Генеральная прокуратура РФ объявила нежелательной организацией фонд Calvert 22 Foundation, который с 2009 года занимался продвижением российских работников искусства за рубежом. Бывший руководитель российского отделения фонда и петербургский журналист Валерий Нечай объяснил корреспонденту Север.Реалии, почему считает это решение прокуратуры типичным проявлением "реальной отмены культуры".
Генеральная прокуратура России признала нежелательной работу британского фонда Calvert 22 Foundation. Прокуратура посчитала "по результатам изучения поступивших материалов", что фонд угрожает "основам конституционного строя и безопасности Российской Федерации". Что именно за материалы изучала прокуратура и как угрожает фонд безопасности России, не уточняется. Фонд стал 56-й организацией, деятельность которой в России по требованию прокуратуры признали нежелательной. За последний год список нежелательных организаций попали издания "Проект" и "Важные истории", специализирующиеся на расследованиях, британский "Королевский институт международных отношений", польский "ВОТ ФОНД", американский "Бард Колледж".
В России для тех, кто сотрудничал или продолжает сотрудничество с организациями, признанными нежелательными, могут быть последствия вплоть до реального срока заключения. Один из собеседников Север.Реалии, который сотрудничает с фондом и попросил об анонимности, предположил, что силовые ведомства могут использовать санкции против людей, которые сотрудничали с Calvert 22.
– Глядя на историю с Андреем Пивоваровым, не исключаю, что для тех, кто работал в этом проекте, будут последствия (политика и бывшего исполнительного директора "Открытой России" Андрея Пивоварова приговорили к 4 годам лишения свободы за сотрудничество с нежелательной организацией. Дело возбудили спустя несколько дней после самоликвидации "Открытки". – СР). Сотрудничество с Calvert22 могут использовать если не в отношении рядовых сотрудников, то против академических товарищей, которые работали на факультете свободных искусств СПбГУ, или отдельных деятелей культуры и искусства. Они это как бы подвешивают на ниточку и при необходимости пускают в ход. Понятно, что это незаконно. Но о какой законности можно говорить сейчас в России? – спрашивает сотрудник фонда.
Calvert 22 Foundation основан в 2009 году. Его создала экономист из Санкт-Петербурга Нонна Матеркова после переезда в Лондон. По данным фонда "Росконгресс", ранее она возглавляла департамент инвестиционных проектов комитета экономики и финансов Санкт-Петербурга, работала над первым в городе выпуском евробондов. В 2022 году Матеркова выступала с докладом о креативном предпринимательстве в рамках ПМЭФ.
В 2013 году одним из попечителей фонда стал бывший министр финансов, а ныне глава Счетной палаты России Алексей Кудрин. Партнерами фонда являются Эрмитаж, Европейский университет в Санкт-Петербурге, МГУ, Оксфорд и Кембридж, "Тейт Модерн", Музей Виктории и Альберта, Лондонский книжный фестиваль.
В 2017 году фонд лишился своего основного спонсора – ВТБ, который был в течение пяти лет стратегическим партнером Calvert 22. После этого фонд существовал только на доходы от благотворителей, говорила Матеркова.
После начала войны в Украине редакция журнала The Calvert Journal, который выпускался фондом, объявила о прекращении работы. Свое решение команда объяснила ограничительными законами против СМИ в России. "Мы надеемся вернуться, когда ситуация прояснится. Мы выступаем против войны в Украине и будем продолжать действовать таким образом, чтобы наши сотрудники и партнеры в регионе оставались в безопасности в эти трудные времена", – сообщается на сайте издания.
Журналист и экс-главред "Эха Москвы в Петербурге" Валерий Нечай стал первым, кто возглавил российское представительство в 2014 году и руководил подразделением до 2016 года. "Я горжусь тем, что был директором представительства Calvert22 в России и мы занимались продвижением российского современного искусства за рубежом. Мы привозили в Россию ведущих экспертов и директоров крупнейших музеев, дизайнеров с мировыми именами, проводили их лекции и мастер-классы; организовывали поездки за границу лучших студентов и рассказывали о том, что в России есть своя культура и прекрасные, светлые, замечательные и умные молодые люди, которые способны составить конкуренцию своим зарубежным сверстникам. Генпрокуратуре такое оказалось не по нраву", – написал он в своем телеграм-канале сразу после решения прокуратуры.
– Как вы считаете, с чем связано решение Генпрокуратуры России?
– Одним из основных партнеров нашей программы на факультете свободных искусств был Бард-колледж (первый вуз в России, признанный нежелательной организацией. – СР). Товарищи из прокуратуры, возможно, заметили, что наши студенты ездили в Бард (в штате Нью-Йорк, США), в Лондон. И, грубо говоря, решили использовать эту ситуацию. Я считаю это решение типичным проявлением реальной "отмены культуры", которую мы продвигали за рубежом.
– Есть ли в России аналогичные программы, которые делал фонд Calvert22?
– Я не слышал. Мы вообще очень плохо умеем про себя рассказывать для зарубежной аудитории. Например, не говорим, что кроме русской кухни есть еще татарская, тувинская, башкирская и так далее. Мы не умеем это делать, хотя это дико интересная вещь. Мы сняли два фильма с рецептами татарской бабушки, которая не говорит по-русски. Ее приходилось переводить с татарского на русский, потом еще с русского на английский. И за месяц эти видео набрали сотни тысяч просмотров. Россия – это гораздо больше, чем Москва и Петербург. Это такое лоскутное одеяло из разных фрагментов. И при этом все люди разные живут в одной стране. Наша программа стремилась сделать так, чтобы не воспринимали русского как человека, который ходит по улице и видит медведя с балалайкой.
– В чем заключалась задача фонда в России?
– Основной нашей задачей было продвижение. Все началось с создания галереи современного искусства в Лондоне. Идея заключалась в том, чтобы показать, что Россия – это не Путин, балет и матрешки, не Москва и Петербург. У нас есть большое количество современных художников, а также представителей креативной индустрии, которые пытаются свои идеи превратить в проекты. Например, на Дальнем Востоке был парень (дизайнер одежды Игорь Карклин. – СР), который создавал галстуки-бабочки. Мы рассказали о нем, и он начал получать зарубежные заказы. Или ребята в Казани, которые организовывали открытые пространства. Большое количество регионов, в которых есть умные молодые ребята. В ряде регионов мы проводили конференции, чтобы наладить контакт между городами-побратимами России и Великобритании. Для Воронежа мы нашли Манчестер, тоже когда-то не очень развитый город, такой депрессивный, но в котором стали активно развиваться представители креативных индустрий. Мы привезли в Россию директора лондонского "Музея Виктории и Альберта", больше сотни деятелей культуры и искусства. Пытались создавать коммуникацию между художниками. В тех регионах, в которых мы были – это Казань, Воронеж, Омск, Томск, Тюмень и так далее, – представители регионального правительства хватались за это: чтобы мы к ним приехали, поговорили, привезли экспертов, обсуждали общие проблемы и так далее. Плюс, мы проводили конкурсы, по итогам которых лучших студентов, в частности факультета свободных искусств и наук СПбГУ, отправляли в Москву, чтобы они своими проектами занимались. Спонсировали их магистерские, кураторов. Факультет был заинтересован в сотрудничестве с нами, так как мы предлагали связи с ведущими университетами, галереей "Тейт Модерн","Музеем дизайна". Главное, что мы хотели показать участникам из России, что есть такие же ребята на Западе, которые занимаются тем же, сталкиваются с такими же проблемами.
Кроме того, были образовательные проекты. В рамках Coursera мы делали ролики, как открыть кофейню, производство одежды, книжный магазин. В этом принимали участие в том числе и ребята из "Подписных изданий" (книжный магазин в Петербурге. – СР.), агентства Aurora Fashion Week.
– Как фонд был связан с Великобританией?
– Там находилось руководство, галерея и редакция Calvert Journal. Я пришел туда в январе 2014 года. Потом стало понятно, что судьба проекта не очень завидна, так как случился Крым (Россия аннексировала Крым в 2014 году. – СР.) и мы сразу же потеряли огромный объем аудитории и интерес к проекту. Нонна Матеркова на нашем мероприятии выступила с речью "Fuck the war" ("К черту войну". – СР.), чего сейчас сказать невозможно без санкций со стороны России. В обстановке, когда происходит война на востоке Украины, когда идет определенная информационная волна, говорить о том, какая хорошая Россия – впустую. Это все равно что греть воздух. Мы стали ориентироваться на работу с российскими регионами. Если до этого проект был направлен в основном на то, чтобы рассказывать Западу про Россию, то после Крыма мы переориентировались и стали привозить западный опыт и практики сюда. Журнал расширил темы, стал называться The Calvert Journal, A Guide to New East. Сейчас он не только про Россию, но и про Восточную Европу, страны бывшего СССР, Сербию.
– Сколько человек в год принимали участие в программах?
– До десяти студентов получали финансирование на проживание и обучение в других городах. Кроме того, мы приглашали представителей власти и прессы. К примеру, организовали поездку в Лондон главе комитета по инвестициям петербургского Смольного Ирине Бабюк (Бабюк руководила комитетом по инвестициям Петербурга с 2011 по 2018 год, сейчас занимает должность директора имущественного департамента ОСК. – СР.), чтобы наладить контакты с различными инвестиционными проектами в области креативных индустрий и современного искусства. В Лондон приезжал Леонид Парфенов, чтобы снять фильм про инженера Прокудина-Горского, который в начале 20-го века изобрел цветную фотографию. Были исторические проекты, чтобы показать, что политика – это одно, а есть еще гуманитарный уровень. И тогда люди, несмотря ни на что, могут друг с другом коммуницировать.
– Могли ли участники пробиться на зарубежные рынки без программ вашего фонда?
– В России и не только – это большая проблема, потому что не развиты бизнес-навыки у людей, они исчезли за период советской власти. Если у вас есть идеи и вы умеете что-то производить, то часто вы не умеете это продавать. Нет навыков выхода на зарубежную аудиторию или идей, каким образом можно увеличить объем продаж, сократив затраты на производство. Этому мы тоже пытались учить.
