Ну, вот и появился ожидаемый комментарий: "У меня не осталось надежды" – под постом о … язык не поворачивается сказать "смерти Навального". Гибель героя – вроде бы слишком пафосно – нет, не слишком. Это не простая смерть – родился-учился-женился-работал, а потом взял и умер не пойми от чего, да, рановато, не повезло, но, что ж делать, бывает.
Это трагедия, в тот самом неприкрытом, обнаженном, шокирующем смысле, о котором писал Бродский:
Спасибо, трагедия, за то, что ты откровенна,
как колуном по темени, как вскрытая бритвой вена,
за то, что не требуешь времени, что – мгновенна.
Нас всех сейчас огрели колуном по темени.
Трагедия невозможна без хора – и скоро мы услышим все его антифоны, включая неубиваемый тенорок про "проект Кремля", хочется даже поспорить с кем-то на бутылку коньяка, что и сейчас кто-нибудь еще это пискнет.
Даже неловко сидеть и писать – типа новостной повод. Бродский прав: у настоящей трагедии омерзительное лицо, нет в ней ничего красивого, она завораживает именно своим безобразием. Навального не повесили, не расстреляли, не отрубили голову на эшафоте – мгновенно и эффектно. Его не только травили самым изощренным ядом, какой можно изобрести, но и бесконечно морили, как Аввакума в яме, в вонючем ледяном карцере, подселяли в камеру больных, сопливых и кашляющих, чтобы он заразился, а когда заболевал – не вызывали врача.
И его тюремные сроки, и издевательства в тюрьме, когда его месяцами лишали сна, врываясь в камеру по ночам из-за мифической "склонности к побегу", и лишение свиданий с семьей, тем более свирепое, чем ярче смотрелась эта пара – Юля и Алексей, и глумливое лишение передач: вот, посмотрите осужденный Навальный, пока вы сидели в карцере, продукты испортились, – все это выглядит настолько мелочной, злобной местью, как будто ему мстили не за его штабы и митинги, а просто за то, что он имел наглость быть не только несгибаемым борцом, а таким светлым, веселым, обаятельным – человеком, а не бункерной крысой.
Это месть тьмы именно за светлую природу Алексея Навального – поэтому она носила характер такого изощренного садизма: ах, "Новичок" тебя не берет, ты еще трепыхаешься – ну, так вот, испробуй-ка нашей фирменной ямы.
Самое поразительное, что Навальный, подобно Аввакуму, писал из своих ледяных клеток послания, только не такие, как у того сидельца, полные ярости и обличений, а, наоборот, полные юмора и надежды. Не мы его – а он нас поддерживал, как мог, именно поэтому, мне кажется, самое плохое, что мы можем сейчас сделать, – это потерять надежду. Это будет лучший подарок Путину.
В послании, которое дошло до нас месяц назад, Алексей рассказал, что ему все еще приходится объяснять всем, включая зэков, зачем он вернулся, и что власть настолько привила всем вокруг цинизм и конспирологию, что люди перестали верить простым мотивам, везде ищут тайную подоплеку. А на самом деле все просто:
"У меня есть моя страна и мои убеждения. И я не хочу отказываться ни от страны, ни от убеждений. И я не могу предать ни первого, ни второго. Если твои убеждения чего-то стоят, ты должен быть готов постоять за них. И если надо, пойти на какие-то жертвы". В конце он написал, что власть – государство, пропитанное ложью, обязательно "рухнет и рассыплется… Однажды мы посмотрим на его место, и его не будет. Победа неизбежна. Но пока надо не сдаваться и держаться своих убеждений".
Когда мы получили это послание, мы еще не знали, что будет через месяц. Теперь эти слова выглядят как завещание – всем нам.
А самые последние слова Алексея из заполярной колонии были обращены к его Юле, и это слова любви: "… я чувствую, что ты рядом каждую секунду, и я люблю тебя все сильнее".
Мне кажется, это его главное послание – всем нам, не только жене – о любви друг к другу.
А если совсем честно – трудно не плакать. Невозможно. В кои веки привалило нам счастье – появился нормальный мужик, не жирный кот, не номенклатурная крыса – красивый, смелый, с обворожительной улыбкой, и жена красавица и умница, и дети чудесные, и ошибки признавать умел, и хотел хорошего, и смелости у него немерено, и энергии, и той веселой злости, без которой на нечисть не попрешь. Ну, и попер – один. Без нас. А мы сидели и смотрели, как в кино. Почему-то надеялись на хеппи энд. Не вышло. Эх…
Что ж, не смогли уберечь – не будем же дарить его убийцам своего отчаяния. Не дождутся.
А я все перечитываю "Портрет трагедии" Бродского.
Раньше, подруга, ты обладала силой.
Ты приходила в полночь, махала ксивой,
цитировала Расина, была красивой.
Теперь лицо твое – помесь тупика с перспективой.
Так обретает адрес стадо и почву – древо.
Всюду маячит твой абрис – направо или налево.
Валяй, отворяй ворота хлева.
Мне вот тоже кажется, что ворота хлева только теперь распахиваются по-настоящему.
Софья Рогачева – журналист Радио Свобода, поэт
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не совпадать с точкой зрения редакции
