Более 20 контрактников изолировали в воинской части Черняховска в Калининградской области. Они находятся под охраной военной полиции, а их командиры требуют, чтобы они снова ехали на войну в Украину. Часть военнослужащих вернулись с войны с тяжелыми травмами и проходили долгую реабилитацию, некоторые лечатся до сих пор. Корреспондент Север.Реалии выяснил, почему они отказываются ехать в Украину.
В начале сентября по чатам групп помощи военнослужащим разослали однотипное сообщение с просьбой о помощи военным из 7-го мотострелкового полка, которых заперли в воинской части в Черняховске. Авторы сообщения утверждали, что их держат в части незаконно и "под охраной военной полиции", требуя от военных ехать на войну. Командиры в части составили списки тех, кто поедет в Украину, и "не стали разбираться в проблемах (состояние здоровья, семейные обстоятельства и прочее)".
"Цитировать мат не буду"
– Нас закрыли в казарме, под сопровождением военной полиции выводят покурить на улицу и в магазинчик: в "чипок" так называемый и "военторг". Мы в основном находимся в казарме, ждем, когда будет борт (для отправки в Украину. – СР). Приказы не зачитывали, нашего мнения никто не спрашивал. Получается, как под арест взяли. Вообще нам говорят, что на границу везут, якобы ее защищать. Но, по неофициальным данным, нам нужно будет заходить дальше, за линию фронта, – рассказывает Андрей (все имена изменены из соображений безопасности, реальные имена, как и номер воинской части, известны редакции. – СР).
Андрей попал на службу по контракту в Минобороны несколько лет назад. После начала полномасштабного вторжения России в Украину оказался на фронте, где воевал полгода. В сентябре 2022 года вернулся домой и продолжал службу в части. Его контракт должен был закончиться через год. Два дня назад его вызвали в часть.
– Нас построили для проверки личного состава. Зачитали список, проверили, кто на месте, вывели 25 человек. Сказали: вы убываете. Посадили в КАМАЗ и передали под управление военной полиции. Увезли сначала в Гусев, в девятый полк, где мы пробыли сутки, затем перевезли в Черняховск. Приказов нам не зачитывали, ничего не объяснили толком. Никто нас не спрашивал и даже не пытался выслушать, – рассказывает Андрей.
Он и его сослуживцы прибыли в часть как есть – без личных вещей и документов.
– Мы спросили у военной полиции, можно ли нам за вещами съездить, потому что не каждому могут привезти вещи, не у всех есть семьи. Собственно, у кого-то машины остались в поле припаркованы, у кого-то беременная жена. Нам пока ответов не дали. Сказали, спросят у командира, когда он освободится. Но вчера нам дали знать, что командование не заботит судьба наших вещей. Цитировать мат не буду, – продолжает Андрей.
Его сослуживцы не могут ехать в Украину по состоянию здоровья, говорит военный. У него самого проблемы со здоровьем: на фронте вылезла грыжа. Но руководство воинской части это не интересует.
– Не скажу, что их много (тех, кто проходит реабилитацию), но такие есть. Есть среди нас двое мобилизованных. У одного из них стоит имплант в позвонке, который сдвинулся. Ему нужна операция. У другого обнаружили после СВО ("СВО", "спецоперация", "специальная военная операция" – так российские власти требуют называть войну в Украине. – СР) порок сердца. На построении они пытались это донести до командования, но всем наплевать, – возмущается Андрей.
Военные отказываются служить не только из-за проблем со здоровьем, но и из-за отсутствия обеспечения и координации, говорит он.
– На фронте бардак: ни нормального обеспечения, ни связи. Отправляют в мясорубку людей. Причем такой бардак был с самого начала, – объясняет Андрей. – Нам, к примеру, выдавали машины, которые непригодны для боя. На нашу роту должно было быть десять боевых машин. Нам дали семь. Четыре из них сломались через десять минут после того, как мы пересекли границу. Были случаи, когда нам привозили машину боевую на позицию, с которой мы должны были стрелять, а там не хватало запчастей для самой пушки. Пушки заржавевшие, непригодные к боевым действиям. Сами машины в плохом состоянии – двигатели, сцепление и так далее.
Андрей говорит, что после того, как солдаты отказались воевать, их стали запугивать уголовными делами за отказ от участия в боевых действиях. К ним постоянно приезжают из военной прокуратуры и проводят беседы, объясняя, что других вариантов, кроме как отправиться на фронт, у них нет и что сейчас по указу президента можно мобилизовать даже заключенных из колоний.
– Результат наших отказов – мы сидим взаперти, – констатирует военный. – Нам обещали за три дня нахождения на фронте два дня отпуска. Другими словами, мы там находились шесть месяцев, соответственно, нам должны были дать хотя бы два месяца отпуска. Но, когда мы вернулись, нам сказали, что отпусков не дадут, а мы трусы, из-за того что отказываемся ехать без отпусков. Еще пришлось бороться за выплаты, в том числе положенные за ранения.
Андрей утверждает, что они не первые, кого увозят таким образом на фронт. По его словам, насильственные отправки начались в Калининградской области еще с июля, но изначально они касались лишь мобилизованных. Он не знает, инициатива ли это местного командования, или подобная разнарядка есть и по другим регионам.
– Я не знаю, как на большой земле (имеется в виду в остальных российских частях. – СР), но у нас в 11-м армейском корпусе такая штука процветает, – говорит Андрей. – Даже у военных есть законы, которыми регулируются эти вопросы. Есть адвокаты, прокуроры, суд. Это цивилизованное решение вопроса, а не так, что собрали для очередной проверки личного состава, все ли на месте, и в итоге упаковали, закрыли в казарме, как преступников, – это уже ненормально. Нас строят на завтрак в сопровождении военной полиции, мы идем в столовую, там едим и возвращаемся в казарму. Если родственники к кому-то приехали, привезли сигареты или какие-то личные вещи, то выпускают, но тоже в сопровождении военной полиции.
"Ваши ранения не в счет"
Алина – подруга контрактника Ивана, которого держат в части почти неделю. Она уже обратилась в военную прокуратуру и к уполномоченному по правам человека.
– Ребята 4 сентября приехали на службу. Их всех закрыли в здании, поставили охрану и больше не выпускали. Парней стали прессовать, угрожать электрошокерами. Приехало начальство, сказало, что им все равно, у кого закончились контракты, у кого не закончились. Сказали: ваши ранения не в счет, мы ничего не знаем, – говорит Алина.
Контракт Ивана закончился за два месяца до выхода указа о мобилизации, утверждает Алина. Он тоже был на войне в Украине, получил ранение, лечился в госпитале и вернулся домой в Калининградскую область. В итоге он тоже попал в список тех, кого готовят к отправке.
– Ребят берут насильно, запихивать пытаются в автобусы. Они поднимают бунт, до драк доходит, баррикадируют двери, чтобы их не посадили, не увезли и не отправили силой. Что у нас тут творится – это дурдом, – возмущается Алина. – Если сейчас огласке предадим, может, и все эти заявления-бегания хоть как-то встряхнут.
Адвокат Анастасия Фисенко, которая собирает заявления пострадавших военнослужащих, отказалась общаться с корреспондентом Север.Реалии, сославшись на то, что издание числится в реестре "иноагентов".
Позже в телеграм-канале Фисенко появилась информация, что удалось решить проблему с частью военных: их отпустили домой. Военнослужащий Андрей до сих пор находится под замком вместе с другими военными.
Многие из насильно удерживаемых контрактников подписали обращения в адрес губернатора Калининградской области Антона Алиханова, военного прокуратура, уполномоченного по правам человека, в администрацию президента. Ответов оттуда они пока не получили. Проверки, которые приезжали в части, тоже не принесли результатов – во время некоторых из них, по словам того же Андрея, военная прокуратура просто приехала и уехала.
Редакция направила запрос в Минобороны России с просьбой прокомментировать случившееся. На момент публикации ответ не пришел.
