Пять лет назад на карельском озере Сямозеро погибли 14 детей из лагеря "Парк-отель "Сямозеро", все они участвовали в водном походе. За минувшие пять лет суд признал виновными руководителей лагеря, оправдал карельских чиновников и до сих пор не решил, виновны ли чиновники из Москвы. Корреспондент Север.Реалии побывал в деревне, где спасали пострадавших детей, пообщался с родными погибших и выяснил, как изменился детский отдых в Карелии за эти годы.
Перекресток на проселочной дороге, в центре старая бетонная стела со следами от букв "Karelia open". Дорога уходит в лес, через пару сотен метров ее перегораживает шлагбаум с выгоревшим и облезшим знаком "кирпич", вывеской, запрещающей вход посторонним, и деревянным стендом с надписью "Сямозеро. Парк-отель". Вокруг тишина, из людей – двое охранников вдалеке в деревянном доме, окруженном пустыми каменными корпусами бывшего детского лагеря.
– Тут ничего нет, – объясняет охранник, – у нас охранное предприятие, по договору работаем с собственниками. С 2016 года никакой деятельности здесь. Когда все случилось (погибли в походе дети. – СР), лагерь закрыли. Тут все опечатано было приставами, все закрылось, с тех пор охраняем. Чтобы не растащили то, что осталось. Если не охранять, и кирпичи унесут все, разберут. Разбирает быстро народ все, что без присмотра. Лазают, естественно, ну местным тут и делать нечего, только лазить... Пытались тут продавать, поначалу ездили тут покупатели, смотрели, но, видно, не получается. Сейчас собственник "МРСК", пытались продавать, видно не получается, у них он висит сейчас как непрофильный актив, до этого был ООО "Лесная сказка", а теперь что будет дальше, непонятно.
Среди деревьев мимо кирпичной постройки и мусора на берег озера ведет тропинка, на берегу пенсионеры лопатами кидают песок в прицеп, в стороне туристы разбили лагерь. В кустах – заросший фундамент. Раньше здесь были корпуса детских отрядов. Отсюда 17 июня 2016 года в последний раз ушли в поход дети, которые приехали отдыхать в "Парк-отель "Сямозеро", 14 из них утонули.
Позже выяснилось, что детей отправили в поход несмотря на штормовое предупреждение МЧС, что лодки были перегружены и с детьми шли не профессиональные инструкторы, а студенты, и негативные отзывы о лагере уже появлялись за несколько лет до трагедии.
Но 17 июня погода была хорошей, группа из 47 человек на рафте и двух каноэ вышла из лагеря в поход по островам. 18 июня на озере начался шторм, но замдиректора лагеря Вадим Виноградов настоял на походе на остров Фокенсуари. Как только группа вышла из бухты, их начало относить волнами, инструкторы на двух каноэ пытались держаться в связке, но из-за двухметровых волн каноэ перевернулись.
12-летний Всеволод Заслонов чудом смог дозвониться по номеру 112, попал на пульт станции скорой медицинской помощи Суоярвской больницы. Звонок приняла фельдшер Ирина Щербакова, но подумала, что это детская шутка и положила трубку, не известив о сигнале экстренные службы.
Не известил спасателей о произошедшем и Вадим Виноградов: когда его группу на рафте вынесло на остров, он не знал, что произошло с двумя каноэ. Виноградов позвонил директору лагеря Елене Решетовой, которая находилась в Москве, сообщил о случившемся, но получил указание никому об этом не говорить. Не стала вызывать спасателей и сама Решетова.
Судебные процессы, связанные с гибелью детей на Сямозере, продолжаются до сих пор. На скамье подсудимых оказались директор лагеря Елена Решетова, ее заместитель Вадим Виноградов, студенты педколледжа инструкторы Павел Ильин и Валерий Круподерщиков, руководители карельского Роспотребнадзора Людмила Котович и Анатолий Коваленко, фельдшер Ирина Щербакова, которая не отреагировала на звонок ребенка в службу спасения, а также сотрудники департамента соцзащиты Москвы, который закупал путевки в лагерь на Сямозере.
Котович и Коваленко после апелляции суд оправдал, Решетова и Виноградов получили по 9,5 лет колонии, инструкторов Валерия Круподерщикова и Павла Ильина суд признал невиновными, но после апелляции их дело отправили на новое рассмотрение. Щербакова в апреле 2017 года была осуждена на 3 года колонии-поселения с отсрочкой наказания до момента, когда ее дочери исполнится 14 лет.
С октября 2020 года дело в отношении московских чиновников Татьяны Барсуковой и Елены Семкиной находится на рассмотрении в Басманном суде.
Полностью признал вину только Вадим Виноградов.
"Будь оно проклято, это озеро"
Будь оно проклято, это озеро, столько людей унесло
– Оно очень плохое, озеро это. У моей свекрови и лодка, и мотор были, рыбачила сама, и сетки одна снимала и волны не боялась, так она уже старая была, сидит за столом, я говорю: "Бабушка, иди сюда, садись, посмотри на свое озеро", а она говорит: "Я не буду на него смотреть, будь оно проклято, это озеро, столько людей унесло". Старый человек, говорила: "Я-то его знаю очень хорошо, а это люди сами виноваты, отправить детей", – тем более МЧС столько СМС давало, что шторм, буря, не надо выходить, – рассказывает жительница деревни Кудамы Елена Дорофеева.
Именно в Кудаме утром 19 июня муж Елены Владимир нашел выживших детей и тела погибших – их прибило волнами к берегу. Елена вспоминает, что супруг пришел домой утром 19 июня, попросил дать ему бинокль и плащ, чтобы не расстраивать жену, сказал: "В лесу потерялись туристы".
– Потом приходит весь мокрый-мокрый, я на него смотрю: "Ты где был? – Он: "Я детей искал, ты чего, не слышала, дети утонули?" – вспоминает Елена. – Я видела только потом, что вертолет с начальством приземлился на речке, я траву косила корове, и все. Больше я ничего не видела, машины проезжали, лодки искали детей по озеру, еще долго не могли найти последнего мальчика, унесло его. Несколько дней искали мальчика.
Владимир Дорофеев за разговором ремонтирует триммер – он косит траву по всей Кудаме. Пять лет назад он работал в кочегарке, откуда его и позвали на поиски детей вместе с другим местным жителем Андреем Севериковым. Накануне трагедии он ехал из Петрозаводска на машине и уже тогда все озеро было "белое" – стоял сильный шторм.
Я пошел по загубине искать, девочку нашел, двух мальчиков, но они все уже были мертвые
– Этих детей не знаю, кто их туда послал, на те острова, где пятиостровье. Мы у мальчика этого спросили, у инструктора, сколько детей там еще, он сказал то ли 19, то ли 20 – ну было уже понятно, что пипец… – вспоминает Дорофеев. – Мы вышли в восемь-девять утра, первых девочек нашли, еще девочка была на соседнем острове, я пытался ее тащить, камни такие были, во мху, кое-как, я у нее спросил, она говорит, что двое их плыло, потом мальчик пропал, она одна ночевала на острове. Ее взяли и этих, шестеро или пятеро с инструктором, потом Андрей меня высадил в загубине, было ясно, что их раскидало – их раскидало километров на пять. Я пошел по загубине искать, девочку нашел, двух мальчиков, но они все уже были мертвые. Девочка даже в тростнике была. Там холодно было, я раздевался до трусов, тащил их на берег, обратно одевался, дубак такой был, хоть и южный ветер, вот они от переохлаждения... Они там в шортиках все были. Потом уже загубины две осталось, эмчээсовцы приехали, это было уже часов в 4–5, это, считай, чуть ли не сутки они были в воде. Потом в 9 вечера я на базу пришел, там уже человек 300 было в этих фуражках.
Всех выживших детей вывезли с островов местные жители. Одна девочка доплыла до берега сама. Позже выяснится, что утонул только один ребенок, остальные погибли от переохлаждения или из-за ударов о камни. Только 26 июня спасатели нашли тело последнего мальчика.
"Я первую девочку беру, а она махонькая и теплая еще, я кричу, что, может быть, еще живая, но уже нет… А когда спасатели приехали, мы спрашивали, почему они все на поверхности плавали, хоть и без жилетов, а нам сказали, что им в легкие вода не попала, умерли они от холода", – рассказывала местная жительница Елена Якуненкова, которая помогала доставать погибших детей из воды.
В отличие от следствия и суда, Владимир Дорофеев считает, что Валерий Круподерщиков, тот самый инструктор, что плыл с детьми, не оставлял остальных в опасности, как ему вменяли следователи.
– Парень спас, сам тащил, сколько ему там лет было, семнадцать или восемнадцать? Если бы не он, еще бы шестеро детишек… – вздыхает Дорофеев.
Сам Круподерщиков в переписке с корреспондентом Север.Реалии дал понять, что не хочет вспоминать о тех событиях. Сказал только, что у него в жизни все сильно изменилось и он сейчас безработный – на работу его не берут из-за уголовного дела.
"Пусть лучше расстреляют нас, это легче"
Игорь Заслонов – отец погибшего Всеволода, который дозвонился по номеру 112. Он считает, что фельдшера Ирину Щербакову сделали крайней, поскольку при глубоком расследовании досталось бы карельскому МЧС, на котором была ответственность за работу системы 112.
– Я приехал в Суоярви и сразу суду об этом заявил: "Я считаю, что вы судите невиновного человека". По-человечески, может быть, действительно, она негодяйка, – рассуждает Игорь Заслонов, – потому что мой ребенок ей звонил и кричал: "Помогите", – а она подумала что-то не то, что должна была подумать. Но это по-человечески. А есть уголовный закон, который устанавливает, что человек, который не выполняет свои должностные обязанности, виновен в халатности. Так нет здесь у нее никаких обязанностей, она не должна была принимать эти звонки.
Также и с чиновницами московского департамента – суд намеренно затягивает рассмотрение дела в отношении заместителя главы департамента Татьяны Барсуковой и начальницы управления по организации работы с семьями Елены Семкиной, считает Заслонов.
Виновной мы ее признаем, но посадить не сможем
– Вроде нельзя признать невиновными Семкину и Барсукову. Ну очевидно, что виновны. Хоть и в халатности, но все равно, дети погибли. Но по этой статье уже истечет срок привлечения к уголовной ответственности, – рассуждает он. – Пять лет прошло, пока расследовали четыре года, потом еще в суде судили год, и на момент вынесения приговора уже: "Ах! К уголовной ответственности привлечь нельзя". То есть виновной мы ее признаем, но посадить не сможем. Как и в случае с Щербаковой.
В 2016 году Следственный комитет выявил картельный сговор при проведении конкурсов на путевки для департамента соцзащиты Москвы, который несколько лет подряд выигрывала компания ООО "Парк-отель "Сямозеро". Дело в отношении чиновниц в 2018 году начал рассматривать столичный Басманный суд, но после первого же заседания его вернули обратно в прокуратуру. В октябре 2020 года дело вновь поступило в Басманный суд и рассматривается там до сих пор. Игорь Заслонов сомневается, что чиновницы не знали о том, что закупки проходили с нарушением.
Не надо верить никому, надо только проявлять максимальную степень ответственности и проверять все
– Главное, что нужно донести: не надо верить всякой ерунде, которую вам в уши льют люди, которые вам расскажут, какой будет замечательный отдых. И не надо верить детям, которые ничего не понимают. Да, он приезжает и говорит: "Было отлично". Конечно, ему было отлично, если он там был предоставлен сам себе и ложился спать после отбоя. Не надо верить никому, надо только проявлять максимальную степень ответственности и проверять все, начиная от отзывов в интернете, которые были просто катастрофические об этом лагере (Заслонов был разведен с мамой Всеволода на момент трагедии и утверждает, что не он решал, отправлять ли ребенка в лагерь. – СР). Никто почему-то не обратил на них внимания. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы эту трагедию предотвратить. Ведь нужно было только МЧС вызвать, понимаете? Когда мой ребенок пытался вызвать МЧС, это было, условно говоря, за час до того, как лодки перевернулись. Если бы звонок прошел, все бы дети, скорее всего, были живы, – считает Игорь.
Мама погибшей Амалии Широких тоже не видит справедливости в решениях, которые принимает суд в отношении чиновников. "В Карелии столько судов уже было, а их оправдывают", – говорит Широких.
В этом году она не сможет приехать на памятную панихиду в Кудаму – у Анны двое несовершеннолетних детей, и вместе с ними ее выселяют из квартиры, оставлять жилье без присмотра она боится. По словам Широких, она сирота, своего жилья у нее нет, поэтому ее поселила к себе хозяйка квартиры. Теперь дом отдают под снос, а Анну вместе с детьми выселяют на улицу.
– Когда случилась трагедия, мне пообещали, что дадут квартиру, – рассказывает она. – А через пять лет этот дом попал под снос и нас выселяют на улицу. Так что теперь я могу и этих детей потерять, не на улицу же я с ними пойду, мне придется их отдать. Надежды мало, что общественность может заставить чиновников нас услышать. Мы пережили два выселения, и это жестоко, пусть лучше расстреляют нас, это легче.
Последствия и память
В первую годовщину трагедии в 2017 году в центре Кудамы в Музее ангелов открыли экспозицию в память о погибших детях. В 2018 году ее перенесли в часовню, названную в честь иконы Божией Матери "Отрада и Утешение". Ее открыли летом 2018 года на берегу Сямозера, рядом установили памятный камень. В часовне служат заупокойную литию: каждый год на берег приезжают родители погибших детей.
Сразу после трагедии на Сямозере началась массовая проверка загородных лагерей в Карелии. Через несколько недель после трагедии президент России Владимир Путин утвердил перечень поручений по вопросам организации отдыха и оздоровления детей. С 1 января 2017 года начал действовать закон, который устанавливает единые требования к организации детского отдыха в России.
Летом 2020 года руководитель рабочей группы по детскому туризму Координационного совета по развитию туризма при Правительстве РФ Сергей Минделевич отметил, что "в обществе был создан имидж детским лагерям почти как у концлагерей времен Второй мировой войны", а родители "стали бояться отправлять своих чад в них на отдых".
По данным карельского Министерства образования, в республиканский реестр организаций отдыха детей и их оздоровления входит 120 пришкольных лагерей. По состоянию на лето 2021 года, в регионе не осталось ни одной действующей загородной базы отдыха для детей.
– "Полярный круг" в Лоухском районе только и остался. Но это частный лагерь. Достаточно сложно пришлось нам без лагерей", – признался министр образования Карелии Роман Голубев изданию "Столица на Онего".
