Селу Кончезеро в Карелии 450 лет. Находится оно между двух озер: на севере Петрозеро, на юге – Кончезеро. От характерных для этих мест сильных ветров местных жителей защищает небольшой сосновый бор – и это в селе любимое место для прогулок. Однако столетние деревья собираются срубить под очередное строительство. Люди пытаются отстоять свой лес, но не уверены, что у них хватит на это сил.
Корреспондент Север.Реалии отправился в Карелию, которая по интенсивности лесозаготовок входит в первую двадцатку российских регионов.
В Кончезере живут около 2,5 тысячи человек. На въезде стоит очень красивая старинная церковь XVI века. Осыпавшаяся белая штукатурка, под ней – мелкий красный кирпич. Не тронуты разрушением только фигуры золоченых ангелов. По новым стеклопакетам можно догадаться, что церковь работает, четыре года назад ее так отреставрировали.
Когда-то Петр I приказал тут построить медеплавильный завод, вокруг которого выросла рабочая слобода. С 1719 года здесь стали выплавлять чугун отличного качества. Из 20 петровских металлургических заводов Карелии только кончезерский проработал без перерыва два века подряд – до 1905 года. Сейчас от завода сохранились лишь живописные развалины, которые считаются памятником промышленной архитектуры.
Первый курорт в России – "Марциальные воды" – тоже открыли здесь, и тоже при Петре. Благодаря уникальным грязевым источникам и замечательным сосновым лесам, в советское время он превратился во всесоюзную здравницу. Санаторий и сегодня работает в соседнем поселке.
А Кончезеро сейчас – обычный карельский поселок. Пока дойдешь до центральной улицы, приходится несколько раз подниматься в горку и спускаться вниз: на холмах стоят кирпичные и блочные трехэтажки, в низине – небольшие деревянные домики.
На все село лишь пара асфальтированных улиц.
Главная радость местных – небольшой сосновый бор, который рос здесь еще до основания села.
Наталья Филина, бывший муниципальный депутат, живет Кончезеро 35 лет. Работает в местной школе учительницей начальных классов.
Гуляя в любимом бору, она как-то заметила, что на его территории размечены под стройку два земельных участка. При этом местных жителей никто не поставил в известность о том, что бор им больше не принадлежит.
– Я же учитель, я объясняю детям, что когда у сосны несколько слоев древесины нарастает, и кора такая, что ствол уже не обхватить, значит, дереву больше 150–200 лет. Таких деревьев в нашем бору очень много. Тут только что-то тронь, хоть пару деревьев, и сразу другие будут вырваны с корнями, потому что все переплетено.
Вместе с другими односельчанами Наталья написала обращение в разные инстанции, чтобы не допустить вырубки бора.
– 21 августа в сосновом бору появился незнакомый мужчина: он ходил между деревьев и громко разговаривал по мобильному телефону, давая кому-то указания, как подъехать на земельный участок и где начинать рубку. Потом мы узнали, что это не новый владелец леса, а подрядчик, который собирается пилить многовековые сосны. Во вторник они приехали уже с юристом. Мы все идем по дорожке и смотрим: на тропе в бору стоит машина. У нас местные никогда сюда не заезжают. И еще мы увидели колышки. Потом подъехал глава нашей администрации Алексей Нефедов. Мы с ним поговорили, и он уехал вместе с этой группой, ни на один наш вопрос не ответил. Но нам они сказали: мы все равно возьмем разрешение на строительство и все спилим, – говорит муниципальный депутат и учительница физкультуры Алена Рюгина.
В этом бору она проводит занятия с детьми.
– Здесь мы учим детей кататься на лыжах, а где еще? Не на дороге же? Я провожу тут не только уроки, но и кучу всяких мероприятий. Продленка тут у нас. Таких горок в селе больше нигде нет. Даже лыжню теперь делать негде! – возмущается Рюгина.
– Эти лесорубы и собственники не говорили даже, что они конкретно собираются строить сейчас. Вроде жилые дома. Им, видно, важно просто спилить эти сосны, а потом еще и продать, – предполагает Филина. – А зимой здесь так хорошо дышать! Вот эти лапы сосновые – они все в снегу. Мы тут не разрешаем жечь костры, мусорить тоже запрещено. Это девственная красота, не тронутый человеком бор. Если надо – мы поставим палатки и не уйдем отсюда – все сделаем, только чтобы здесь ничего не вырубали.
По словам местных жителей, глава администрации Алексей Нефедов сказал, что уже есть разрешение на застройку бора. При этом он сослался на открытые слушания, которые состоялись в селе еще в феврале 2019 года. Тогда здесь, на месте бора, и выделили два участка по 15 соток под застройку. Только вот от всего поселка на этих слушаниях тогда было всего 7 человек, хотя людей в поселке более двух с половиной тысяч.
– Я даже не знаю, что и думать. Имен этих голосовавших Нефедов не назвал, поэтому я открыто высказываю ему недоверие, – возмущается Наталья. – Потому что если это подошла его мама, какая-то подруга, какие-то бабульки, которые просто шли, от давления таблетки выпили и сели посреди дороги… И их тогда спросили, а им все равно: что есть этот бор, что его нет. Они не понимают, зачем вообще нужны эти рекреационные зоны. Никто из жителей не помнит вообще такого, чтобы эти земли переводились из одного назначения в другое, чтобы здесь можно было строить дома. Эти лесорубы говорили, что купили участок через “Авито”! Если бы заранее нам сказали, что хотят под ИЖС (индивидуальное жилое строительство. – СР) отдать наш бор, то пускай бы организовали нормальное голосование – нас тут больше 2500 человек, а принимали участие в том "голосовании" всего семеро! Я живу здесь 36 лет, моему мужу 57 лет, он местный, мы можем только покупать за полную цену обычные участки земель в селе, а участвовать в аукционах не можем. А тут пришел кто-то и купил неизвестно как бор. А это единственный кусочек счастья, что у нас остался. Островок души. Это наши легкие.
Часть бора уже вырубили шесть лет назад, когда газифицировали Кончезеро.
– Когда только вырубили, дуло очень сильно, даже с корнями деревья рвало. А если и без этой защиты от ветра останемся, чего ждать? – говорит Наталья.
Еще часть бора вырубили несколько лет назад под здания "Ростелекома" – вместо хвойного леса недалеко от пляжа на холме построили трехэтажные кирпичные здания.
– Тогда обошлись даже без видимости слушаний. А сейчас получается, что кто-то знал, а кто-то не знал, когда переводили наш бор из одного вида земли в другую. А ведь дедушка Нефедова здесь похоронен, папа его здесь похоронен, мать живёт здесь. Он наш местный, почему он за нас не заступается? Мы же его выбирали, – возмущается местный житель Петр Шаранов. – Чиновники все знали, а народ не знал. Значит, какие-то якобы семь человек знают, а остальные тупые и вообще ничего не понимают. Теперь, чтобы отыграть назад то "голосование" – только через суд, на то у них и расчет!
– Последние слушания, которые я четко помню – батюшку хотели в церковь пригласить, – перебивает Наталья. – Но нам и этого не дали! Нельзя, и все. Теперь нас никто ни о чем не спрашивает. А мы же церковь-то восстановили, почему же батюшки своего нет? Молебны проходят у нас только по праздникам, и батюшка приезжает из Кондопоги или Петрозаводска. А тут по бору вообще 0,2% от всех жителей села голосовали.
Некоторые деревья уже пометили краской, где-то повязаны сигнальные ленты. В кустах спрятан электрический щиток, чтобы на новые участки можно было провести провода.
Пока люди рассказывают нам, что происходит, успеваем набрать в бору белых грибов. Светлана Пикуш здесь каждый год собирает еще и чернику с брусникой.
– Вот приедут ко мне в гости из Петербурга, из Москвы, и я показываю нашу красоту. Они говорят: "Какой у вас чистый воздух! У вас можно выйти и дышать". А теперь и этого не будет, – говорит Светлана.
После стихийного митинга Наталья идет в школу печатать петицию в защиту бора, чтобы разложить ее потом в местных магазинах.
Школа, где она работает, – единственная в селе, здесь учатся 170 человек. В этом году в ее первом классе будет 13 учеников. На маленьких партах разложены прописи и учебники.
Класс у Филиной небольшой, на стенах плакаты и рисунки. На одном из стендов – зеленые деревья, напоминание о том, за что она сейчас борется. Цель – собрать 200–300 подписей для обращения в прокуратуру Кондопоги и местные природоохранные органы, чтобы не дать срубить сосны.
– Это лес первой категории, достопримечательность нашего села и санаторно-курортная зона, так как совсем рядом у нас на побережье санаторий и тренировочная база Школы олимпийского резерва. Я вызвала даже специалистов из Красной книги, чтобы посмотрели, есть у нас в бору какие-то редкие растения, грибы или животные. И конечно, нужно провести проверку слушаний, на которых проголосовали всего 0,2% от всего села, – говорит Наталья.
Она планирует провести большой митинг в защиту бора и уже готовит уведомление в кончезерскую администрацию.
– Я даже могу одна встать! Мы сделаем плакаты: разные, яркие, раскрасим их, – Наталья показывает на фломастеры в стаканчике на своем столе. – Выдам населению! Напишем им, что мы не отдадим наш лес!
Общаться по телефону глава администрации Алексей Нефедов отказался, на официальный запрос Север.Реалии не ответил.
– Такая вырубка деревьев без согласия жителей и общественных слушаний – распространенная проблема, – говорит эколог Семен Гордышевский. – Этот бор не имеет статуса ОПТ (охраняемой природной территории. – СР), к тому же у нас почти полностью отсутствует реальный голос народа в таких вопросах: это доказывают не только вырубки лесов в Карелии, но и свалки под такими крупными городами, как Петербург или Москва. Люди, которые это делают, редко задумываются о последствиях для экологии.
Гордышевский уверен, что в основе таких вырубок всегда лежит коррупция.
– Зачем ценный лес вырубать? Потому что кто-то хочет эту территорию купить и сдать в частное пользование, это обычное дело. Рассчитывать на суды в таких ситуациях также не приходится Маловероятно, что суд встанет на сторону людей, защищающих свой лес. Ведь все схвачено, кругом коррупция. А это значит, что чиновники могут влиять на решение, которое может быть обратным здравому смыслу. Поэтому теоретически есть пути оспаривания решения о спорном выделении участков, но вот практически их реализовать зачастую невозможно, – говорит Гордышевский.
Незаконная вырубка лесов для Карелии как региона, богатого хорошей древесиной, – частое явление. В прошлом году Greenpeace, признанный в России нежелательной организацией, составил рейтинг российских регионов, в которых наиболее распространена заготовка древесины. Карелия тогда вошла в первые 20 регионов по интенсивности лесозаготовки.
С началом войны в Украине ситуация только ухудшилась. Многие лесообрабатывающие компании попали под европейские санкции, что дало им возможность не соблюдать западные стандарты лесообработки. Так, например, в Карелии активисты весной этого года рассказали о вырубках леса на территории будущего заказника "Максимъярви", где обитает 73 вида животных, занесенных в Красную книгу.
