Адвокатская палата Ленобласти планирует создать черный список следователей. В него войдут в том числе служащие, которые препятствуют доступу адвокатов в следственные изоляторы и тюрьмы. Правозащитники предлагают включить туда же так называемых "кивал" – работающих со следствием защитников. Корреспондент "Окна" выяснял у юристов, с какими нарушениями со стороны силовиков они сталкиваются чаще всего.
Текст: Окно
Адвокатская палата Ленинградской области планирует к 30 июля 2024 года подготовить реестр следователей, нарушающих права адвокатов. Один из инициаторов создания черного списка – член совета адвокатской палаты Ленобласти Евгений Тонков. Среди наиболее частых нарушений он называет хамское поведение правоохранителей, уничтожение документов и недопуск к подзащитным в следственные изоляторы и колонии.
– На протяжении нескольких лет усложняется процедура доступа адвокатов к своим подзащитным как в правоохранительные органы, так и в изоляторы временного содержания, в СИЗО, на места проведения следственных действий. Все это не находит адекватной реакции у руководства следователей и оперативных сотрудников. Ситуация становится архибезобразной. Чтобы повлиять на изменение в лучшую сторону, было выработано мнение о необходимости каталогизации нарушителей, – сказал Евгений Тонков корреспонденту "Окна".
В качестве наказания надо проверять прошлое кандидата при выдаче адвокатской лицензии, считает Тонков.
"Сначала баню сожгли, потом дом"
Предприниматель из города Усолье-Сибирское в Иркутской области Павел Глущенко почти пять лет ждал суда по делу об избиении в полицейском участке своей супруги Марины Рузаевой. Несколько раз дело пытались закрыть в местном отделе Следственного комитета.
2 января 2016 года в квартиру Глущенко постучались двое оперативников угрозыска – Александр Корбут и Станислав Гольченко. Они попросили Рузаеву съездить в отдел как возможную свидетельницу по делу об убийстве ее знакомого, погибшего накануне от ножевых ранений. Марина согласилась. В отделении на нее надели полиэтиленовый пакет, сковали наручниками и начали бить электрошокером с требованием сознаться в убийстве. Она не призналась и через шесть часов ее отпустили. На следующий день Глущенко обратился в местный отдел следственного комитета. Дело против оперативников – Александра Корбута, Дениса Самойлова и Станислава Гольченко – возбудили только спустя месяц. До суда оно дошло спустя пять лет.
– Дело прекращали четыре раза. Следователь Артем Осадчий даже написал справку, что преступления не было, – говорит Глущенко. По его словам, сотрудники следственного отдела тогда находились в дружеских отношениях с оперативниками.
В 2021 году благодаря усилиям Павла полицейские получили реальные сроки.
– Их приговорили к трем с половиной – четырём годам. 11 лет на троих. Все уже вышли по УДО и гуляют на свободе, – рассказывает Глущенко.
Усолье-Сибирское – город на трассе между Иркутском и Красноярском, внесен в список кризисных моногородов России. В СССР крупнейшим предприятием в городе был химический комбинат Усольехимпром, но он обанкротился в нулевые. В городе есть фармацевтическая фабрика и комбинат, выпускающий спички.
После скандального приговора троим полицейским, пытавшим свидетеля, в Усолье-Сибирском сменился начальник полиции, а сотрудников разогнали: из 460 осталось 89.
Павлу Глущенко вместе с женой, правда, пришлось уехать из города из-за запугиваний.
– Нам сначала баню сожгли, потом дом. Мы туда собирались переезжать на постоянное жительство, но после приговора лишились этой возможности – некуда стало. Думаю, что это полицейские. У нас больше врагов нету, – полагает он.
Оперативники, которые пытали его жену, работают в отделе экономической безопасности сельхозпредприятия "Белореченское" в соседнем поселке. А следователь Артем Осадчий, написавший, что ничего не было, стал адвокатом.
Сам Павел Глущенко занимается установкой систем видеонаблюдения и помогает заключенным, столкнувшимся с пытками со стороны силовиков. На них давят и в полицейских участках, и в органах следствия, говорит он.
"В черные списки почти всех следователей надо"
Адвокат Платон Ананьев работал в Иркутской области до 2022 года. К произволу следователей он привык: до 80% силовиков, с которыми он встречался, превышали полномочия, подсчитал он.
– В черные списки почти всех следователей надо записывать, у них работа такая. Можно хоть тысячу примеров приводить. Меня однажды в следственном комитете оперативные сотрудники вместе с СОБРом пытались к стенке поставить, фотографировать в профиль, анфас, отпечатки чуть ли не сняли. Они привыкли все силой решать, у них не всегда хватает смекалки. Наша же задача – направить их в нужное русло. Понятно, ты злой, ругаешься, по три-четыре ордера выписываешь и диктофоны во все места засовываешь. Такая работа, но никто нам сахар не обещал, – усмехается Ананьев.
Он представлял обвиняемых по делу о бунте заключенных в ангарской колонии №15 в апреле 2020 года. Тогда десятки осужденных вскрыли себе вены в знак протеста против побоев и издевательств со стороны сотрудников ФСИН, после чего подожгли хозяйственные постройки на территории колонии. После беспорядков сотни заключенных были вывезены в другие тюрьмы Иркутской области. При этом ни родственники, ни адвокаты не могли к ним попасть. Руководство тюрем тогда ссылалось на режим самоизоляции из-за коронавируса.
– Была такая волна у колоний: не пускать адвокатов к подзащитным. К примеру, в ИК-6 мы без суда все решили, просто через жалобы и обращения. Иногда начальнику нужно просто объяснить его права и наши права. В ИК-19 тоже поговорили с юридическим отделом после решения суда, и они поняли, что нас не пускать нельзя, – говорит Ананьев. – Сейчас пыток в тюрьмах в таких масштабах уже нет. И чтобы дела раскрывали с помощью пыток, уже года два не слышали. Конечно, повлияла огласка и то, что мы добились возбуждения уголовных дел на сотрудников. Игоря Макеева, начальника СИЗО-1, судят, начальника СИЗО-6 сняли, осудили, сотрудников тоже судят.
Жестокая работа
Каждый задержанный и обвиняемый в преступлениях в России имеет право на адвоката. Если подозреваемый не может нанять защитника, государство гарантирует ему бесплатную помощь.
В мае 2024 года адвокаты режиссера Евгении Беркович и драматурга Светланы Петрийчук, осужденных по обвинению в оправдании терроризма за спектакль "Финист ясный сокол", пожаловались на очередь длиной почти в месяц в московском СИЗО-6 "Печатники". "Экстренно попасть нельзя, так как электронная очередь открывается ровно в 00:00 с возможностью записаться на следующий месяц, свободных кабинетов по электронной очереди нет до 20 июня", – написала адвокат Беркович Ксения Карпинская.
Катастрофическая ситуация сложилась в СИЗО №1 "Кресты" в Петербурге, где обнаружилась отдельная "блатная" очередь, куда могут беспрепятственно попасть следователи, в то время как для адвокатов мест нет, – говорит Евгений Тонков.
– Места для следователей всегда есть, а адвокатам в "Кресты" попасть с начала мая почти невозможно. В Петербурге и Ленобласти работает около 8 тысяч адвокатов и менее тысячи следователей. Потребность в посещении СИЗО должна учитываться примерно в таком соотношении, но адвокатам и следователям выделяют равное количество мест. В некоторые СИЗО теперь адвокатам практически не попасть долгими месяцами. Такое положение нарушает конституционные права содержащихся в СИЗО лиц, парализует адвокатскую деятельность. Есть предположение, что неустановленные сотрудники силовых ведомств вопреки нормам Конституции РФ и УПК РФ приняли решения о воспрепятствовании адвокатской деятельности, – считает Евгений Тонков.
Силовиков надо включать в черные списки и по другим основаниям, говорт он. В январе 2023 года его коллегу выгнали с допроса в одном из петербургских отделов Следственного комитета РФ. Следователь Виктор Хрущёв тогда разорвал ордер адвоката – документ, который дает право защитнику представлять интересы обвиняемого.
– Следователь заявил, что не хочет видеть адвоката, а хочет поговорить со свидетельницей наедине: это как раз способ давления. А потом демонстративно разорвал ордер и выгнал адвоката. На наше обращение к руководству следственного отдела официально ответили, что в материалах дела ордера адвоката нет. Поэтому и нет, потому что он в урне следователя! – возмущается Тонков. – Мы сделали несколько обращений по этому поводу, но следователя, похоже, "крышуют". А значит, он для них важен: он агрессивный, "отвязанный", в некоторых случаях это помогает. Глеб Жеглов такой. В каждом профессиональном сообществе есть неадекватные люди, и их, конечно, нужно оценивать. Следственным органам нужно избавляться от неадекватных, и наш реестр, уверен, поможет корпорациям следователей расставаться с людьми, которые не способны управлять собой.
По словам Тонкова, до 70% бывших следователей и прокуроров становятся адвокатами.
– Это для них запасной аэродром. Поработав два-три года, они понимают, какая жестокая у них работа, – поясняет он.
Тонков считает, что надо проверять прошлое кандидата на звание адвоката, используя для этого те же черные списки.
Руководитель "Команды против пыток" Сергей Бабинец говорит, что нужно включить в черный список и государственных адвокатов, сотрудничающих со следствием.
– Нередки случаи, когда мы в своей практике встречаемся с адвокатами-"кивалами", которые участвуют в допросах и следственных действиях формально и не фиксируют нарушения, которые допускает следователь. "Кивалы" нужны следователям, чтобы иметь возможность быстро направить дело в суд и чтобы защитник не мешал им, заявляя ходатайства, жалобы и подавая разного рода иные обращения, защищая клиента. Подобное мы встречали в своей работе, когда такие адвокаты не заявляли о пытках, не оказывали надлежащую помощь пострадавшим.
"Кивалами" часто становятся бывшие сотрудники, которые уволились из правоохранительных органов. По мнению Бабинца, нужны строгие критерии включения того или иного правоохранителя в "черные списки".
По словам Евгения Тонкова, проверкой нарушителя займется адвокатская палата.
– У нас будет к концу месяца положение о включении в реестр, в котором обязательной будет проверка через обращение к вышестоящему начальнику. Начальники тоже не хотят, чтобы их подставляли и теребили. Уверен, что руководителям силовых структур будет некомфортно платить деньги таким сотрудникам, которые жестят и оказываются в разных неблагоприятных списках. Страна должна знать своих героев, и антигероев тоже, – добавляет Тонков.
В России нет уголовного наказания за препятствование адвокатской деятельности. Адвокатское сообщество больше десяти лет пытается внести в Госдуму проект соответствующих поправок в УК РФ. В 2023 году президент Федеральной палаты адвокатов Светлана Володина сообщила, что ее инициативу в Минюсте РФ прокомментировали так: "Разве такие случаи воспрепятствования профессиональной деятельности защитников бывают?"
В последние годы в России появилось несколько громких дел против самих адвокатов. Так, в феврале 2024 года Басманный суд Москвы заочно арестовал адвокатов Алексея Навального Ольгу Михайлову и Александра Федулова. Их обвиняют в участии в “экстремистском сообществе” (часть 2 статьи 282.1 УК РФ).
По словам Михайловой, дело это политически мотивировано и "не имеет ничего общего с правом". Она считает, что нет смысла доказывать свою невиновность по преступлению, которого не существует в цивилизованном мире. Если же Навального защищали его "подельники-экстремисты", то и приговоры политика должны быть отменены, написала она.
