В минувшую пятницу Минюст внес музыканта и видеодизайнера из Петербурга Михаила Ежова в реестр так называемых "иностранных агентов". Он уехал из России вскоре после аннексии Крыма, на фоне преследований и угроз из-за несогласия с действиями российских властей.
Включение в список музыкант связывает с одной из недавних работ своей группы ЕжоFF Band – антивоенным клипом на песню "В режиме нуля", который стал лауреатом на фестивале Real Film Festival в Милане и был номинирован еще на несколько премий в Европе и США. Но свою роль в этом мог сыграть и антивоенный дневник Ежова "Война глазами эмигранта" – сборник постов с его размышлениями о последствиях военного вторжения в Украину, которые регулярно удаляет фейсбук.
В интервью Север.Реалии он рассказал о том, как война расколола его семью, почему ответственность за нее несет не только Путин и может ли Россия выбраться из этого самостоятельно.
Михаил Ежов занимается музыкой, литературой, видеографией. Его сатирические ролики на ютьюбе набирают миллионы просмотров. До отъезда из России в 2015 году он активно участвовал в акциях протеста против стремительно усиливающихся репрессий и агрессии против Украины. В какой-то момент ему и его близким начали поступать угрозы. Оставаться в стране он больше не мог.
– Причин для отъезда тогда уже было более чем достаточно. Во-первых, я видел, что страна идет не туда семимильными шагами. А те методы борьбы, которые избрала оппозиция, несостоятельны. Я осознавал, что дальше либо я остаюсь, пытаюсь еще что-то делать и сажусь в тюрьму, на что мне в общем-то намекали вызовами во всякие органы, либо уезжаю. Когда мне и моей жене начали угрожать уже физической расправой, я понял, что надо уезжать.
– Угрозы были от силовиков?
– Нет. В том-то и дело. С полицейскими было все просто, они сказали: либо прекращай [свою деятельность], либо продолжай делать, но уже не здесь. Я не считал это угрозами. Угрозы были в интернете. И человек, который мне угрожал, знал сильно больше, чем я выкладывал в открытый доступ. Мои попытки разобраться с этим ни к чему не привели, несмотря на то что меня поддерживала "Команда 29" (правозащитная организация, основанная адвокатом Иваном Павловым, прекратила свою деятельность в 2021 году. – СР). Я понял, что речь идет о чем-то серьезном.
– Связывает ли вас сейчас что-то с Россией?
– Нет. В России у меня нет никакого имущества, никаких обязательств. Я не являюсь налоговым резидентом этой страны, ничего ей не плачу. И с этой стороны мне не очень понятно, зачем мне этот статус [иноагента] присвоили.
– А как вы узнали о своем "иноагентстве"?
– Я проснулся, и жена мне сказала: "Поздравляю, ты иноагент!" А ей эту новость прислала жена другого "иноагента". Так я и узнал. Но я пока что не видел каких-то официальных документов на этот счет. Я все думаю, ну мало ли на свете музыкантов Михаилов Ежовых?
– Это может как-то повлиять на вашу жизнь?
– Уже влияет. И до этого звания некоторые мои знакомые, остающиеся в России, просили удалить меня нашу переписку. Даже не о политике. "На всякий случай", "от греха подальше". Сейчас эти люди просто перестанут мне писать, уже перестают, потому что им страшно. И я их понимаю.
Михаил Ежов уехал со своей женой в Прагу. Но легализоваться там уже тогда было непросто. Они перебрались в Берлин, из которого потом, как говорит музыкант, с удовольствием уехали в Болгарию – к морю, в тишину. Сейчас они живут в доме в 40 километрах от города. Гости у них бывают редко, а если и бывают, то украинцы.
– Русскоговорящее комьюнити здесь весьма разобщенное, много сторонников Путина. Они проводят всякие там "бессмертные полки", георгиевские ленты и все такое. Нельзя сказать, что их в процентном соотношении больше, чем антивоенно настроенных россиян, но они заметнее. Но здесь важно сказать, что многие противники Путина даже здесь, в Болгарии, все равно стараются не светиться на [антивоенных] митингах и мероприятиях, потому что боятся последствий в России. У людей там может быть недвижимость, родственники, мама, папа или, наоборот, дети. Мне так и говорят: "Миш, я боюсь".
"Не соответствует законам жанра Цукерберга"
С начала войны Михаил Ежов ведет на своей странице в фейсбуке антивоенный дневник. Он размышляет как Россия оказалась в точке невозврата, начав эту войну. Как война раскалывает семьи и на что обрекает следующие поколения. Пишет о пропаганде, правительстве, о возможном распаде страны. Эти публикации расходились сотнями репостов и набирали тысячи комментариев. Но фейсбук их регулярно удалял.
– Мне часто писали люди и спрашивали про какой-либо пост, который они у меня читали, а теперь не могут найти. А фейсбук их удалял, потому что они не соответствуют законам жанра Цукерберга, видимо, – со смехом говорит Михаил. – А я свои записи бережно хранил и в итоге решил собрать вместе. Создал сайт специально в зоне .com, разместил там некоторые статьи, которые набирали больше всего реакций. Но меньше чем через месяц сайт успешно заблокировали. Теперь он доступен всем, кроме россиян.
После этого кто-то из подписчиков спросил Михаила, почему он не соберет это все в книгу. Так и появился сборник "Война глазами эмигранта" – хронологическая публикация статей и рассказов Ежова с января 2022 года, когда ещё толком никто не верил в то, что Россия начнет полномасштабную войну.
Где мы с братом разошлись?
Так называется одна из глав книги Ежова. В детстве родители рассказывали им с братом о Гражданской войне, пишет музыкант. В детстве фраза "и пошел брат на брата" его смущала не сильно, потому что они частенько дрались из-за игрушек. Родители решили этот конфликт просто – начали дарить им все одинаковое.
И дальше все было одинаково. Но когда Россия аннексировала Крым, пишет Михаил, его стошнило. А его брат обрадовался.
"По идее, должны бы были повести себя одинаково, но он обрадовался как ребенок, а я как ребенок расстроился. С тех пор у нас общения нет. Практически никакого. У меня не стало брата, у него не стало брата. Мы перестали с тех пор быть братьями. Из-за куска земли. Даже не нашего...
И сейчас, поскольку Путину стало мало Крыма, я допускаю мысль, что он пойдет дальше. А он уже пошел. И мой брат пойдет дальше. И в итоге придет туда, где я сейчас живу. И наставит на меня автомат. И я наставлю на него автомат. И кто-то из нас должен будет выстрелить первым. Наверное, это и есть та гражданская война, о которой мне рассказывали в детстве. Когда брат шел на брата. Наверное, так оно и есть. Но, теперь я просто задаюсь вопросом – Ради чего?"
У Михаила есть родственники и в России, и в Украине. С первыми он практически полностью перестал общаться. "Потому что слушать, что [если бы Россия не вторглась в Украину] НАТО напал бы на Россию и захватил нефти с газами, невыносимо". Но о тотальном разрыве отношений, говорит Ежов, речи не идет.
– Это все равно твоя семья, ты никуда от этого не денешься. Нельзя просто сказать, что я от вас отказываюсь. Я не могу так, – говорит он. – Во время Гражданской войны у меня родственники по отцовской линии эмигрировали в США. И тетушка писала письма моему отцу и присылала открытки. Я думаю, что здесь будет примерно то же самое. Есть границы, за которые нельзя переступить. Если кто-то пойдет из моих родственников убивать, то, конечно, все. Тут уже "над отсутствием я бессильна", как говорила Цветаева. Но пока до этого не дошло. Что делать людям, чьи родственники ввязались в эту войну и взяли в руки оружие, я не знаю.
Проблема не только в Путине
– Проблема же не только в Путине. Очень многие говорят, что это не война россиян, а его война. Но я так не считаю. Проблема в том, что многих людей в России устраивает такая жизнь. Я помню разговор со случайным парнем в баре в 2000-х о том, что нам нужен царь. Я пытался убедить его, что все, мы в эти игры с царем уже поиграли, не нужно нам этого. Нам парламент нужен. Но эта идея с царем до сих пор доминирует. Народ живет по инерции. И я не вижу предпосылок к тому, чтобы это изменилось. Нет такого, чтобы люди говорили: "Мы сами должны решать свои проблемы, мы сами должны отвечать за свою жизнь, и никакой царь нам не указ". Поэтому я и стал чужим для своей родины.
– А какие пути выхода из этого вообще могут быть?
– Раньше многие (но не я) считали, что победа Украины в этой войне приведет к тому, что Россия изменится. Народ взбунтуется, и начнутся там какие-то внутренние процессы, направленные на это изменение. Но, как показала практика, россиянам вообще плевать на все, даже на захват новых территорий. Какая реакция была на Херсон? Захвачен – ну, значит, наш. Не захвачен? Ну и ладно. Будем продолжать украинцев мочить ракетами, оставим без тепла и так далее. То есть, получается, что даже потери территорий не приводят к каким-то центробежным процессам внутри России, которые бы направили ее на, скажем так, путь исправления. И я не вижу никаких внутренних сил, которые бы заставили народ одуматься.
Самый оптимальный вариант – это внешнее управление. Внешнее управление и насаждение совершенно других опций. Но этого тоже не будет. Никто же не пойдет на Кремль, чтобы потом водить россиян по кинотеатрам, показывать им зверства в Буче. Эта опция тоже не предусмотрена. Я просто не вижу вариантов. Я вижу совершенно другой вариант, что после Путина будут еще покруче люди. Еще пожестче.
– Вы думаете, что на смену Путину придет еще более жесткий диктатор?
– Других вариантов я не вижу. Путин ведь не один, у него свой коллектив. Такой коллективный Путин. И его руки замазаны в крови, счет жертв идет на миллион. И резкий разворот тут уже не получится, перестройки не будет. Народ ведь стал как пластилин, очень мягкотелый. И лепить из него сейчас можно все что хочешь. На самом деле Путин сейчас может выйти из войны совершенно спокойно и объявить россиянам, что все – мы победили. НАТО хотел на нас напасть, мы эту угрозу предотвратили. И оставили Украину без света. Победа, флаги, солдаты едут домой.
