Начало третьего года войны Северо-Запад встречает относительно спокойно: первый шок остался в прошлом, многое вошло в привычку и стало обыденностью. Мгновенной катастрофы не произошло, а у некоторых жизнь даже стала богаче. Эксперты говорят, что в этом году ситуация, вероятно, сохранится: эффект санкций будет накапливаться и усиливаться, но "военных" денег из бюджета будет много, цены будут расти, но привыкание продолжится.
С начала войны российская экономика проделала большой путь – начиная с ужаса первых недель весны 2022 года, продолжившихся оптимизмом и бравадой первой зимы, когда наиболее апокалиптические прогнозы видимо не оправдались. В марте большинство экспертов предсказывало на 2022 год драматическое снижение ВВП на 20 и более процентов, сопровождаемое инфляцией примерно того же порядка.
Но предсказанное не случилось. По последним данным Росстата, ВВП России за 2022 год составил 155,4 трлн руб., то есть снизился всего лишь на 1,2%. Правда, чтобы прийти к этой цифре, ведомству понадобились три корректировки (плюс пять корректировок ВВП за 2021 год), но это, казалось бы, не столь важно – ведь, главное, формально экономика практически не пострадала. В 2023 году рост ВВП оценен уже в 3,6% – то есть даже несколько выше мировых 2,6%.
Однако объяснить эти показатели достаточно просто, это называется "подмена расчетной базы": если вы считали автомобили, а теперь приходится считать танки, ВВП может даже вырасти. Проблема в том, что траты на войну – это тоже формально рост ВВП. Только прямые военные расходы в 2022 году выросли с планируемых 3,5 трлн руб. до 4,7 трлн руб., или как минимум с 3,7% до 4,1% ВВП. Годом ранее они составляли всего 3,1 трлн руб. Плюс на "национальную безопасность и правоохранительную деятельность", то есть на силовиков, было выделено 2,8 трлн руб. против 2,4 трлн руб. годом ранее.
В 2023 году прямые "оборонные" расходы выросли до 6,4 трлн руб. И это не все: ведь вокруг непосредственно военного производства работает и кормится еще масса бизнесов – они не производят сами пушки, дроны и патроны, но без них смертоносная машина не работает.
Эти траты не пропали даром: танковые заводы закупали сталь у металлургов, рабочие получали зарплату, тратили ее в магазинах и так далее. Подобное происходило и раньше. Например, в 30-е годы ХХ века и США, и Германия использовали государственные строительные программы как средство борьбы с экономической депрессией: хотя сами эти вложения не приносили быстрой отдачи, но люди получили работу, делали покупки и эти деньги помогали выжить другим бизнесам. Однако построенные тогда дороги и дома порой служат и сегодня, а танк, сгоревший под Бахмутом или Авдеевкой, не окупится никогда, хотя в зачет ВВП пошли и потраченная на него сталь, и транспортировка, и снаряды, и все расходы на экипаж – от обучения до пособий вдовам.
Наконец, не стоит забывать, что при расчете ВВП импорт вычитается – поскольку это не "внутренний" продукт. В 2021 году, по данным таможни, он составил $293,5 млрд, в 2022 году – упал на 16%. Так к ВВП "бесплатно" добавились еще несколько десятков миллиардов долларов.
Последний фактор стал поводом и для еще одного "посрамления предсказателей": эксперты обещали "доллар по 100", но не учли эффекта последовавших санкций. Экспорт в 2022 году еще сохранялся, валюта в страну продолжала поступать, а импорт схлопнулся практически мгновенно – но, чтобы курс доллара рос, его должен кто-то зачем-то покупать. И не конвертировать последние сбережения, как делали уезжающие, а ежедневно скупать на бирже миллиардами, как делают как раз крупные импортеры. Но их на рынке тем летом не было – и доллар в иной день торговался даже ниже 52 руб.
Впрочем, как сказал основатель Movchan’s Group Андрей Мовчан, "экономическая наука сообщает, что произойдет, но не всегда уточняет когда", а курс национальной валюты – не случайная величина, а отражение силы экономики. Так что в 2023 году доллар успел побывать дороже 100 рублей, и ему на этом уровне вполне комфортно.
То яйца, то бананы
Второй важнейший параметр, позволяющий оценивать рост благосостояния граждан, – инфляция. Однако, как и в случае с ВВП, сама по себе цифра инфляции практически ничего не значит – ее не едят, не надевают, на ней не ездят.
Она имеет прикладное значение, лишь если учитываются цены примерно на одни и те же товары и услуги. Росстат учитывает по всей стране продажи более чем 775 тысяч товаров и услуг, собранных по состоянию на 2023 год в 575 самых разных позиций: от мяса до услуг общественного туалета. Никто эту корзину целиком не потребляет – у каждого в магазине дорожает его личная колбаса. Точно так же, как не существует в природе "среднестатистической семьи", насчитывающей 1,28 ребенка и полторы взрослой женщины (с учетом бабушек).
И тут нас встречает вторая проблема: в сентябре 2022 года Центробанк провел исследование и выяснил, что ассортимент категорий, "довольно точно сопоставимых с категориями из потребительской корзины Росстата и занимающих в ней значительную долю", в торговых сетях с февраля 2022 года обновился на 65% – то есть на две трети. То есть Росстат считает и сравнивает цены каждый раз на что-то новое – если товар в магазине вообще имеется. Это большая работа, но в таком виде она вообще не говорит о личных тратах никому и ничего.
Поэтому мы имеем по итогам 2022 года официальную инфляцию 11,92% – многовато, но не смертельно. А в 2023 году она снизилась даже до 7,4% – это меньше, чем в довоенном 2021 году. Но почему-то страну постоянно сотрясают скандалы с ростом цен – то на бензин, то на яйца, то на бананы.
"Со структурой инфляции "все сложно" – и соответствует она скорее ситуации активизации роста цен, чем его подавлению. Динамика цен на плодоовощную продукцию, как водится в последние месяцы, стала важнейшим фактором, влияющим на масштабы инфляции в целом. Формально цены на неё упали на 3,6% за три недели. Однако на уровне цен на отдельные товары творится форменный хаос", – говорилось еще в майском отчете близкого к правительству Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП). И, как нетрудно заметить, в течение остального года ситуация не улучшилась: по его итогам капуста подорожала на 40,5%, бананы – на 53%, помидоры – на 64%, яйца – на 64,2%.
ЦБ уже много лет параллельно с официальной отслеживает путем опросов так называемую "наблюдаемую" инфляцию. В январе она в годовом измерении составила 16,3%. Ну, а по оценке компании "Ромир", "личная инфляция на товары повседневного спроса" в годовом исчислении к ноябрю 2023 года составила 24,2%.
Впрочем, и здесь все не так просто: если инфляция не поддается корректному снижению, ее можно временно занизить "вручную". И сейчас мы как раз это имеем: торговые сети жалуются, что их с июля принуждают снижать цены на наиболее популярные и "социально значимые" товары. Об аналогичной работе властей сообщают и производители продовольствия. Однако бесконечно так продолжаться не может, и в ФАС прямо называют дату, когда цены можно будет отпустить: после марта 2024 года.
Соответствующая картина и с реальной заработной платой: в 2023 году президент Владимир Путин неоднократно заявлял, что доходы граждан растут гораздо быстрее инфляции. В декабре он оценил годовой рост заработных плат за вычетом инфляции (официальной) в 8%. Более того, объясняя катастрофу с ценами на яйца, глава страны сослался как раз на рост благосостояния россиян – на который правительство просто не сумело вовремя среагировать.
Объяснение всех этих перекосов простое: с началом войны привычные каналы поставок разрушились. Новые создаются, но зачастую тут же нарушаются снова. Правительство вливает триллионы в войну, и также пытается если не спасти экономику, то хотя бы получить приличные цифры по тому же ВВП – для чего раздает дешевые кредиты. В частности, льготную ипотеку, поскольку близкие к правительству источники называют жилищное строительство "любимой игрушкой Путина". Все это приводит к "перегреву": экономика не в состоянии эффективно освоить такие потоки и несоответствие между производством благ и количеством денег выливается в инфляцию.
Средств от перегрева не так уж много – например, снизить доступность денег, увеличив стоимость кредитов. И этим Центробанк объясняет, почему он держит ключевую ставку (то есть базовую стоимость кредита) на уровне 16% – хотя, например, в 2016 году при такой же официальной инфляции ставка была лишь 10,5-11%. Это должно удерживать инфляцию от взрывного роста – но правительство жалуется, что так ЦБ тормозит экономику.
Северо-Запад: промпроизводство "упало и отжалось"
С начала войны в Украине экспертам стало сложнее анализировать, что происходит с экономикой в конкретном российском регионе – Росстат перестал публиковать в открытом доступе полную статистику по валовому региональному продукту (ВРП) – показатель экономической деятельности региона, но некоторые данные промышленного производства все еще доступны.
По этой статистике два года войны для регионов Северо-Запада России прошли относительно неплохо. Промышленное производство в 2022 году в абсолютных цифрах выросло на 5,2%, в 2023-м – еще на 3,3%, за два года увеличившись на 8,7%. А индекс промышленного производства по годам составил 100,5% и 104,3% соответственно. Опрошенные Север.Реалии экономисты предполагают, что на промпроизводство повлияло увеличение гособоронзаказа, поэтому и данные по всему северо-западному округу показывают рост. Разница в динамике абсолютных показателей и индексов как раз может объясняться резкой сменой номенклатуры производства. Но если взглянуть на отдельные регионы, то для многих из них год закончился спадом.
Например, в Мурманской области промышленность сокращается два года подряд и в итоге в абсолютных цифрах потеряла 4% (индекс за два года составил 89,8%), в Вологодской области спад составил 4,9% (индекс 100,9%). Местные власти отчитываются, что никаких проблем в регионе нет, предприятия работают, несмотря на санкции; европейскую технику заменяют китайской или оборудованием из других так называемых "дружественных" стран.
Для Калининградской области последние два года обернулись реальной катастрофой – промышленное производство там упало на 30,7% (индекс 73,2%). Как пишет министр промышленности и торговли РФ, вице-премьер Денис Мантуров, это превосходит падение постсоветской экономики в 1992 году: "Спад наблюдался буквально во всех отраслях, включая и ключевые сегменты советской экономики. Так, объем производства в легкой и пищевой промышленности, черной и цветной металлургии, химической и нефтехимической промышленности, электротехнической промышленности, сельскохозяйственном машиностроении, промышленности строительных материалов снизился на 20% и более".
Местные чиновники говорят, что область, граничащая с Литвой и Польшей, больше остальных регионов пострадала от санкций. В конце прошлого года губернатор Калининградской области Антон Алиханов говорил, что ущерб от санкций составил более 2 млрд рублей. Это, прежде всего, связано с тем, что из-за санкций Литва запретила сухопутные перевозки в Калининград. Однако эксперты значительную часть потерь связывают с уходом иностранного бизнеса, прежде всего автопроизводителей. "Автотор", на который приходилось до половины стоимости всего промышленного выпуска в регионе, из-за ухода западных партнеров до конца 2022 года был в отпуске, и его сотрудники промышляли сбором ягод.
Со сложностями столкнулись практически все отрасли округа: от животноводов, лишившихся пищевых добавок и племенного материала, до мебельщиков, оставшихся без фурнитуры.
Бенефициары войны
Тем не менее, в некоторых регионах Северо-Запада падение промпроизводства в 2023 году по сравнению с первым годом войны в Украине замедлилось. Например, в Карелии в 2022 году промышленность просела на те же "лихие" 22,4% (индекс 93,1%), а на следующий год даже прибавила 4,4% (100,7%). В соседней Архангельской области картина в изложении Росстата выглядит особенно странно: в 2022 году промышленное производство в абсолютных цифрах снизилось на 3,5%, но индекс при этом составил 104,7%. И, наоборот, на следующий год рост в рублях на 10,5% обернулся снижением индекса до 95,9%.
Санкт-Петербург, безусловно, стал одним из основных бенефициаров войны: его промышленность прибавила 19% в 2022 году и еще 5,5% в 2023-м (индекс за два года 116,6%). Закрытие экспорта в Европу, а также сухопутного транзита привело к росту спроса на услуги железной дороги и портов – что частично компенсировало уход мировых контейнерных операторов. Схлопывание выездного туризма вылилось в скачок спроса россиян на услуги петербургских гостиниц и ресторанов. И главное – предприятия города получили значительные оборонные заказы.
– Промышленное производство в 2022–23 году "упало и отжалось". Санкт-Петербургу и Псковской области помог гособоронзаказ. Мурманская и Новгородская области несут потери из-за сложностей с экспортом удобрений. Вологда – из-за черного металла и леса, – говорит известный российский экономист, попросивший об анонимности. – Самый большой рост инвестиций – в Калининградской области, там строят литиевый завод и мощности для приема паромов, так как многое везти по суше теперь туда нельзя. В половине регионов в 2022 году не было спада инвестиций, уникальная ситуация: совпал поток бюджетных денег и то, что предприятия запасались оборудованием и комплектующими. Но в 2023-м эти эффекты ослабели.
Идущие лесом
Одним из лозунгов военного времени стал "разворот на Восток" – перенаправление потоков сырьевого экспорта из Европы в Китай и, если повезет, другие страны Азии. Но в прошлом году валютные поступления от экспорта сократились на 28%, отмечал экс-гендиректор УК "ЮграФинанс" Сергей Ануфриев. Нарастить удалось только экспорт сельскохозяйственной продукции – той самой, что дорожала на внутреннем рынке. А, например, экспорт древесины и продуктов ее переработки схлопнулся на 30%, до 9,9 млрд.
"Продажа за рубеж минерального сырья — главного источника экспортных доходов экономики — принесла за год $260,1 млрд. По сравнению с 2022 годом сырьевая выручка сократилась на 34% после того, как нефтяники были вынуждены предоставлять двузначные скидки немногочисленным оставшимся покупателям, а "Газпром" прекратил поставки большинству европейских клиентов", – пишет финансист.
Картину дополняет профицит в торговле с Индией. Ссылаясь на вполне лояльное российским властям агентство "Регнум" – в свою очередь, ссылающееся на официальные данные индийской статистики, – доктор экономических наук Игорь Липсиц констатирует: Россия поставила Индии за 2023 год товаров на $65 млрд, то есть на это направление пришлась примерно четверть сырьевого экспорта. Однако встречный импорт составил лишь $4 млрд. Остальные $61 млрд в рупиях зависли в индийских банках – их невозможно вывести и закупить на них тоже нечего. Но в ВВП за 2023 год этот экспорт, конечно, учтен: ведь товар произведен и деньги за него формально получены.
От "разворота на Восток" особенно пострадал Северо-Запад из-за географического положения: многие предприятия были ориентированы на европейские рынки, и прежде всего компании уже упомянутой лесной отрасли.
– Предвоенный 2021 год российская лесная промышленность закончила с рекордными финпоказателями. Впервые выручка 50 крупнейших компаний превысила 1 трлн руб. Это был колоссальный прорыв: мировые цены в период пандемии резко выросли, а 90% российской доски идет на экспорт, – обрисовывает ситуацию генеральный директор Lesprom Network Алексей Богатырев. – Основным рынком Северо-Запада была Европа, туда, кроме доски, также экспортировалось много круглого леса: пиловочник на доски и баланс (тонкая часть ствола. – СР) на целлюлозу – его закупали ЦБК на стороне Финляндии. Многие также строили для отходов производство топливных пеллетов – 2 млн тонн в год шло в ЕС, для домохозяйств.
В 2022 году этот рынок прекратился практически мгновенно: в марте ЕС объявил о полном запрете ввоза из РФ древесины и изделий из нее, старые контракты сохраняли силу до 10 июля.
– Япония до сих пор берет пиломатериалы, но поставки сильно упали. В США пошлины на российскую фанеру из-за отмены режима благоприятствования выросли до 50% – поставки все равно идут, но гораздо меньше. Складировать отходы нельзя, котельным столько не нужно. Пробовали отправлять товар в Европу реэкспортом через Турцию, но этот маршрут тоже быстро закрылся. Из покупателей пеллетов осталась только Южная Корея, и заготовщики не знали, куда девать баланс и отходы, которые тоже шли на ЦБК, – продолжает Богатырев.
Встали не только экспортные производства, но и многомиллиардные инвестиционные контракты. К концу 2022 года владелец крупнейшего на Северо-Западе Устьянского лесопромышленного комплекса Владимир Буторин сообщил, что убытки компании от остановки только одного инвестпроекта в Архангельской области достигли 10 млрд руб., компания сократила больше четверти работников, а пеллетные заводы придется полностью остановить. На 2023 год он планировал падение выручки в 2,5–3 раза. На уровне ведомств даже всерьез обсуждалась идея переноса предприятий ЛПК с Северо-Запада в Сибирь. До этого не дошло – большинство из них является градообразующими, и с людьми тоже пришлось бы что-то делать. Однако проект по строительству в Карелии нового ЦБК стоимостью 178 млрд руб. Segezha Group – одной из крупнейших российских лесопромышленных компаний – будет пересмотрен.
Впрочем, схлопывание продаж не помешало росту цен.
– Доска обрезная хорошая была 1500–1600 руб. за кубометр, в 2022 году в начале лета стала стоить 2000–2100 руб. Говорили, что много ушло в Донбасс – принуждали дешевле отдавать на окопы, укрепления, поэтому приходилось с нас брать больше, – рассказывает предприниматель Павел из Ленобласти, занимающийся строительством загородных домов. – И еще продавали в Китай, а прежде в Турцию.
Попытки перенаправить в Китай экспорт леса с Северо-Запада уперлись в транспортные расходы – и их пришлось компенсировать. В декабре 2022 года исполнительный директор Союза лесопромышленников и лесоэкспортеров Вологодской области Алексей Евстафьев рассказывал, что компенсаций хватает от силы на 65% возникших дополнительных затрат, а крупным предприятиям достается и того меньше.
"Согласно официальной статистике, инфляция в России в 2022 г. не превышает 11%. При этом стоимость запчастей для лесозаготовительной и лесовозной техники выросла в полтора раза, что в пять раз больше уровня официальной потребительской инфляции. Стоимость таможенного оформления и обязательных фитосанитарных сертификатов за последние два года увеличилась также приблизительно в пять раз. В итоге лесоперерабатывающие предприятия западной части России стали проигрывать на оставшихся целевых рынках даже скандинавским конкурентам, кого не коснулось кратное увеличение стоимости логистики и других факторов производства", – отмечал он.
Правительство услышало экспортеров, и поставки пошли – но возникла другая проблема: конкуренция внутри страны.
– Мне звонили директора заводов в мае-июне 2022 года, они не знали, куда сбывать, как платить зарплату. Идей не было. Их спасло субсидирование логистики. Но в 2023 году уже сибиряки стали жаловаться: Сибирь в Китай всегда возила, теперь с ними конкурирует Северо-Запад, туда же присоединились белорусы, сели на ту же лавку. А пирог больше не стал, Китай берет не все, что дашь, это не волшебное место, куда можно продать все и сколько угодно. Сегодня стоит вопрос, как долго сохранится хотя бы текущий спрос, международные банки говорят о сокращении экономики, и скорее чудом был ее предыдущий рост. Был еще Египет, но там тоже большая инфляция и тоже строительство не растет. Поставки в Узбекистан увеличились незначительно. Цены стали падать, – продолжает Богатырев. – Вы можете пытаться поставлять дерево в Африку – но там нет населения, которому это нужно и которое готово это оплачивать. Второй Европы на мировом рынке нет, и замену США тоже не найти. Даже по количеству банкротств мы видим, что мелкий бизнес уходит из ЛПК. Некоторые мелкие компании делали необработанную и даже не сушеную доску и отправляли на доработку в Латвию – они вылетели с рынка сразу.
На внутреннем рынке картина тоже изменилась.
– Цены откатились. На прежний уровень не вернулись, но 1700 руб. за кубометр есть. Раньше было нужно ждать две-три недели, сейчас заказов нет, за меня, как за постоянного покупателя, хватаются. Говорю, что нашел дешевле, – скидывают, – рассказывает Павел.
Правда, по его словам, на рынке возникла другая проблема: из-за спада экономики в Ленинградскую область потянулись умельцы из Псковской и Новгородской – и сбивают цены на строительство загородных домов.
Двойственное впечатление
Поток государственных денег в состоянии разово подтолкнуть экономику – но к "бюджетному импульсу", как к сильному лекарству, быстро наступает привыкание: начальный эффект исчерпывается, предприятия подсаживаются на "иглу" легких денег и условий, когда цены можно устанавливать относительно произвольно и не беспокоиться о сбыте. Для возобновления даже достигнутого в 2023 году небольшого роста властям придется придумывать что-то новое.
– Визуально, по состоянию как федерального, так и регионального бюджета, особых проблем не видно – запаса прочности еще должно хватить минимум на пару лет, и даже если в отдельном регионе станет совсем плохо, центр поможет, – говорит экс-руководитель одного из крупнейших финансовых холдингов. – В то же время экономика страны и региона производит двойственное впечатление: с одной стороны, она явно была не готова к затяжной войне. С другой – и сейчас она скорее выглядит, как будто все в целом более-менее нормально, время мирное, просто вдруг пришел "большой госзаказ". Ну, санкции. Ну, дефицит кадров… Мобилизации, "перехода на военные рельсы" не произошло. И эта попытка "воевать и одновременно не воевать" вряд ли может длиться бесконечно. А значит, могут последовать новые резкие изменения – наиболее вероятно, в направлении ужесточения государственного вмешательства. И их последствия для благосостояния граждан пока предсказать не столько сложно, сколько не хочется.
Эксперты ЦБ говорят, что последствия изменения ключевой ставки наступают в полной мере в течение минимум полугода. Последнее повышение ставки с 15% до 16% прошло в декабре 2023 года. Таким образом, нынешние меры – если они, в отличие от предыдущих четырех повышений за полгода, эффективны – призваны обеспечить стабильное снижение инфляции, самое позднее, к июню.
Однако у инфляции никакого привыкания к бюджетным деньгам не возникает: если рубль появился в экономике, его надо либо куда-то изъять (например, в гособлигации), либо обеспечить товаром на прилавке.
А денег будет много: расходы госбюджета в 2024 году решено увеличить с 31,2 трлн руб. (по факту в 2023 году вышло 32,4 трлн) до 36,7 трлн руб. Правда, доля расходов на развитие экономики опустится до минимума за 15 лет, но зато расходы на оборону увеличены на 68,2% до 10,77 трлн руб. – а еще ведь помимо национальной обороны есть статья "национальная безопасность" в 3,4 трлн руб. Так что денег государство раздаст с лихвой. Впрочем, совсем расслабляться бизнесу вряд ли стоит: ведь 35,1 трлн руб. у государства запланирован в качестве доходов – и их надо с кого-то взять.
Что касается курса рубля, то у власти достаточно ресурсов, чтобы удерживать курс в разумных пределах, российская нефть Urals торгуется выше $70 за баррель – так что в ближайшие месяцы вряд ли стоит ожидать резких обвалов. В то же время директор по инвестициям УК "Астра Управление Активами" Дмитрий Полевой недавно в своих исследованиях отмечал, что комфортный уровень для бюджета 2024 года достиг уже $72 за баррель – а большую часть и последнего года, и последних пяти лет он стоил меньше. Так что иллюзий, куда приведет нынешняя тенденция, практически ни у кого нет – и эксперты сейчас обсуждают лишь вопрос, удержится ли к концу 2024 года курс доллара на уровне 100–105 рублей или уйдет к 115 рублей и выше.
