана-Мау, гипертонией и астеновегетативным синдромом. На войне он уже полтора года.
Тех, кто попал на войну и получил ранение, в госпиталь стараются отправлять только в самом крайнем случае, когда речь идет о жизни и смерти. Всех остальных оставляют недалеко от передовой, чтобы бросить в бой, как только появится возможность.
Не взяли в украинскую армию, но взяли в российскую
Анна Булгакова и Владимир Фролов ровесники, им по 29 лет. Познакомились они еще 13-летними подростками. Жили в соседних городах, в полутора десятках километров друг от друга: она в Макеевке, он в Ясиноватой в Донбассе. Оба закончили музыкальную школу, Владимир по классу гитары, Анна играла на флейте. И оба стали музыкантами. Вместе играли в оркестре в Донецкой филармонии и подрабатывали в ресторанах. Поженились они четыре года назад, жили в Макеевке, в квартире Аниной мамы, которая съехала к бабушке.
До 2014 года Донецк был цветущим городом, вспоминает Анна. Когда там начались военные действия, первые полгода не было ни зарплат, ни пенсий, стипендию в Донецкой консерватории получала картошкой. Но и при полной разрухе и постоянных обстрелах уезжать и оставлять "свою землю" они не хотели. Надеялись, что все нормализуется.
В 2014 году во время военных столкновений в Макеевке в 19-летнего Владимира выстрелили в упор. Одна пуля застряла в животе, вторая в бедре, туда потом поставили металлическую пластину. Еще одна пуля попала в пах, задев половые органы. В итоге Фролов получил третью группу инвалидности. Кроме этих ранений, у него врожденный астигматизм, из-за которого его не взяли в украинскую армию.
Владимира Фролова забрали на войну за два дня до ее начала, 22 февраля 2022 года. Военные приехали в музыкальную школу, где он преподавал в классе гитары, и увезли оттуда всех мужчин, включая директора. Сказали, что на военные сборы, но домой Фролов уже не вернулся. Российских военных не смутили ни отсутствие срочной службы у Фролова, ни его инвалидность, ни проблемы со зрением.
Анна искала мужа где только могла. И нашла его через несколько дней, в поселке Холодная Балка под Макеевкой.
– Они там спали на земле, есть им не давали. Их просто согнали туда как скот, чтобы ждали, куда их распределят, – рассказывает Анна "Окну". – Я хотя бы теплые вещи ему смогла передать. Он там неделю пробыл, потом их погнали на Иловайск, а оттуда на Херсон. Их украинцы окружили. Он хотел уйти в укрытие, но его снесло ударной волной. Из ноги при этом пластина вылетела. Вова дополз еле-еле, и его прооперировали в Каховке, в подвале.
Потом было несколько госпиталей: в Крыму, Вишневского в Подмосковье и в Североморске.
В филиал №3 Военно-морского клинического госпиталя в Североморске Владимира отправили 25 ноября 2022 года, там он пробыл больше месяца. Неделю он находился на стационарном обследовании, потом его прооперировали и перевели в травматологическое отделение для прохождения дальнейшего лечения с диагнозом "неправильно консолидирующийся оскольчатый перелом диафиза верхней трети левой бедренной кости". Для фиксации осколков на ногу ему установили аппарат КСТ (комплект-сочетанной травмы).
В медицинских документах из Североморского госпиталя перечислен и целый ряд сопутствующих заболеваний: "Посттравматическая нестойкая разгибательная контрактура левого коленного сустава, невропатия левого малоберцового нерва, постгеморрагическая анемия средней степени тяжести…, сложный дальнозоркий астигматизм, проблемы со щитовидной железой и почками".
У Владимира плохо разгибались колено и стопа, из-за кровопотери развились сердцебиение, одышка, сильное головокружение, потемнение в глазах, заторможенность – вплоть до потери сознания.
3 января 2023 года Фролова выписали в полк выздоравливающих и дали двухмесячный отпуск на восстановление. Он отправился домой, в Макеевку.
Концлагерь для военных
Дома ему стало хуже, обострились старые болезни, и он поехал к командиру войсковой части 41698, чтобы взять направление для лечения в больнице. Но тот его запер на территории части и продержал там несколько дней.
– У мужа опухоль в почках, грыжа. Он кровью начал харкать после того, как спал на бетоне, а командир ему заявил, чтобы он не косил под дурачка и что он его все равно в штурм отправит вместе со следующей партией, – рассказывает Анна. – Володя туда пришел на костылях еще. Ему каким-то образом удалось оттуда выбраться через три дня, и он был дома, под присмотром моей мамы. А потом уехал лечиться в Ростов. Я его ждала и деньги копила, чтобы сделать ему операцию на желудке. Но не успела, его похитили.
Все время, пока Владимир находился дома, из части приезжали и угрожали ему. Когда он уехал лечиться в Ростов, Анна перебралась туда же, сняла квартиру и устроилась на работу. В сентябре 2023 года на Фролова завели уголовное дело за самовольное оставление части. В ростовской больнице Владимир проходил лечение в дневном стационаре, а ночевал дома. 29 января 2024 года его забрали силой двое неизвестных, которые назвали себя военной полицией, но не показали никаких документов. К тому времени Владимир прожил в Ростове вместе с женой уже год, но все еще передвигался с помощью костылей.
29 января 2024 года Владимира, возвращавшегося с очередных процедур в больнице Ростова, выловили недалеко от дома.
– Он сопротивлялся и позвонил мне сразу, я была на работе. Тут же прыгнула такси и помчалась к нему, успела. Они его силой впихнули в машину, и я туда тоже силой буквально влезла, сказала, что они не имеют права его забирать и что я его одного никуда не отпущу, – вспоминает Анна. – Я доехала с ними до Макеевки, а дальше они меня высадили. Сказали, что нельзя. Его сначала посадили в подвал, а потом увезли на заброшенную шахту, 21-ю, в Петровку. Это Петровский район Донецка. У них там целый концлагерь для солдат. Людей держат под землей, в подвале. Я туда в течение двух недель приезжала и пыталась попасть, но у меня так и не получилось. Они мне просто говорили, чтобы я шла на..й, и не пускали.
Свидетельства о лагерях для отказников начали появляться еще летом 2022 года, одна из таких неформальных тюрем, где удерживали десятки солдат, больше месяца работала под Луганском. Военных уговаривали вернуться на фронт, некоторых вывозили силой, самых стойких отправляли в "ямы" – так военнослужащие называют подвалы, где их держали, – и там избивали, писала "Медиазона". Аналогичный подвал был в Зайцево, ASTRA смогла найти 15 подобных мест заключения для российских "отказников". Президент Владимир Путин назвал "чушью" и "фейками" информацию о подвалах для военных, отказавшихся воевать.
Будем отрубать по пальцу
У Владимира, оказавшегося в концлагере для отказников, сразу отобрали костыли и специальную обувь, в которой он должен был ходить, утверждает жена. Его заставили заниматься строевой подготовкой в сапогах, а когда он упал и сказал, что больше не может, избили. По словам Анны, там издеваются не только над ее мужем, но и над другими мужчинами, которые отказываются идти на войну: один из них страдал эпилепсией и падал прямо в строю.
– Коллегу моего мужа из музыкальной школы, который теорию музыки преподает, с пороком сердца забрали. У него приступы случались, и он тоже говорил, что не будет воевать и хочет домой. Они его избили, посадили в яму и сказали, что если не пойдет, то они к нему домой придут и убьют всю его семью, – рассказывает Анна. – Они вообще всех больных, по-моему, забрали и решили просто добить. После больниц людей похищают, у которых руки-ноги не работают. Когда они еще приходили к нам домой, там в ДНР, и хотели Володю после госпиталя сразу забрать, мама спрашивала у них, как же он будет воевать с такой ногой неработающей. А они ответили, что пойдет впереди нас, а мы за ним. Как пушечное мясо.
Откуда у Анны Булгаковой информация о происходящем на территории заброшенной шахты, она не говорит. Пообщаться с мужем по телефону за два с половиной месяца, прошедшие с момента похищения из Ростова, ей удалось лишь дважды. Оба раза звонки были на громкой связи, в присутствии посторонних людей. Владимир говорил ей, что все хорошо. Над ним, как и над другими отказниками, содержащимися в шахте, по словам Анны, постоянно издевались, всеми возможными способами принуждая к подписанию контракта. Есть не давали, выводили только в туалет и снова запирали на замок, в подвал с крысами.
Анна говорит, что контракт муж не подписал, но взять в руки оружие его все-таки заставили.
– Они ему говорили: или ты пойдешь, или мы тебе будем по пальцу отрубать до тех пор, пока не согласишься, – утверждает Анна. – Они его в штурм кинули. Я связалась со СМИ и рассказала все об этом, они его вернули. А потом я выбила у Минобороны направление на его медосвидетельствование в Ростове, но Володю снова за "ленточку" (на территорию Украины. – "Окно") отправили. 10 апреля он мне позвонил с какого-то телефона и сказал, что его кидают в штурм, попрощался. С тех пор у меня никакой информации о нем нет.
Анна Булгакова сообщила об издевательствах над мужем в военный следственный отдел №121 СК по Донецкой области, но у нее даже не приняли заявление, просто сказав "пошла вон". Потом она съездила на личный прием в Министерство обороны и в Военную прокуратуру Объединенной группировки войск, подала везде заявления. Написала на электронную почту главе Следственного комитета Александру Бастрыкину. Но все впустую. Везде ей советовали обращаться по месту жительства и "спускали" ее обращения в "Донецкую народную республику". Анна считает, что военный следственный отдел №121 покрывает командование войсковой части 41698 и те ужасы, которые творятся на заброшенной шахте, где содержат отказников.
– Все знают эту часть, это бывшая "пятерка", для них человеческая жизнь вообще ничего не стоит (5-я отдельная мотострелковая Донецкая бригада имени первого главы "ДНР" Захарченко. – "Окно"). Они в Авдеевке целый батальон положили, и сейчас, наверное, еще положить хотят, – говорит Анна. (По данным разведки США, с октября по декабрь 2023 года потери российской армии на направлении Авдеевка — Новопавловка составили около 13 тысяч человек убитыми и ранеными. ВСУ оценивает потери российских войск в Авдеевке в 47 тысяч, из них убитыми 17 тысяч. – "Окно").
Анна Булгакова не единственная, кто пытается вызволить своего мужа с территории бывшей шахты на “Петровке”. Но другие жены мобилизованных запуганы и боятся об этом рассказывать. По словам Анны, сразу же после президентских выборов мужчин снова стали отлавливать на улицах.
– Они к моей маме приезжали уже, мне только по телефону пока угрожают, – говорит Анна. – У женщин у всех страх, а я говорю, что если я умру, мое дело продолжит моя мама. Ну сколько можно молчать? Я уже устала от собственной тени шарахаться. 10 лет это длится. Сколько можно издеваться над нами! К жене одного парня пришли его искать, а она на девятом месяце беременности. Уйти хотела из дома от них, так они руки ей заламывать стали, она чуть ребенка не потеряла. Еле упросила ей скорую вызвать.
По словам Булгаковой, “прессуют” в так называемой "Донецкой народной республике" не только родственников, но и адвокатов, пытающихся защитить права мобилизованных мужчин. Местные юристы уже просто не берутся за такие дела, потому что их избивают и отбирают лицензии. А те, кто соглашаются, скорее всего, работают в связке с военными, делятся с ними гонорарами и в итоге делают своим подзащитным только хуже, предполагает Анна. Поэтому она наняла адвоката из Москвы. Чтобы оплачивать его услуги и съемную квартиру в Ростове, работает теперь в трех музыкальных школах и подрабатывает в ресторанах.
– По телевизору показывают одно, что чуть ли не единым строем все идут, а в реальности совершенно другое, – говорит Анна. – Никто не хочет этой братоубийственной [войны] и никогда не хотел. Мужики говорят, мы сами [гражданами Украины] были, что мы теперь пойдем убивать? Мне муж не рассказывал, что там происходило. Говорил, что не хочет это вспоминать, чтобы просто с ума не сойти. У него вся кровать мокрая была, когда он спал. А по ночам вскакивал и кричал: "Аня, я живой!”
Маме Анны Булгаковой в апреле исполнился 61 год. Она медик и уже вышла на пенсию, но уволиться с работы и уехать за пределы “народной республики” ей не дали. Все медработники находятся на воинском учете и не могут покинуть территорию "ДНР". Одну из ее коллег заставили встать на воинский учет на шестом месяце беременности.
– Мне звонили и говорили, чтобы я прекратила жаловаться и не общалась с журналистами, иначе они даже тело Владимира с поля боя забирать не станут, выкопают братскую могилу и бросят его туда, и мы похоронить его даже не сможем, – говорит Анна Булгакова.
P. S. На момент публикации материала Анна Булгакова узнала, что отправленный в штурм Владимир Фролов получил ранение, медицинская помощь ему не оказывается. Где конкретно находится ее муж, ей неизвестно.
24 февраля 2022 года Россия совершила военное вторжение на территорию Украины, а семь месяцев спустя в России была объявлена мобилизация. Людей забирали на войну без прохождения военно-врачебной комиссии. На улицах российских городов, в метро и общежитиях проводились облавы на мужчин, в которых были задействованы сотрудники правоохранительных органов.
В октябре министр обороны РФ Сергей Шойгу отчитался о мобилизации 300 тысяч россиян, однако, по подсчетам "Медиазоны", к середине октября было мобилизовано не менее 492 тысяч человек. Официальный указ о завершении мобилизации так и не был подписан Владимиром Путиным.
В первые же дни мобилизации россияне массово уехали в Армению, Грузию, Казахстан, Турцию и другие государства. Впоследствии представители власти в РФ неоднократно высказывались в адрес уехавших, называя их предателями родины и предлагая применить в отношении них различные репрессивные меры, вплоть до конфискации имущества. Многие мобилизованные всеми силами стараются избежать отправки на войну, иногда из-за давления военных такие попытки заканчиваются трагически.
По данным "Медиазоны" и Би-би-си, на войне в Украине погибли 50 471 российских военных, данные о которых собраны из открытых источников. Погибших мобилизованных, по их данным, 6067 человек (12% от общих потерь). В этот список попадают не все, поскольку далеко не о каждой смерти становится известно публично.
