Петербургский политик, писатель и бывший депутат Законодательного собрания Сергей Гуляев уехал из России после сообщения о возбуждении против него уголовного дела из-за публикации книги "Закат в коричневых тонах", в которой собраны рассказы о войне в Украине. Из-за книги на Гуляева написали доносы, после которых отменили ее презентацию в Петербурге, потом были слежка и обыск. В интервью Север.Реалии Гуляев рассказал, почему важно не молчать.
Сергей Гуляев – писатель, политик, бывший депутат Законодательного собрания Петербурга, подполковник запаса – участвовал в Афганской войне, был ликвидатором последствий на Чернобыльской АЭС, журналистом ездил на Кавказ, освещая Чеченскую войну. Гуляев – автор четырех книг об Афганистане, Чернобыле и Чечне.
С 2014 года Сергей Гуляев выступает против военного конфликта на территории Украины, называя его "братоубийственной бойней". За год до полномасштабного вторжения России в Украину Гуляев вместе с еще одним ветераном войны в Афганистане опубликовали обращение к российскому правительству и депутатам Госдумы с просьбой не обострять военный конфликт.
Зимой 2022 года он выпустил очередную книгу о военном конфликте, на этот раз о войне в Украине под названием "Закат в коричневых тонах". Спустя почти год Гуляев должен был презентовать ее на международном Книжном салоне, который ежегодно проходит в Петербурге. Но за несколько недель до презентации на Гуляева начали писать доносы с требованием проверить его рассказы на "дискредитацию" ВС РФ. Сессию, на которой должен был выступить Гуляев, вычеркнули из расписания. 18 мая он уехал из России.
Но сначала была слежка и обыск дома. По словам Гуляева, сотрудники СКР показали его супруге постановление об обыске из-за уголовного дела, которое возбудили из-за публикации книги "Закат в коричневых тонах", но на руки это постановление не выдали, сфотографировать не дали. Позже следователи "подсунули другое постановление", в котором говорилось о возможной связи Гуляева с экс-депутатом Госдумы Ильей Пономаревым, которого обвиняют в "фейках" о российской армии. В тот же день в Петербурге, Москве и Великом Новгороде прошла серия обысков. В Петербурге полиция задержала троих активистов, одного из которых арестовали.
– Когда и при каких обстоятельствах вы уехали из страны?
– В день обысков рано утром я выехал из дома по делам. В 6:20 за мной увязалась машина. Я решил поехать не привычным маршрутом, а гаражами, где никто обычно не ездит. Смотрю, а машина – синий "Форд" с госномером 924 – все равно висит на хвосте. Тогда я покрутил их по переулкам, бросил машину, отключил телефон, взял ноутбук и жесткие диски и скрылся. От знакомых позвонил домой и предупредил, что сегодня придут, чтобы были готовы и спрятали телефоны, гаджеты. Узнал, что уже пришли, потом связь с ними пропала. В итоге практически без вещей переходил границу. Чуть позже у меня дома начался обыск. Были 8 человек: два понятых, следователи, Росгвардия, ОМОН. Они показали супруге постановление об уголовном деле из-за книги, но сфотографировать его не дали. Перевернули дома все, сломали сейф, искали книги, а когда нашли их – успокоились. Позже супруге дали другое постановление о том, что я якобы связан с Пономаревым, хотя лично с ним не встречался ни разу. Требовали от жены, чтобы я приехал домой, а иначе меня могут найти в болоте. Угрожали и в адрес моей дочери, которая учится за границей и находится не в России. Но в каком я сейчас статусе нахожусь по делу, неизвестно. Пока шёл обыск, я в чем был отправился к границе, чтобы успеть, пока не объявили в розыск и не установили мой статус и ограничения. Границу переходил практически без вещей, купил по дороге умывальные принадлежности, чтобы совсем уж не вызывать подозрения (да и в тюрьме бы пригодились, если бы на погранпереходе тормознули), и ушёл.
– Вы знаете, кто на вас написал донос и сорвал ваше выступление на Книжном салоне?
– Люди, которые пишут доносы, не скрывают своих имен. Если раньше это
было не принято, то сейчас уже не стесняются. Написал донос некто Филиппов, бывший чиновник администрации Пушкинского района Петербурга, он руководил отделом по работе с молодежью. По совместительству он еще что-то пописывает, так как является членом Союза писателей Санкт-Петербурга и ещё он участник операции на Донбассе. Он этим кичится, хвастается тем, что он якобы ушел из администрации, с теплого чиновничьего места и уехал на Донбасс воевать.
В администрации Пушкинского района Дмитрий Филиппов исполнял обязанности начальника отдела молодежной политики, физической культуры и спорта до октября 2022 года. Как пишут государственные СМИ, осенью Филиппов решил уехать на войну в Украину. Районная администрация пообещала сохранить за Филипповым рабочее место. У Филиппова есть телеграм-канал, который появился в день объявления Владимиром Путиным мобилизации в России. В нем автор обещал "выкладывать некоторые свои мысли касательно ситуации в России, в мире, размышления о Русской литературе". В канале в мае Филиппов опубликовал пост, в котором раскритиковал организаторов Книжного салона и Союз писателей Петербурга, и пообещал "заглянуть" вместе с 15 военными на презентацию книги Гуляева.
Я до сих пор не могу понять. Дело в том, что книга разошлась по моим друзьям, близким и людям, которым я доверяю. Она никак не могла попасть в руки этого человека. Но я знаю, что Союз писателей Санкт-Петербурга представил ее на премию имени Гоголя в номинации "Шинель". Я думаю, что кто-то из членов жюри, из тех ультрапатриотов, что там присутствуют, слил либо книгу, либо какие-то ее части этому Дмитрию Филиппову. Люди в жюри разные: есть те, кто совершенно отрицательно относится к так называемой "специальной военной операции", кто-то, наоборот, поддерживает всячески. Филиппов тут же разразился могучим спичем у себя в телеграм-канале. Под постом о его доносе сотни комментариев. Все они занятные – чисто 37-й год: "сжечь книги Гуляева", "расстрелять его самого", "где СМЕРШ?", "куда смотрит прокуратура". Я сразу вспомнил слова Довлатова: "Мы все бесконечно ругаем товарища Сталина и, безусловно, за дело, но кто написал четыре миллиона доносов?" Время проходит, а люди не меняются. Как были стукачи и доносчики, так они остались.
– Как в Союзе писателей и руководстве Книжного салона вам объяснили, почему исключили ваше выступление?
– 19 мая у меня была запланирована панель на Книжном салоне. Я должен был представлять свою военную прозу и книгу “Закат в коричневых тонах”. Я не собирался ее брать с собой, предполагая, что может быть обостренная реакция. Я думал, что с листа почитаю какой-нибудь рассказ, выскажу свое мнение по поводу происходящего в Украине. На этой же панели должен был выступать еще один мой коллега, который поддерживает эту войну. Я думал, что будет интересный и хороший диалог двух литераторов, которые по-разному смотрят на события. Мне прислали план мероприятий от Союза писателей. Но после сообщения Филиппова я увидел комментарий председателя оргкомитета Книжного салона, который утверждал, что презентации книги не было запланировано. Они сразу испугались и изменили свои планы. Причем они даже не читали мою книгу! Этот Филиппов привел два кусочка из моего рассказа: один про Бучу, а другой про омоновца, который избивал девочек на митингах, а потом отправился в зону боевых действий и, умирая, обдумывал свою жизнь.
"Закат в коричневых тонах" – это художественная книга, художественный вымысел. У меня один из рассказов написан от лица пса: военные действия глазами собаки. Но моя история с книгой не закончилась тем, что ее сняли с салона и меня начали проверять по статье о "дискредитации". Заместитель председателя Союза писателей Сергей Арно каждый год на Книжном салоне представляет альманах из рассказов и стихов петербургских писателей за последний год. В этом году альманаха не будет, потому что там был мой рассказ. Они просто убрали тираж, когда, видимо, увидели мою фамилию. Я
жутко печалюсь по этому поводу, потому что, кроме моей работы, там есть
работы моих коллег. Ну, выкиньте мой рассказ, зачем зарубать весь сборник?
– Вы ожидали подобную реакцию?
– Я, честно говоря, не ожидал, что будет утечка, которая, вероятно, произошла от кого-то из жюри. Думаю, что теперь ее уберут из премии имени Гоголя. Я понимаю, что эта книга мне принесет немало проблем, как говорил когда-то Мастер из "Мастера и Маргариты" Булгакова. Но я готов судиться и биться за нее: во-первых, это литературное произведение, это мой авторский взгляд на события, а, во-вторых, я не распространяю фейки, я не дискредитирую армию. Ее давно и безнадежно дискредитировали Путин, Шойгу и Сердюков. Я излагаю свой художественный взгляд на эти события.
– Почему вы решили опубликовать книгу именно сейчас, а не дождались, так сказать, лучших времен?
– Во-первых, это моя позиция. Я написал ее по горячим следам, начиная с 25
февраля, когда вышло наше воззвание "Ветераны за мир" (петиция, созданная Сергеем Гуляевым и еще одним ветераном войны в Афганистане Николаем Прокудиным. – СР). Эта книга, в принципе, попытка предотвратить весь этот бред, который затеяли наши вожди, показать, что это запределье и кошмар, этого всего не должно быть никогда, но коль это случилось, надо на это реагировать. Я знаю, что книгу хотят переводить в Латвии, часть книги опубликовали в Эстонии, часть в Израиле.
– Что вы хотели донести до своих читателей?
– Я не пытался сказать что-то новое. Война – это беда, боль, смерть,
сломанные судьбы, грязь, гной, инфернальное зло. Я прихожу к выводам, которые сделали задолго до меня до меня Николай Никулин, Всеволод Гаршин, Виктор Астафьев, Лев Толстой – люди, которые не могли спокойно взирать на войну, презирали и проклинали ее, писали не столько о героике, сколько о том, что война несет. Тираж моей книги не слишком велик, чтобы люди, прочитав ее, вышли на улицу и сказали: "Господи, что мы творим вообще?" Это, скорее, самоспасение, спасение своей души, когда ты не можешь молчать, глядя на все происходящее на востоке Украины. Это моя писательская реакция.
– Военные преступления могут совершаться обеими сторонами конфликта. В вашей книге есть вещи, которые раскрываются с позиции пострадавших украинцев. Можем ли мы сегодня говорить о военных преступлениях, рассуждая только с одной стороны?
– Понимаете, я здесь не выступаю, как журналист, чтобы выслушать две
стороны или быть посредине этой схватки. Я писатель. Мне ближе люди, которые защищают свою землю, которые обороняются, поэтому искать там военные преступления… Да, всякое может быть. Искать праведников в окопах трудно, "блаженны только миротворцы, ибо их есть царствие небесное". Я, как человек русский, отвечаю за своих. Писатели в Украине, может, потом напишут и про деятельность другой стороны. Мне, как и каждому россиянину, приходится отвечать за то, что творит "наша" армия, Путин, власть, хотя я был против этой авантюры с первых минут вторжения армии в Украину. Я не хочу к современной армии иметь никакого отношения. Моя армия закончилась в 1991 году, той армии, которой я давал присягу (имеется в виду армия СССР, в которой служил Гуляев. – СР). Все эти ЧВК, наёмники, добровольцы, кувалды – к этой армии я не хочу иметь никакого отношения. Но это армия страны, в которой я живу, и понятно, что несу частичку ответственности за все события. Я несу частичку ответственности за свою страну, поэтому я тут буду солидарен с теми людьми, которые обороняются и на чьей стороне, как я считаю, и есть правда. Я не скрываю своих симпатий к тем людям, которые защищают свою Родину, Украину. Тем более там очень много моих коллег-афганцев, с которыми я служил в одной бригаде, и они оказались по другую сторону баррикад. Моя книга – это мои размышления о войне, о том, что она творит с людьми.
– В описании вашей книги про войну в Чечне "Театр военных действий. Чеченский репортаж" говорится, что "Сергей Гуляев имеет право на жесткие оценки, потому что там на войне он шел с солдатами в одной цепи". В случае с Афганом вы были участником военного конфликта, были в Чечне в качестве журналиста и тоже видели все происходящее своими глазами. Но ваша новая книга про войну в Украине, в которой вы не принимаете участия.
– Лев Толстой родился спустя 18 лет после окончания войны с Наполеоном, но никто лучше него не рассказал о той войне. И я имею право смотреть на так называемую спецоперацию своим взглядом писателя. Если бы я был журналистом, то я бы не имел права писать из Петербурга о происходящем. Диванная публицистика здесь не проходит, а моя книга – это все-таки мои размышления о природе войны, природе зла, природе человека в разных экстремальных ситуациях.
– С начала военных действий мы постоянно слышим вопрос о вине и ответственности россиян в этой войне. Почему вы считаете, что и лично на вас есть ответственность за происходящее?
– Я чувствую ответственность, потому что я не смог предотвратить это (войну в Украине. – СР), хотя за год до ее начала мы с Колей Прокудиным
предупреждали, что не нужно ввязываться в конфликт. Ровно за год мы первый раз с ним обратились к правительству страны, к Путину, к общественности с призывом остановить милитаристскую эскалацию на границах Украины. Это обращение подписали более 1500 человек, направили его в правительство. Это письмо не получило большого резонанса, но есть вещи, о которых ты не можешь промолчать. Если у тебя есть мысли о том, как все остановить, то надо об этом сказать. Мы тогда уже понимали, что надо как-то это предотвращать. Мы поняли, что люди, которые принимают решения, вероятно, ничего не понимают ни в войне, ни в ситуации с нашей армией, и возможно, даже не имеют понятия, что такое вести боевые действия против европейской страны.
