Пропавших без вести солдат на войне в Украине с каждым днем становится все больше, но Минобороны их точное число не называет. Близкие пропавших военных просят помочь с поиском в соцсетях, обивают пороги различных ведомств, отправляются на поиски тела в ростовский морг, куда обычно привозят погибших. И часто все это оказывается безрезультатным. Север.Реалии рассказывает, как люди без всякой помощи государства ищут своих родных и близких, пропавших на войне.
"Я думала, может, на боевом задании"
– Я не верю, что Евгения больше нет. Хотя во время наших последних разговоров ему было страшно: "Если я еще раз пойду, меня отправят туда, я домой живым не вернусь". Я его успокаивала: "Да что ты говоришь? Ты что? Выкинь это из головы даже!" – говорит Татьяна Пиптя из деревни Маево Псковской области.
С Евгением Барабановым она вместе работала на местном мясокомбинате. Когда случилась пандемия, сотрудников предприятия перестали отпускать домой – они жили прямо на площадке. Так она и подружилась с Евгением.
У них была просто дружба, Евгений жил с другой женщиной, уточняет Татьяна. Не забывал он и про свою прежнюю семью – постоянно общался со своей девятилетней дочерью, которая жила в Череповце.
Осенью 2022 года Евгению пришла повестка, так он оказался на фронте.
За год, проведенный на передовой, он получил ранение и контузию. Дважды лежал в госпитале. По словам Татьяны, вернулся на фронт уже добровольцем. И после 7 августа перестал выходить на связь.
– Я думала, может, на боевом задании, поэтому не звонит, но уже собиралась сама узнавать, когда на меня вышла его мама. Она мне звонит, имя мое называет, фамилию, и я в ступоре, говорю: "А как вы нашли мой номер телефона?" – "А он у Жени в блокноте был записан". То есть он матери рассказал, что мы вместе работали, и мать знает, что мы общались. Говорит, раз не выходит на связь, надо что-то делать. Я вступила и в группу с женами, с сослуживцами, все нашла, все пролазила. И я уже нашла их роту, нашла полностью группу, с кем он был, и другого мальчика, который после этого боевого задания был в госпитале и вернулся в строй, – вспоминает Татьяна.
Во время последнего разговора с Татьяной Евгений сказал, что их подразделение "штурмом берет Клещеевку". Они, шесть человек, шли "с какого-то спуска", а дошли до "своих" только двое. Больше никаких подробностей Татьяна не знает. Сослуживцы Евгения не помогли ей: говорят, что лично с пропавшим не знакомы, и что с ним стало – никто не видел.
– Они якобы ничего не видели, – возмущается Татьяна. – Якобы они шли друг от друга метрах в 200. Но за 200 метров ты все равно можешь видеть человека! А они якобы из-за обстрела не видели. Потом они ждали отставших какое-то время, но те так и не появились, и эти двое ушли.
Татьяна вместе с матерью Евгения обратились в военную прокуратуру и Следственный комитет и добились, чтобы Барабанову присвоили статус пропавшего без вести. Больше никаких действий государственные органы не предпринимают.
– Каждый день я прихожу с работы, открываю телеграм и каждый вечер сижу в этом телеграме, – говорит Татьяна. – Иногда дублирую просто объявление, время проходит какое-то – и опять публикую фотографию, пишу, что пропал без вести. Вдруг где-то что-то получится, одни скажут, другие, вдруг где-то что-то проявится.
"Сорвались и поехали в морг"
Родственники пропавших военных обращаются на горячую линию Минобороны в надежде найти хоть какую-то информацию, но зачастую им отвечают, что военнослужащий в "негативных списках" не значится. Такой ответ звучит обычно и тогда, когда связи с пропавшим военным у родных нет уже несколько месяцев. И даже тогда, когда родные сами нашли сослуживцев, которые видели гибель их близкого. Родственники отправляют запросы в Министерство обороны, военкоматы, воинские части, военную прокуратуру. Многим из них только спустя месяцы ожиданий приходят ответы, в которых Минобороны признает военного пропавшим без вести.
Отчаявшись получить официальную информацию, родные едут в морг Ростова-на-Дону, куда привозят погибших на войне.
Андрей Казаков родился в Кемеровской области, но уже долгое время жил в Пскове и служил по контракту в воинской части. Его родители и жена потеряли с ним связь в начале ноября, но информацию о гибели сына и мужа они получили неофициально: по телефону об этом рассказал раненый сослуживец.
– 7 ноября позвонил его сослуживец, – рассказывает мама Андрея Татьяна. – Он был раненый, в госпитале. Позвонил и сказал, что Андрей якобы погиб. Мы, естественно, сорвались и поехали в Ростов в морг. Но мы его там не нашли.
Родственников Андрея попросили сдать ДНК, однако найти тело сына это не помогло. Татьяна решила ехать в Псков, чтобы получить информацию непосредственно в военной части, где служил ее сын. Но и там она не добилась ничего.
"Как же больно"
В ноябре этого года пенсионерка Нина Антонова из Новосокольников Псковской области записала видеообращение с просьбой помочь в поисках ее сына, 40-летнего Александра Антонова. Его мобилизовали из Великих Лук. Он попал в 25-ю отдельную мотострелковую бригаду. С 13 ноября перестал выходить на связь. 15 ноября его объявили пропавшим без вести.
В своем видео мать перечислила особые приметы сына – татуировки и шрамы, а также сказала, что, по словам сослуживцев, он погиб.
Спустя буквально пару дней гибель Александра подтвердилась, 6 декабря его похоронили на родине.
"Как же больно", – написала мать у себя на странице в соцсети. При этом с журналистом Север.Реалии она общаться отказалась, а затем заблокировала его в социальных сетях.
Многие из родных пропавших без вести военнослужащих боятся общаться с журналистами неподконтрольных российским властям медиа и рассказывать о своих поисках. При этом все жалуются, что государственные СМИ про их проблемы не пишут.
С июня 2022 года российские суды начали рассматривать иски о признании погибшими военнослужащих, чьи тела в Украине. По данным "Верстки", в 2022–2023 годах в суды поступило как минимум 176 таких исков. Из судебных решений видно, что российская армия бросала трупы во время отступления, а некоторые тела оказывались настолько повреждёнными, что останки было невозможно собрать.
Потери российской армии на войне в Украине, по данным на 15 декабря 2023 года, составили 39 424 человек, из них 4787 мобилизованные, сообщают Би-би-си и "Медиазона". Это только те, чьи имена удалось установить по открытым источникам. Расследователи считают, что реальное число потерь может быть как минимум в полтора-два раза выше.
В России с февраля прошлого года действует военная цензура, сведения о потерях власти относят к секретным и не отчитываются о них. Источники в Белом доме США в августе оценивали число погибших российских военных в 120 тысяч, писала The New York Times.
