Троих мобилизованных отцов детей-инвалидов из Петербурга отказываются вернуть домой, несмотря на указ Генштаба об отсрочке для родителей детей с неизлечимыми заболеваниями. На все запросы и жалобы их женам приходит либо ответ, что мобилизация произошла до того, как был принят указ, либо советы воспользоваться "льготами для семей мобилизованных" – бесплатным проездом или бесплатным питанием в школах и детсадах.
Семьи называют эти ответы "форменным издевательством" и признаются, что очень боятся за жизнь отцов детей: двое из них уже находятся в зоне боевых действий.
Согласно изменению, внесенному в октябре в директиву Генштаба, все отцы детей-инвалидов освобождаются от мобилизации. Тем не менее двоих героев этого материала отправили на фронт уже после этой даты. Всероссийская организация родителей детей-инвалидов (ВОРДИ) подтверждает, что отказы командования вернуть домой отцов мобилизованных детей лишены всякой логики: истории отцов, которых отказываются вернуть из зоны военных действий, полностью повторяют ситуацию и диагнозы детей у других мобилизованных, уже возвращенных.
"У сына расстройство аутичного спектра – без отца он постоянно кричит"
– У Матвея расстройство аутистического спектра с нарушением интеллекта, – рассказывает его мама Александра Рудакова. – У таких детей особенность: им важно следовать устоявшемуся расписанию. Когда отца забрали, весь его мир перевернулся – ему страшно ехать в автобусе (сама я не вожу машину), ему страшно, что отец внезапно пропал и ему никак не объяснишь, что случилось. Сейчас он кричит и брыкается каждую нашу поездку, ведь он привык, что это Саша отвозит его на машине в спецшколу. Мне каждый раз приходится искать, кто бы смог посидеть с младшим сыном, когда я отвезу старшего. Потом возвращаюсь и веду младшего в детсад. Это в лучшем случае. Потому что, если кто-то из сыновей заболел, все остаются дома со мной. Со старшим никто кроме меня и мужа справиться не может, а больного младшего тоже ни на кого не оставишь. В этой ситуации никакие деньги и "зарплаты" не спасут: муж приносил домой не только заработок, он наравне со мной занимался обоими детьми. Кроме того, какие разговоры о деньгах могут быть, если ему каждую минуту грозит смерть?!
Первую повестку Александру Рудакову вручили 7 октября.
– Саша пришел в военкомат, там его заставили расписаться под второй на 9 октября. И прямо в этот день его увезли в воинскую часть в поселке Горелово, что в 30 км от Петербурга. 4 ноября, когда закон обязал вернуть всех мобилизованных с больными детьми, его уже увезли в зону боевых действий. После он долго не выходил на связь, я уже передумала все, что можно, – со слезами в голосе говорит Александра. – Спустя несколько месяцев сообщение с незнакомого номера: "Нам выдали оружие и патроны, куда-то везут". И вот уже почти месяц он опять не выходит на связь.
Первое обращение Александры с требованием об отсрочке для мужа из части направили губернатору Петербурга, потом из администрации города перенаправили в Красногвардейский район, и оттуда – в военкомат.
– Второй раз я писала уже сразу всем: губернатору, в район, прокуратуру, военкомат Петербурга, Минобороны – думала, что так смогу избежать перепинывания из инстанции в инстанцию. Но получила те же ответы: "Отсрочка не положена", – говорит Рудакова. – В военкомате у меня даже отказались принять документы: "А у нас нет распоряжений, что нельзя мобилизовать мужчин с ребенком-инвалидом". Чиновники отвечали еще хуже: "Воспользуйтесь льготами семей мобилизованных – гарантируем бесплатное посещение детсада, бесплатное питание в школе, бесплатный проезд для детей". Это форменное издевательство. Все эти льготы и так положены семье ребенка-инвалида. И как ими можно заменить отца? И в принципе почему мне нужно объяснять, как это трудно – воспитывать ребенка-инвалида в одиночку, и как дети скучают по отцу, если его мобилизация просто незаконна? Почему не исполняется введенное ими же правило [директива генштаба]?! Почему с детьми на руках я должна выбивать своему мужу право не погибнуть непонятно за что?
"Сын – инвалид I группы, органическое поражение мозга"
– Миша всегда был очень правильным и законопослушным, поэтому, когда пришла первая повестка, пошел в военкомат "разбираться". Боялся показаться уклонистом, хотя право на отсрочку тогда уже ввели, – говорит жена Михаила Кулякина Инна. – Пришел туда в конце октября со всеми документами, справками о том, что у нас 6-летний сын – инвалид I группы. Там его подробный рассказ выслушали и заявили, что надо "дособирать справки" – получить документ о том, что жена не работает, о том, что он единственный кормилец в семье, о том, что ухаживает не только за ребенком-инвалидом, но и двумя бабушками – обе живут с нами в одной квартире и требуют постоянного присмотра-ухода.
Когда Михаил собрал эти справки, ему пришла вторая повестка.
– Он честно пришел в военкомат, его пригласили на следующий день "на комиссию". Та, мол, примет ваши документы, и вы оформите положенную отсрочку от мобилизации, – вспоминает Инна. – Миша пришел, но документы у него принять отказались – зато на 13 часов дня назначили "выезд в часть". Мы стали звонили в администрацию района, а там долдонили одно: "Для отсрочки нет законных оснований". И мужа увезли.
Инна не работает, теперь она в одиночку вынуждена ухаживать за больным ребенком, мамой-инвалидом и бабушкой-блокадницей.
– Я просто не представляю, как жить. Тут один-то еле справляешься с 6-летним ребенком, у него органическое поражение мозга, и целый список сопутствующих заболеваний – сыну нужен постоянный уход, мы должны регулярно ездить в поликлиники, выполнять назначения врачей, – объясняет Кулякина. – У моей мамы сильно сдало здоровье, она почти лежачая – пенсионерка в памперсах, тоже нуждается в уходе. А бабушка вообще блокадница, ей 92 года, она инвалид II группы! Абсолютно лежачая, одна рука не действует вообще из-за травмы после аварии. Я просто разрываюсь между ними! Нанять няню не могу – не все подходят по квалификации, а кто подходит – там нужны такие деньги, которых у меня просто нет. Кто бы что ни говорил, но помощи для инвалидов в нашем государстве нет – за все нужно платить и немало. К тому же Миша ведь не только единственный кормилец нашей семьи – он после работы сменял меня в уходе за бабушкой и сыном. И что мне эта "зарплата" и тем более "гробовые" – мне мужа это не вернет, его не измерить никакими деньгами.
Кулякины писали в военкомат Калининского района, губернатору Петербурга и в администрацию Калининского района, обращались в прокуратуру района и к главному военному прокурору Северо-Западного военного округа.
– В ответ сухие отписки: "Ваше обращение перенаправлено", "Рассмотрим и о принятом решении сообщим отдельно" – и молчание, – жалуется Инна. – Перекидывают меня из одного ведомства в другое, а военкомат отказывается даже решение призывной комиссии показать. А часть моих обращений, по словам дежурного комиссариата, "утеряна"! Вот так просто. Когда мне Всероссийская организация родителей детей-инвалидов помогла с адвокатом, мы пробились на личный прием в администрацию Калининского района. Чиновница, не стесняясь, заявила, что право на отсрочку надо еще заслужить: "Это же не закон, а лишь директива. То есть военкоматы могут захотеть исполнять такое решение, а могут и не захотеть". Я вышла в шоке: то есть они могут бесконечно перекидывать друг другу родственников мобилизованных, потом терять наши документы и жалобы, и никто им не указ!
В прокуратуре Калининского района редакции Север.Реалии ответили, что "обсуждать вопросы мобилизации" с прессой по телефону не будут – на письменный запрос ответ также не получен. Военный прокурор Северо-Западного военного округа не ответил ни по телефону, ни на письменный запрос.
"Троих детей оставили без отца"
У семьи Белохатюк трое детей: старшая дочь 13-летняя Соня – инвалид по слуху, 10-летняя Полина под опекой и четырехлетний Леша. В октябре Герман Белохатюк отправился в военкомат по повестке с документами на всех троих детей, но его все равно мобилизовали.
– Чиновники и военные мне повсюду отвечают, что якобы ребенок под опекой – мужу не ребенок, мол, ты уже не многодетный отец. А то, что у нашей девочки – 3-я степень тугоухости, ей требуются слуховые аппараты, постоянный уход – это их не заботит! Они перевернули этот закон [директиву генштаба] так, будто для отсрочки нужно быть не только отцом ребенка-инвалида, но и многодетным, а "ваш третий ребенок – не ваш". Но это же не так – для отсрочки достаточно одного условия. А реалии таковы – дочь нужно повсюду сопровождать, младшего ребенка одного не оставишь – слишком маленький, – говорит Анжела Белохатюк.
Она пишет жалобы в военкомат, военную прокуратуру, но получает те же отписки, что и другие мобилизованные с детьми-инвалидами – "нарушений не обнаружено".
– Что бы ни говорили про якобы отличную госпомощь у нас детям-инвалидам, нам приходится буквально всё покупать за свой счет. Слуховые аппараты стоят безумно дорого – последний муж брал за 200 тысяч рублей! А государственная субсидия составила около 40 тысяч рублей. Можно назвать это реальной помощью? А теперь вместо помощи у нас взяли и отобрали того, кто действительно держал на плаву всю семью, – отца, единственного кормильца и помощника в уходе, – говорит Анжела.
По ее словам, единственный не формальный ответ она получила у сотрудницы администрации губернатора Петербурга.
– Обещали помочь, "чтобы на ваше дело обратили внимание". Но тут же добавили: "Шансов мало", – говорит Белохатюк.
"Полтысячи семей"
С начала мобилизация в электронную семейную приемную петербургского отделения Всероссийской организации родителей детей-инвалидов написали 560 семей. 540 из них – с единственной просьбой: помочь добиться возвращения отца. Остальные 20, к слову, обратились по этой же теме: их не мобилизовали, но вручили повестки.
– В итоге оказалось, что в одних военкоматах отпускали даже уже призванных мужчин, когда получали подтверждение, что их ребенок имеет статус инвалида. Правда, если речь шла о мобилизованных в учебных частях, которых не успели отправить в зону боевых действий. Им говорили, что, мол, отпускаем на время. А в других комиссариатах ровно такие же отцы не получали отсрочку, несмотря ни на какие заявления. Просто отказ, и все. Мне лично известно только об одном случае, когда уже призванный отец ребенка-инвалида вернулся, но ни он, ни его семья говорить не хотят. Боятся. И надеются, что о них как можно быстрее забудут, – говорит глава регионального отделения ВОРДИ Мария Панкова.
По словам Панковой, опасения семьи не напрасны, поскольку мобилизованному не предоставили никакого официального подтверждения об отсрочке.
– На оборотной стороне его повестки написали "отсрочка" и забрали у него бумагу, – поясняет Панкова. – В итоге мы пришли к выводу, что решение дать или не дать отсрочку принимает каждый военкомат самостоятельно. Ведь из одной и той же части в Горелово двоих мобилизованных отцов детей-инвалидов отправляют в зону боевых действий, а третьего с абсолютно той же ситуацией отпускают. Понятных нормативных актов просто нет. И в итоге судьба человека зависит от благосклонности конкретного комиссариата.
