Сотрудники ФСБ во вторник провели обыски у российских художников в разных городах. Известно минимум о 14 обысках в Москве, Петербурге, Нижнем Новгороде, Екатеринбурге, Ульяновске и Самаре. По версии следствия, обыски связаны с уголовным делом о госизмене, которое возбудили против бывшего участника группы Pussy Riot и экс-издателя "Медиазоны" Петра Верзилова. Север.Реалии выяснил, как проходили обыски и почему молчат сами художники.
Сотрудники ОМОНа и ФСБ пришли в 6.30 домой к петербургской акционистке Анастасии Михайловой, где она живет вместе с подругами. Их разбудил громкий стук в дверь. В квартиру зашли 13 человек – пять вооруженных омоновцев и восемь представителей ФСБ. Девушкам зачитали решение суда, начался обыск.
– Вскоре они, видимо, поняли, что пугают девушек, поэтому обошлось без какой-то жести. Все было нормально, насколько это возможно. Составили протокол, собрали паспорта, телефоны всех присутствующих в квартире. Настю забрали на допрос в ФСБ, – рассказала знакомая Михайловой, имя которой редакция не называет в целях ее безопасности.
Анастасия Михайлова вскоре написала в твиттере: "Из приколов: капитан ФСБ починил нам кран, пока у нас проходил обыск, потому что мы пожаловались, что целая квартира мужиков, а кран починить некому".
После обыска ее увезли на допрос, после чего отпустили домой в статусе свидетеля по делу о госизмене против художника-акциониста, бывшего участника группы Pussy Riot и бывшего издателя "Медиазоны" Петра Верзилова. Петр Верзилов не ответил на просьбу редакции прокомментировать происходящее. Михайлова тоже отказалась говорить об обыске.
Осенью прошлого года Верзилов рассказал журналисту Юрию Дудю, что он служит в Вооруженных силах Украины, выполняя "разведывательные и логистические задачи".
Конкретно к Михайловой пришли из-за ее переписки с Верзиловым, говорит ее знакомая. Верзилов провел аукцион в поддержку осужденного на пять лет Павла Крисевича и перевел деньги его друзьям.
Акционист Павел Крисевич во время акции у здания ФСБ в Москве, 5 ноября 2020 года
– В 2021 году он перечислял деньги в поддержку Паши Крисевича, близкого товарища Насти, акциониста, художника, с которым она и занималась, собственно, акционизмом, проводила ряд политических акций, пока за это не сажали до войны. В 2021 году Пашу закрыли, возбудили на него уголовное дело и посадили на пять лет. А Петя Верзилов в конце 2021 года с аукциона по продаже картин задонатил определенную сумму денег в поддержку Паши и его друзей. Собственно, та переписка с Петей и перевод средств и стали основанием для того, чтобы прийти к Насте с обыском в 2024 году и присвоить ей статус свидетеля по уголовному делу о госизмене, – рассказывает она.
У акционистки изъяли айфон. Допрос в ФСБ продлился до восьми вечера. Домой она, по рассказам подруг, вернулась очень нервной и уставшей.
Михайлова участвует в разных акциях более пяти лет, в основном она проводила их вместе с Павлом Крисевичем. Например, вместе они создавали акцию "Распятие Христа" на Лубянке.
– Вопрос про проведение акций, имеющих политический подтекст, в данных реалиях, в принципе, очень глупый и смешной, учитывая то, что законодательство изменилось и сейчас сажают за все, – рассказывает подруга акционистки. – С момента, как началась война, никаких политических действий, ярких проявлений нет. И тем более акции не проводились и проводиться не будут, так как Настя живет в России, это был ее выбор тут остаться. А за любое подобное действие ее посадят в тюрьму. А она в тюрьму не хочет. Она не понимает, в чем смысл был тогда оппозиционной деятельности, если в момент, когда все тяжело и плохо для русских людей, надо уезжать из страны и проклинать Россию. Нет, она это делать не будет, она решила остаться здесь.
За один день сотрудники ФСБ пришли к акционистам и художникам в Москве, Петербурге, Нижнем Новгороде, Екатеринбурге, Ульяновске и Самаре. В Екатеринбурге пришли к бывшему директору Уральского филиала ГМИИ им. Пушкина Кристине Горлановой, организатору фестиваля партизанского уличного искусства "Карт-бланш" Илье Мозги (псевдоним Илья Чистых). Галерист Марат Гельман предположил, что с обысками пришли как минимум к 30 художникам. По его словам, многие художники отказались публично сообщать об обысках. По данным "Медиазоны", ФСБ проводила обыск также у матери Верзилова в Москве.
В Петербурге кроме Михайловой обыски были у участницы арт-проекта "Партия мертвых" Кристины Бубенцовой, уличного художника Саши Блота (Александр Сальников), художниц Александры Качко и Владлены Милькиной. Бубенцова рассказала журналистам телеграм-канала "Ротонда", что не знакома с Верзиловым лично и знает о нем только из интернета "не больше, чем рядовой пользователь". Александра Качко тоже не знает Верзилова, она предположила, что обыск связан с её активностью в прошлом. Кристина Горланова сообщила "ОВД-Инфо", что следователи попросили её "не разглашать" имя художника, по делу которого у неё прошел обыск.
ФСБ в Петербурге пришли с обысками к художнице Катрин Ненашевой, которая живет вместе с активисткой Натальей Четверио.
Катрин Ненашева (архивное фото)
Наталья Четверио – антифашистка, музыкант. Летом 2022 года деда Четверио вызвали в полицию на профилактическую беседу из-за того, что его внучка "исполняет антиправительственные песни, якобы выступает за фашистов и предала родину". После давления полицейских она переехала из Москвы в Петербург.
Пришедшие с утра эфэсбэшники перепутали дверь и "ломились не туда", рассказывает Север.Реалии друг Ненашевой (мы не публикуем его имя из соображений безопасности), сама Ненашева отказалась говорить об обыске.
– Часть людей была в форме сотрудников полиции, часть в масках, но не в балаклавах, – говорит он. – Когда она открыла, полицейский шел на нее с оружием. Только потом ей объяснили, что это из-за ее собак. Якобы есть такое правило, что если собака агрессивно себя ведет, ее могут застрелить.
По его словам, сотрудники ФСБ "более-менее норм относились" к акционисткам. После обыска у Ненашевой и Четверио забрали всю технику и выломали дверь в закрытую комнату, где хранились вещи хозяев – ключа от нее у девушек не было.
Ненашева рассказывала, что с Верзиловым она находится в "нейтральных отношениях" и никак с ним не общалась на протяжении последних нескольких лет. После допроса ее отпустили в статусе свидетеля.
Катрин Ненашева работает над несколькими проектами, в том числе помогает людям с посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР) и подросткам с зависимостями.
– Она работает с уязвимыми социальными группами, проводит встречи, занятия, сотрудничает с разными комьюнити, старается, насколько это возможно, поддерживать подростков, как раз работает с темой психических расстройств ментального здоровья и, конечно, зависимостей. Одна из главных политических проблем России – это зависимое поведение и то, что государство его поощряет, – рассказывает Север.Реалии друг Ненашевой. – Но приходится делать закрытые встречи, не публиковать анонсы в социальных сетях, соблюдать меры безопасности, звать на мероприятия людей, которые прошли регистрацию. Так она делает уже достаточно давно, примерно полгода, потому что летом она подвергалась преследованиям из-за работы с подростками, когда принимался закон про транспереход (летом 2023 года в России приняли закон о запрете трансперехода. – СР).
Катрин Ненашева остается в России и, по словам ее друга, уезжать из страны не собирается.
– Она любит свою страну. Она хочет приносить себе, близким и своей стране пользу. Она знает, что занимается полезными делами, занимается социальной работой, активистской. Для нее это некий художественный проект: когда она во время войны и репрессий не изображает что-то, а конкретно работает в тылу. Это ее искусство, ее акция. И она готова сесть в тюрьму, – говорит знакомый Ненашевой.
– Не могу сказать, что репрессии были неожиданными, – считает основатель общественной организации для политических эмигрантов из России "Ковчег" Анастасия Буракова. – Но сейчас структуры гражданского общества, которые неподконтрольны Кремлю, не транслируют военную повестку, конечно, подвергаются давлению. Все, кто когда-то занимался гражданской активностью, конечно, находятся в зоне риска. Что касается обысков – это стандартная тактика. Есть какие-то списки, берут какое-то дело формальное, чтобы сделать постановление о производстве обыска. И, собственно, обыскивают людей, кто когда-то попадал в поле зрения.
По словам Бураковой, некоторые из художников, которые подверглись обыскам, уже несколько лет не занимались политической активностью и у них не было ярких высказываний, многие "глубоко беременные и имеют стороннюю работу". Это говорит о том, что списки, по которым работают сотрудники МВД и ФСБ, старые, считает она.
– Какой-то ценности для следствия у этих обысков нет, люди не были даже знакомы с Петром Верзиловым. Это инструмент запугивания, и все. Как использовали когда-то дело ЮКОСа для запугивания различных структур. Некоторые его фигуранты еще ходили в начальную школу, когда начиналось дело ЮКОСа, а когда был вменяемый период деяний, может быть, еще и не родились, – рассуждает Буракова.
Эмиграция для художников, подвергшихся политическим преследованием, не универсальный рецепт, говорит она.
– Эмиграция – это сложно. Это сложности с получением доходов, со здоровьем. Понятно, что человек принимает решение, исходя из своих возможностей, соотнося риски, но, к сожалению, проблема репрессий в том, что они непредсказуемые. Даже если мы посмотрим какие-то дела о фейках, о дискредитации Вооруженных сил, многие их фигуранты никогда не были политическими активистами, не работали в журналистике. Это совершенно обычные люди, которые попали под каток репрессий. Если вы уже в поле зрения спецслужб, то это может быть превентивное запугивание, чтобы, к примеру, не появлялось каких-то визуальных изображений, которые как-то омрачают ту процедуру, которая называется выборами, или рисовали что-то против Путина, против войны. Основная опасность репрессий в том, чтобы выявить тренды. Предсказать, что будет завтра, мы не можем. Это знает только система, которая их проводит. Тем не менее я уверена, что сейчас мы увидим еще какие-то массовые обыски в отношении других групп людей, к сожалению, – заключает Буракова.
Мы не разглашаем имена авторов этой публикации из-за угрозы уголовного преследования по закону о нежелательных организациях в России.
Смотри также "Голодные люди не думают о демократии". Как немцев лечили от нацизма