25 сентября телеграм-каналы, связанные с ЧВК "Вагнер", сообщили, что компания после смерти ее основателей Евгения Пригожина и Дмитрия Уткина продолжает работу "на африканском и белорусском направлениях". На российском направлении у "Вагнера" остался смежный бизнес, тренировочные и бизнес-центры. Одна из таких школ, "Октагон" – единственная в Петербурге, где готовят операторов FPV-дронов-камикадзе. Корреспондент Север.Реалии прошел курс "Штурм" и выяснил, как устроено обучение и почему компания не рекомендует заключать контракты с Минобороны.
Я подал заявку на обучение на общих основаниях, что мог сделать любой человек, и был принят без дополнительных вопросов.
Бизнес-центр "Морская столица" кажется пустым. При входе – огромный зал, серые колонны, дальше ресепшен, за которым сидят девушка-администратор и охранник. Присесть негде, а мы ждем инструктора, который наказал быть на входе в 11 утра. Вовремя из группы в четыре человека подошли двое.
– Я-то думал, тут армейская дисциплина, прибыть в 11 и ни секундой позже, – заводит разговор корреспондент Север.Реалии.
– Ага, мы же курсанты, все по-армейски будет, – смеется Саня, который специально прилетел на курсы с Дальнего Востока.
Саня – геодезист. Он уже отгулял все свои отпуска в текущем году, но начальство ради того, чтобы в их был компании спец по дронам "от первого лица" (FPV или First Person View, англ. "вид от первого лица"), отправило его в Петербург. Его интерес чисто гражданский: он хочет быть более востребованным на рынке труда, больше зарабатывать. На войну Саня не хочет.
– У нас на пять тысяч километров вокруг нет ничего, где бы учили управлению FPV. Вот я и приехал. Думаю теперь, что надо хоть в Петергоф съездить, раз я в Питере, – рассказывает курсант.
Пока ждали инструктора, петербуржцы рассказали Сане, что посмотреть в городе. Больше всего ему понравилось предложение (предполагалось, что шуточное) сходить на могилу к Евгению Пригожину на Пороховском кладбище. Планировал на выходных.
Ян, еще один сокурсник, сам себя называет "гумщик" (гуманитарщик, не путать с гуманитарием и тем более гуманистом). Он возит российским солдатам помощь в виде амуниции, медицинских аптечек и прочего необходимого на войне оборудования. Среди товаров, которые он поставляет на фронт, есть и дроны. В основном, правда, обычные, не FPV. Он единственный в нашей группе, кто решил ехать воевать. Спрашиваю: "Почему?"
– В тебя когда-нибудь стреляли? – отвечает Ян вопросом на вопрос.
Ян зол на ВСУ за то, что по нему стреляли, когда он был на позициях армии РФ. Позже выяснится, что ситуация драматичнее: стреляли метко и убили друга Яна.
Сначала он хотел быть санинструктором, но его образования (курсы санитара) недостаточно, посчитали военные. В итоге Ян решил стать оператором дрона.
Последняя из четверки – Юлия, работает в сфере строительства. Ей дроны нужны для мониторинга строительных объектов. На второй день курса она чем-то отравилась и больше не приходила (ее переведут в другую группу, которая начнет обучение позже).
"В обучении на всякий случай отказали"
Инструктор с позывным Глаз появился на первом этаже к 11:15 и забрал группу с собой наверх, на 17-й этаж. Раньше, говорит Глаз, базировались на четвертом, но сейчас "Октагон" расширяется, и нужное по площади помещение рядом с основным офисом есть на 13 этажей выше.
У курсов есть два варианта: недельный – пять занятий за 35 тысяч рублей и двухнедельный – десять за 70 тысяч. Первый называется "Штурм", второй – Pro. Главное отличие, что на втором учат собирать и прошивать дрон-камикадзе "Гортензия". К тому же отправляют на полигон, где в условиях регионального запрета на полеты беспилотников по договоренности курсантам можно летать.
– Если будут проблемы, если кто-то приедет, полиция – не полиция, всю ответственность я беру на себя. Вы ни при чем: стояли рядом, проходили мимо, как угодно, – расскажет позднее инструктор.
Инструкторы "Октагона" – преимущественно бывшие военные или добровольцы. Раньше они работали с бойцами "Вагнера" без отрыва последних от "производства". То есть приезжали к ним на фронт и обучали пользованию FPV-дронами. Гражданских людей они не учили, деньги брали у ныне покойного главы ЧВК "Вагнер" Евгения Пригожина.
Офис у них был в БЦ "Морская столица", он же "ЧВК Вагнер Центр", в Невском районе Петербурга на Зольной улице. Сейчас о том, что это здание связано с ЧВК "Вагнер", напоминает только народный мемориал: флаги наемников, их же нашивки, имперские и российские стяги. Рядом с цветами лежат фотографии погибших в авиакатастрофе в Тверской области: основателя ЧВК Евгения Пригожина, командиров и замов Дмитрия "Вагнера" Уткина, Валерия "Ровера" Чекалова и других. Поминаются там и другие "патриоты", отдавшие жизнь за режим Владимира Путина и идею "русского мира", например Дарья Дугина.
В "Октагон" заходил и сам Пригожин.
– Ходил, со всеми здоровался, интересовался, что и как работает, – рассказывает молодой коротко стриженный инструктор с позывным Берлин.
– Его управлять дроном не учили?
– Не, у него других дел много было.
Берлин вспоминает Пригожина с уважением и скорбью, но считает, что от судьбы он уйти не мог.
– После "марша справедливости" (вооруженное выступление наемников ЧВК "Вагнер" во главе с Пригожиным в конце июня 2023 года. – СР) мы ("Октагон" . – СР) стали отдельно. Конечно, ему бы с рук это не сошло, но все равно жалко. Великий был человек, – говорит инструктор.
Внутри офиса-кабинета почти музей: вымпел с гербом Бахмута, флаги ЧВК "Вагнер", флаг Победы, имперский флаг, флаг с Иисусом Христом и даже флаг с покойным "военкором" Владленом Татарским с беспилотником в руках.
Под этим флагом нам предстояло проходить теоретическую часть обучения. Но начали мы со знакомства. Все по очереди представились, рассказали, зачем они здесь. Оказалось, что ранее курсанты проходили некую проверку, их "пробивали".
– Это нужно, чтобы не пришел кто-то с сомнительными целями. У нас был парень, который, как мы выяснили, в 2018 году закончил летное училище на Украине. Конечно, мы не обвиняем его ни в чем, но в обучении ему на всякий случай отказали, – рассказывает Берлин.
Дальше он объявил, что если мы, оказавшись на войне, будем думать, что оператор дрона – самая безопасная профессия, то умрем довольно быстро.
– Самый главный миф – что оператор дрона находится в безопасности. На самом деле для хорошей связи с дроном нужно подойти довольно близко к району, где вы собираетесь работать. Первым делом, если противник заметит, откуда взлетел беспилотник, он будет стрелять именно туда, – инструктируют нас.
Есть золотое правило современной войны: самый эффективный способ подавить вражеский дрон – убить его оператора.
Берлин ехать на войну не рекомендует. Даже после прохождения курса, даже Pro, к ее реалиям курсант будет не готов.
– Если вы твердо решили [воевать], то не советую заключать контракт с Минобороны. Во-первых, он будет автоматически продлеваться, вы просто не уедете оттуда. Лучше любая ЧВК, тот же "Редут", или добровольческое объединение типа "Эспаньолы", – говорит он.
О том, что "Октагон" своих курсантов армии сдавать не собирается, написано даже на сайте в разделе FAQ. "Мы частная, гражданская школа. Как и другие частные школы или курсы БПЛА мы лишь обучаем управлению БПЛА и не передаем личные данные в сторонние организации, включая Минобороны", – сообщается там.
Затем провели инструктаж по технике безопасности. Дрон не должен взлетать рядом с оператором – по месту взлета будет работать артиллерия. К камере дрона, как выяснилось, можно подключиться прямо в полете и увидеть, куда он возвращается (дроны-камикадзе возвращаются крайне редко, но все же). А оператор стоит в очках и не видит, что возле него происходит: приближается ли ДРГ, летит ли снаряд.
В эту минуту Берлин вспоминает свое первое знакомство с беспилотниками. Он оказался в Украине 24 февраля 2022 года.
– И полетело. Они внаглую летали прямо над головами, зависали, смотрели. Сбить мы их ничем не могли. Представляете себе ситуацию, когда ты понятия не имеешь, как этот дрон с земли поднять, а они с них гранаты уже умеют бросать. Учиться всему пришлось на ходу, когда наконец-то поняли, что это новое эффективное оружие, – рассказывает он.
Берлин долго рассказывает, как воевал и что видел. Лично его старания по завоеванию Украины пошли прахом: его подразделение воевало на харьковском направлении. "В первые дни разбили наших доблестных десантников, целый взвод взяли в плен, других уничтожили", – вспоминал он.
– У всех разная форма была, в основном те, кто профессионал, кто добровольно приехал на "СВО" и тщательно подготовился, ходил в мультикаме (светло-коричневая и бежевая форма по типу натовской, в ней воюют как российские добровольцы, так и ВСУ. – СР). "Мобики" приезжали в обычной коричнево-зеленой российской форме старого образца. Это мужики за 50 лет, которые считали, что если у тебя не такая форма, как у них, то ты враг, и стреляли, не задавая вопросов. Одно было удобно: мы воевали против "Кракена" (подразделение спецназа ГУР, украинской военной разведки. – СР), у них была черная форма, – говорит Берлин. – С мобилизованными вообще была куча проблем: они приехали в советских касках, в каких суп можно вместо котла варить, приехали с мосинками воевать вообще. В итоге, что делать, одевали их как могли, оружие с убитых отдавали.
– Что такое "мосинка"? – спросила вдруг курсантка Юлия, когда мужская часть коллектива отсмеялась над байкой.
– Это винтовка…
Не зная, как объяснить, курсанты стали показывать в воздухе, на невидимой мосинке, как вставляется патрон в патронник. Это весьма специфичное движение, соответствующее только этому типу оружия.
– Такие во всех советских фильмах про войну показывают, – прозвучало довольно точное описание. Юлия была очень удивлена.
Первый день завершился полетами на симуляторах. Сначала это был Uncrashed, и у корреспондента Север.Реалии все получалось из рук вон плохо, тогда как остальные летали просто замечательно и даже инструкторы удивлялись их талантам.
– Ничего. Завтра уже будет лучше. Руки запомнят, завтра полетишь уже, – успокаивал добродушный инструктор Глаз.
С этой надеждой мы вышли из бывшего "ЧВК Вагнер Центра". Обернувшись на него, "гумщик" Ян выдал ассоциацию, от которой теперь уже не избавиться:
– Парни, центр внутри очень крутой, но вид снаружи меня смущает. Вам не кажется, что он похож на унитаз?
Ян перекрестился у мемориала командирам "Вагнера" и сел в свой матово-черный "Мерседес" с номером 777. Саня вызвал такси.
Граната в стакане
Второй день обучения также начался с теории. Мы научились по картам корректировать огонь артиллерии, узнали про "улитку" (разделение квадрата на девять частей для большей кучности огня) и выучили условные обозначения на карте: танк, БМП, блиндаж. Инструктор Глаз зачитывал по презентации казенные описания противодроновых ружей и куполов.
Бывший российский военный, он был в Нагорном Карабахе во время конфликта в 2020 году. Там Глаз впервые познакомился с беспилотниками.
– Тогда они уже были, но не у нас. У армии Азербайджана были турецкие "Байрактары". Удивительная для нас вещь была, – поделился он впечатлениями.
После окончания его контракта началась война в Украине. Глаз хотел поехать добровольцем, но бюрократия помешала.
– Я собирался (на войну. – СР), пришел в военкомат, чтобы контракт заключить, а там такие требования мне выкатили, каким я должен соответствовать, столько бумаг собрать, что я просто плюнул, – рассказывает он.
Потренировать вагнеровцев ему не довелось, он стал инструктором недавно, уже после того, как "Октагон" перешел к обучению всех желающих.
На второй части урока Глаз рассказал о порядке действий: что делать, если вы услышали, увидели или узнали со стороны о возможном беспилотнике в вашей зоне ответственности. Все довольно банально: первым делом доложи командиру.
Еще курсантов учили проводить разведку, мониторить соцсети, где может содержаться информация о скоплении противника. В одном из примеров приводился скриншот жительницы Днепра, которая хотела помочь украинским военным в госпиталях города. Она написала, что в двух больницах находится много раненых и им следует принести гуманитарную помощь. Такая информация может быть использована для "уничтожения живой силы", учили нас.
К разведке, в том числе "полевой", то есть с выходом к гражданским (зайти в бар, спросить, как обстановка, например), призывали относиться с осторожностью.
– Нас там, конечно, никто не ждал. И люди, которые тебя кормили, помогали, точно так же будут помогать противнику, – уточняет Берлин.
Дальше нам показали, чем крепят боеприпасы к дронам. Это так называемые сбросы. На них чаще всего ставят ВОГ (выстрел осколочный гранатометный), но бывает, и гранаты.
Поставить сброс на FPV-дроны, на которых мы учились летать, трудно, да и не надо. Дрон все же камикадзе, и его уничтожение предусмотрено вместе со всей "полезной нагрузкой", которой он начинен.
Камикадзе на фронте собираются своими руками, "полезная нагрузка" тоже бывает кустарной, например граната в стакане: чека выдергивается, зажимается предохранитель и граната вставляется в стакан, который этот предохранитель продолжает держать. При сбросе стакан разбивается и взведенная граната взрывается. Способ не очень надежный, рассказывает Берлин. Не справившись со стаканом, погиб один из его командиров.
Нагрузившись всей этой информацией, мы вновь принялись за симуляторы. Коллеги уже освоили более сложную программу, где дрон разбивается, повреждается, у него садится зарядка, и хотели большего.
– А нет симулятора боевого? – спросил Ян. Саня его поддержал. Они хотели врезаться и взрывать танки (сразу вспомнились строчки вагнеровской песни: "Я хочу лишь взрывать танки, я хочу бомбить врага"), но Берлин их расстроил: такого нет.
Следующие два дня мы преимущественно осваивали симулятор. В последний же день были настоящие дроны – маленькие, почти неубиваемые Mobula. Для них есть помещение в торговом центре на проспекте Энергетиков. Помещение пока обустраивают: укладывают мягкие полы, пока мы роняем дроны на голый бетон, рисуют граффити.
На одном – боец с шевроном "ГортенZия" и кувалдой. Дальше – эмблемы "Октагона". Летаем, бегаем переставлять батареи (одного аккумулятора "Мобуле" хватает на 10–15 минут полета), по помещению ходят инструкторы, в шутку пытаясь перехватить дроны. Глаз даже достал сачок, но всерьез охотиться не стал.
По окончании занятия с перерывом на пиццу корреспонденту Север.Реалии выдали сертификат "Штурм". Мы сфотографировали и разошлись, Сане и Яну предстоит усиленный курс Pro.
Сады "ГортенZий"
Группа Pro один день занималась с нами в помещении по теории. Они были уже на этапе пайки и сборки дронов, готовились к полетам на полигоне. Двое или трое участников, по сравнению с нашей группой возрастных, были из Волгограда. Они взяли отпуск на войне и приехали в Петербург, чтобы научиться эффективнее убивать с помощью дронов.
Тяготея к знаниям, Саня и Ян на тот момент уже решили продолжить обучение. Ян – чтобы воевать, а Саня – потому что полезно. Ян даже пропустил третий день обучения ради прохождения военно-врачебной комиссии. Его на фронте ждут, с командиром он на связи.
Саня же, как выяснилось, уклонист.
– Мне три повестки пришло. Но так как я работаю в 40 километрах от Владивостока, то меня не нашли просто. Домой приходили, брат пошел на войну. Сейчас да, там до сих пор, – говорит он.
"Мы – гражданская школа с военно-патриотическим уклоном. Никого в зону боевых действий после обучения не отправляем. Мы передаем практические навыки. Как минимум они помогут не попасть под мобилизацию необученными", – сообщает о себе "Октагон".
В своем телеграм-канале они, однако, рассказывают, что можно и отправиться в зону боевых действий, и пригласить туда инструктора, который проведет курс. Бойцы, к примеру, ДШБр "Волки" проходили обучение, как и в свое время "Вагнер", в зоне военных действий. Там же, в канале, есть призывы бойцам ВСУ сдаваться в плен.
Главный беспилотник, на котором учит летать "Октагон", – это "Гортензия". Его придумали сами инструкторы школы. В Петербурге работает одноименное конструкторское бюро, которое эти "Гортензии" делает. Формально отношения к школе управления боевыми беспилотниками оно не имеет, но инструкторы подтвердили Север.Реалии, что они делают одно дело.
Себестоимость "Гортензии" 28–29 тысяч рублей. Одна единица будет стоить около 45 тысяч, оптом дешевле – всего 30 тысяч за штуку при партии от тысячи дронов. Чем меньше, тем дороже.
"ГортенZия", как она называется в оригинале, в обращении вещь простая и неприхотливая. Для гражданского применения это не слишком удобный и качественный беспилотник, отмечают инструкторы "Октагона".
– Все таки это боевой беспилотник. Его задача – взлететь, долететь до цели и прекратить существование, как свое, так и живой силы или техники противника, – говорят в "Октагоне".
Патриотический уклон в школе довольно условный, никто ничего не навязывает. Берлин вообще призывает относиться к противнику с уважением и не употреблять слова "х***л". Это слово корреспондент С.Р услышал всего раз, при обсуждении какого-то БПЛА, используемого в войне Украиной.
Какие бывают дроны
Есть много типов беспилотных летательных аппаратов, а моделей вовсе не счесть. Бывают военные дроны – их коротко называют БПЛА (именно с буквой "П"), а также гражданские (их аббревиатуры – БЛА или БВС, беспилотное воздушное судно). Самые медийно известные модели – "Байрактар" и "Мавик".
"Байрактары" – в основном беспилотники самолетного типа, "Мавик" (модель фирмы DJI) – это квадрокоптер. Бывают еще беспилотники вертолетного типа, но они больше подходят для грузоперевозок, чем для войны. Это отличия по внешнему виду, а кроме того, беспилотники различаются, например, по способу взлета или управления.
Самые быстрые и трудноуправляемые – это дроны FPV, "от первого лица". Они всегда коптерного типа, то есть с пропеллерами. Есть беспилотники типа VTOL (Vertical take off and landing, англ., "вертикальный взлет и посадка"). Обычные самолетные беспилотники нуждаются во взлетной полосе или хотя бы "рогатке" (система запуска со специальной конструкцией, которая дает БПЛА стартовое ускорение).
FPV в данном контексте играют очень большую роль, так как на относительно большом расстоянии (до 10 километров) способны поражать цели, не требуя для этого больших ресурсов, большого количества обслуживающего персонала и сил при доставке и транспортировке. Например, тех же "Гортензий", при грамотном подходе, один человек может носить хоть десять штук. Одна "Гортензия", в свою очередь, носит количество взрывчатки, способное повредить танк, уничтожить БМП или блиндаж.
На войне БПЛА делятся на два главных типа: разведывательный и ударный. У России нет собственных ударных дронов. В количестве 30 штук выпущен "Орион", копия американского MQ-9 Reaper, но о его применении на войне в Украине информации нет. Разведчик, причем один из лучших в мире, имеется – "Орлан-10" стоит на вооружении с 2010 года. Он работает в паре с САУ (самоходная артиллерийская установка) как наводчик.
Лучшие и самые популярные БПЛА, используемые Россией в войне с Украиной, – упомянутый "Орлан-10" (разведчик самолетного типа), дрон-камикадзе "Ланцет" и иранский "Шахед", он же "Герань" ("Шахед-136", тоже камикадзе, но самолетного типа), получивший прозвище "мопед" из-за характерного звука мотора (вообще, такой звук издают многие дешевые беспилотники из-за примитивного двухтактного мотора, но прозвище приклеилось именно к "Шахедам").
У того же Ирана свой ударник есть – "Шахед 149 Газа", но неизвестно, передавался ли он России и использовался ли в войне с Украиной.
Коптеры фирмы DJI используют обе воюющие стороны. Это очень простые в управлении и относительно недорогие БЛА, которые подходят для корректировки огня артиллерии и иногда для сбросов боеприпасов. В основном это Mavic и Mini.
Украинская сторона использует чаще всего UJ Airborne (разработка UKRJET самолетного типа). Они похожи на "Орланы" как внешне, так и по некоторым характеристикам. Также у Украины есть "Бобер" – это камикадзе дальнего действия. Тоже бьет по контролируемым Россией территориям.
Эксперты отмечают, что в России не развивали отрасль БПЛА, так как "паркетные генералы" считали, что у них достаточно "крутых летчиков". Однако при потере беспилотника армия не теряет летчика.
"В начале войны российские силы сильно отставали по дронам. У них были военные разработки, но они отставали в использовании коммерческих дронов. Украина быстро начала масштабную кампанию сбора средств на беспилотники. Россиянам пришлось догонять. Сейчас они понимают значение дронов и пытаются наверстать упущенное. Им пришлось обратиться к иранцам и даже перенести часть производства в Россию", – говорит эксперт Defense News Келли Грико.
Генерал армии США Марк Хертлинг отмечает: "Говоря о дронах и ракетах, мы сегодня не должны забывать, для чего их использует Путин и российские войска: эти ракеты и беспилотники нужны им для поражения гражданского населения и общества. По определению Женевских конвенций, это является военным преступлением, и я думаю, что одна из ключевых вещей, которую мы, Запад и другие, должны сделать, это превратить Путина в изгоя на мировой арене и продолжить добиваться его обвинения как военного преступника для предания суду в Гааге".
