Движение сознательных отказчиков (ДСО) от военной службы появилось в Петербурге в 2014 году, но широкую известность получило с началом мобилизации. Несмотря на то что в октябре было объявлено о ее завершении, волонтеры ДСО и сегодня продолжают работать в круглосуточном режиме, выяснил корреспондент Север.Реалии.
"Извините, у меня сейчас минут 15–20 есть", – Алена отвечает на звонок, но потом просит продолжить разговор позже. Ее день расписан буквально по минутам, и сейчас она должна идти гулять ребенком, поскольку подрабатывает няней. В остальное время Алена – волонтер ДСО, основанного петербургской активисткой Еленой Поповой.
Подписывайтесь на инстаграм и телеграм Север.Реалии. Там мы публикуем контент, которого нет на сайте!
– Девять лет назад мы отделились от Комитета солдатских матерей и стали самостоятельным движением. С началом войны мы активизировались, а после 21 сентября нас просто завалило обращениями мобилизованных и их родственников, – говорит Попова. – Чат в телеграме буквально разрывался. Если до начала мобилизации у него было три тысячи подписчиков, сейчас их 53 тысячи. Часть наших активных волонтеров живут в Петербурге, часть в других городах. Есть люди, которые периодически подключаются и помогают.
Пошел за "ленточку" и прозрел
Алена волонтерство в ДСО считает своей основной работой и занимается ею фактически в режиме нон-стоп. Начинает свой день с просмотра десятков сообщений в телеграме и созвонов с родственниками мобилизованных, этим же день и заканчивается. На сон не больше шести часов. А утром все сначала. Через месяц жизни в таком ритме Алене самой пришлось обращаться к психологу, чтобы просто не сойти с ума, но своих отказников она не бросила. Состояние родственников мобилизованных Алена понимает, как никто, наверное, потому, что у нее у самой двое сыновей, которым в любой момент могут прийти повестки.
– Я своих ребят никому не отдам, – говорит Алена с такой решимостью и такими металлическими нотками в голосе, перед которыми, кажется, отступит любой военком. – От старшего у меня доверенность. Он сейчас уехал в другой регион. Его должны были еще летом по здоровью списать, но не сделали этого. А младшему этой осенью 18 исполнилось, он сказал, что будет полным отказчиком, что не хочет ни на армию, ни на эту войну свою жизнь тратить. И это его право.
У старшего сына Алены по результатам медицинского обследования было выявлено плоскостопие третьей степени, но в декабре 2022-го после посещения областной больницы плоскостопие каким-то загадочным образом приобрело вторую степень.
Алена – многодетная мать. Сыновей и дочь она вырастила в комнате площадью 21 метр. В очереди на улучшение жилищных условий она стоит уже 20 лет, в "листе ожидания" у нее 213-е место. За все эти годы государство Алене, по ее словам, ничем не помогло, и она, в свою очередь, считает, что тоже ничего ему не должна. Тем более отдавать собственных детей на войну.
По словам Алены, среди тех, кто в итоге оказался за "ленточкой", много таких, кто прозрел сам.
– Был недавно один случай, когда человек пошел добровольцем, а потом понял, что там все не так красиво, как рассказывают по телевизору, – вспоминает Алена. – В первом же бою, на третий день пребывания на войне, его ранили. Бой длился часа два, и нужно тупо выжить. Он в три разных места получил ранения и сказал мне, что этим ранениям рад, потому что сам не умер и никого не успел убить. Двое суток перед боем просто сидел в окопе и смотрел, как людям отрывало руки и ноги. Больше возвращаться в окоп он не хочет. И таких много, кто, побывав на войне, изменил свое мнение о ней. Люди уходили, считая себя патриотами, а увидев, что происходит на самом деле, говорили, что это не их война.
"Меня трясло после каждого звонка"
Жителю Ленинградской области Михаилу Ашичеву 26 сентября позвонили на мобильный телефон из военно-учетного стола (представительство военкоматов в небольших населенных пунктах. – СР) поселка Важины. Сказали, что ему пришла повестка и он должен явиться на медкомиссию в военкомат через два дня.
– Миша никогда не поддерживал это всё, начиная с 24 февраля, – рассказывает его жена Александра. – Мы много раз это обсуждали, и он говорил, что если вдруг будет мобилизация, то лучше в тюрьму сядет. Мы понимали, что повестка рано или поздно придет, это просто вопрос времени. Потому что он служил, и военно-учетная специальность у него – командир отделения телеграфной связи. В военном билете стоит первая категория. Мы сразу стали думать, как от всего этого отбиваться, и решили, что будем подавать на АГС (альтернативную гражданскую службу).
К тому, что мобилизации придется жестко сопротивляться, Александра вместе с мужем начали морально готовится еще летом, каталог с документами, необходимыми для отказа от службы, нашли в телеграм-канале ДСО.
– Я общалась с Аленой и другими волонтерами ДСО, и они в меня вселили уверенность, что этому можно противостоять и до конца бороться за своих мужчин, – говорит Александра. – После каждого ответа из какого-либо госоргана, либо звонка мужу меня начинало трясти, но поговорю с Алёной или Еленой и прихожу в норму. Они меня вытаскивали все время. Я засыпала и просыпалась с телефоном в руках, читая статьи и слушая созвоны, чтобы ничего не пропустить. Потом сама уже не заметила, как через какое-то время начала отвечать другим на их вопросы. Очень многие были тогда растеряны, напуганы и не знали, что делать.
После нескольких безуспешных попыток вручить Ашичеву повестку и мобилизовать в Украину, в военкомате приняли от него заявление на альтернативную гражданскую службу, а потом просто оставили в покое.
Вам броник нужен или муж?
Екатерине Шевцовой из города Волжского о чате ДСО рассказала подруга. Алена помогла Екатерине вытащить мужа, мобилизованного больше трех месяцев назад. 41-летний Владимир Шевцов работал на заводе, получил повестку 26 сентября. В этот же день безо всякой военно-врачебной комиссии его отправили на сборный пункт, а оттуда в Севастополь.
– Я помню, что написала сначала в чат с вопросом, как добиться того, чтобы мужу выдали каску, жетон и бронежилет, – рассказывает Екатерина. – В военкомате меня просто посылали на фиг с этой темой. Типа все выдадут, ждите. Когда выдадут, когда их убьют? А Алена мне ответила: вам броник нужен или муж? Если броник, то это не сюда. Мы все в семье против войны.
Екатерина, будучи беременной, приехала к мужу на новогодние праздники в Севастополь и осталась там. Сняла жилье в 30 километрах от воинской части и нашла юриста, который начал заниматься вызволением мужа. На это ушло две недели.
– Володя у меня спросил: "Кать, а как ребята будут на меня смотреть?" А я ответила, что молча будут смотреть, – вспоминает Екатерина. – Он рассказывал, что, когда рапорт писал на АГС, давление было колоссальное, смотрели вправду как на предателя. И потом еще давили, пытались сделать так, чтобы он рапорт отозвал. Но мне наплевать абсолютно, если честно. Главное, что я его вытащила в итоге, он со мной и живой.
7 января Владимира Шевцова вернули в родной город и определили водителем в воинскую часть. Сейчас он каждый вечер возвращается домой, и все это благодаря помощи и поддержке волонтеров ДСО, говорит Екатерина. Они с мужем ждут двойню.
"Местная дура"
Помогать всем, кто нуждается в помощи, Алена начала еще в детстве. Никогда не могла пройти даже мимо валяющегося на улице пьяницы, потому что понимала, что это тоже чей-то брат и сын. Недавно спасла так одного алкаша, заснувшего на морозе: вместе с проходившей мимо женщиной затащила его в ближайший подъезд. Врач скорой помощи, приехавшей на вызов, сказал, что еще 20 минут, и нетрезвый пациент умер бы от переохлаждения.
– Про таких, как я, говорят "местная дура", – выдает самой себе характеристику Алена, когда рассуждает о том, как она со всей своей волонтерской активностью выглядит в глазах большинства.
Алена родилась в Луганской области, в Северодонецке, но давно живет в России, в нескольких десятках километров от границы с Украиной, где у нее осталось много родственников. В волонтерскую работу включилась с самого начала войны. Помогала украинцам искать своих родных, уехавших в Россию. Собственную сестру тоже пришлось искать: после начала войны она осталась в родном Мариуполе и через несколько дней перестала выходить на связь.
– Я написала сестре: "Доброе утро! Как вы там? Не знаю, кому и чему верить насчет происходящего". Время было 2:43, – рассказывает Алена. – Она мне ответила, что живут в ужасе и страхе, под постоянными обстрелами. Что бьют по жилым домам. Что недалеко от них несколько домов уже разрушено. А сами они ночью готовятся идти в подвал. Через два дня сестра написала последнее сообщение, после которого в следующий раз вышла на связь только в мае, с чужого телефона. Я нашла людей, вместе с которыми она находилась, и они ей трубку передали. А сейчас в Мариуполе безопаснее, чем у нас здесь.
Одной женщине из Польши Алена после начала войны помогла найти оставшуюся в Украине маму, которая оказалась в больнице с тройным переломом. Когда в сентябре началось мобилизация, Алена с первых дней подключилась к работе петербургского Движения сознательных отказчиков от военной службы.
Украинский язык Алена учила в детстве, он помогает искать ребят, попавших в плен. Она говорит, что всегда любила этот язык, а теперь от людей на нем говорящих в адрес россиян все чаще прилетают проклятья. А сами россияне при этом поддерживают войну. Жить среди тех, кто хочет дойти на танках до Киева, и продолжать делать свою работу нелегко, но Алена старается этого не замечать.
– Мне плевать. Просто внимания не обращаю. Хожу по городу в наушниках и слушаю музыку на всю громкость. У меня в плейлисте "Обними меня" на украинском и "Отмените войну" Анны Драгу. Зашла тут как-то на автостанцию кофе выпить, а глазах слезы стоят. Россия расхерачила мою душу, и Украина тоже. Все эти солдаты и с одной, и с другой стороны должны были просто взять и уйти с поля боя, но не сделали этого. Любая война рано или поздно заканчивается перемирием. Зачем столько трупов, столько горя и страдания, если в любом случае придется договариваться? – не понимает Алена.
"Больше не хочу молчать"
Со сторонниками войны сталкиваться приходится не только в повседневной жизни, но и во время волонтерской работы на созвонах и консультациях. Среди родственников мобилизованных попадаются такие, кто не хочет, чтобы их муж или сын пошел воевать, но поддерживает Россию в войне. В консультации не отказывают никому; идея Движения сознательных отказчиков от военной службы изначально состояла в том, чтобы помогать людям избежать мобилизации независимо от их личных взглядов на войну. А в жизни ругаться из-за взглядов Алене, по ее словам, приходится не только с посторонними, но и c некоторыми родственниками.
– У меня тетя спросила летом: кто же нас будет защищать? Я говорю: так, стоп. От кого? Кто на тебя нападал? По-моему, ты пересмотрела телевизор, дорогая.
Оценивая риски своего волонтерства, Алена говорит, что все равно останется в России: загранпаспорта у нее нет, зато есть долги за коммуналку, с которыми из страны точно не выпустят. Да и семья здесь.
– Я больше не хочу молчать. И бояться есть чего, на самом деле. У нас летом по 15 прилетов в день было. У меня после одного из них стекло на балконе лопнуло. У кого-то дома трясло так, что двери в комнатах сами открывались... Сложно сказать, когда война кончится, как там наша кучка во власти решит, никто не знает, – говорит Алена.
После мобилизации, объявленной Путиным 21 сентября, российская власть буквально открыла охоту на мужское население страны, организовав массовую рассылку повесток и облавы на улицах российских городов. Доставляемых в военкоматы мужчин одним днем под охраной отправляли в мобилизационные пункты, не проводя никакого медицинского освидетельствования состояния их здоровья. Сами мобилизуемые и их родственники, столкнувшиеся с правовым беспределом со стороны государства, начали лихорадочно искать законные способы защитить своих мужей и сыновей. На этом фоне резко активизировались антивоенные силы. Активную помощь россиянам, пытающимся избежать мобилизации, оказывает такие проекты, как "Идите лесом" и "Ковчег", появившиеся после российского вторжения в Украину, они помогают россиянам с антивоенными убеждениями не просто избежать участия в войне, но и зачастую выехать из страны и даже устроиться на новом месте за границей.
