Режиссер Александр Сокуров возмущен предложением члена комитета Госдумы по культуре Сергея Соловьева вырезать из кинокартин фрагменты с "актерами-предателями". В интервью корреспонденту Север.Реалии Сокуров рассказал, почему эта идея "безумная и невыполнимая".
Депутат Соловьев считает, что нужно "почистить" отечественные фильмы от эпизодов, где играют актеры, занимающие "неправильную" идеологическую позицию из-за войны в Украине. Недавно с аналогичным предложением – сформировать стоп-листы для неблагонадежных артистов – выступила депутат Госдумы Екатерина Стенякина, а депутат Елена Драпеко убеждена, что надо запретить артистам – иностранным агентам сниматься в фильмах, финансируемых государством. Соловьев уже предложил провести по этому вопросу голосование, чтобы "узнать мнение общества". Кинорежиссер Александр Сокуров считает эту идею "безумием".
С 1980 года Сокуров работал на “Ленфильме”, но до конца 1980-х годов ни одна из его картин не вышла в прокат. Самый плодотворный период работы Сокурова пришелся на 1980–90-е годы, его фильмы имели большой успех на международных кинофестивалях. В 1995 году Европейская Киноакадемия включила имя Александра Сокурова в список ста лучших режиссеров мира.
Сокуров на протяжении многих лет занимался педагогической деятельностью, возглавляет общественную группу активистов-градозащитников, так называемую "Группу Сокурова", регулярно высказывается публично по самым острым политическим вопросам, нередко навлекая на себя неудовольствие российских властей.
– Что я могу добавить к этому? Это – глупость и безумие. А в итоге заходим в такую тупиковую ветвь цивилизации, – говорит Сокуров.
– Но, кажется, нет ничего невозможного, мы же помним, как вырезали фотографии репрессированных врагов.
– Но это фото, и из фотографий действительно удаляли персонажей. Во времена Сталина чистили исторические документы, которые почистить ничего не стоит. Но есть же авторское право, в конце концов, моральное право, которое принадлежит и артистам – это часть их судьбы, все это принадлежит и режиссерам, и студии. У идеологии нет таких тотальных прав буквально на все. Фильм – это тоже памятник культуры или искусства, не знаю, к чему относится кино, наверное, к культуре, а не к искусству. Почему тогда не пройтись по скульптуре, не вырезать оттуда слишком голых или не с теми эмоциями персонажей? Надо быть последовательными, тогда давайте и дальше пойдем.
– Это мы тоже проходили, помните же, как творения Микеланджело были признаны непристойными, и их слегка задрапировали…
– Что мы обсуждаем? Это совершенно абсурдная со всех сторон идея. Пока она не стала законом. Хотя я не сомневаюсь, что Дума примет такой закон с удовольствием. Все же кинематограф – это часть культурного наследия нашего. Как культурное наследие редактировать? Фильм – это цельное произведение. Как они себе это представляют?
– Вы говорили, что технически это возможно.
– Никаких проблем технически сейчас нет, тем более в наше цифровое время. Зритель может и не заметить даже пропажу каких-то эпизодов.
– Это просто пугает.
– Не надо пугаться, пусть это будет самое малое, что нас пугает сейчас. Это абсурд, но это затмение пройдет, обязательно пройдет, солнце выглянет. Фильмы переживут это, уцелеют, и потом все вернется на свои места. Но сама тенденция – вырезать и запрещать – говорит о деградации законодателей во всех смыслах, и в отношении их к авторскому праву, и в отношении к культурному наследию страны. Это просто деградация всех этих институтов и, кроме того, неправильное понимание идеологии. Идеология не столь объемна по своим правам. Исходя из идеологических соображений, нельзя делать все, что хочешь. Идеология – это временное оружие, как вилка или нож, или ложка. Это говорит о полной уже деградации уровня законодателей вообще.
Но дегуманизация характерна не только для жизни современного русского политического и гуманитарного пространства, она столь же характерна для европейского политического и европейского пространства. Если в Европе не только политики, но и деятели культуры так рьяно поддержали исключение русской культуры из европейской жизни, не сошли ли они тоже с ума? Это единый кризис гуманитарный, они тоже предают гуманитарные принципы, когда позволяют идеологии брать верх над всем остальным, неважно, в России или в Европе. У идеологии нет таких прав, которые ей предоставляют политики или разные общественные институции.
Но в политике сумасшедших людей гораздо больше, чем мы себе это представляем. Никогда разум не руководил людьми, которые воспалены идеологическими инфекциями. Пока не погибнет эта инфекция, все это будет продолжаться. Потом она погибнет, и все вернется в нормальное состояние, если вообще мир еще будет существовать, если люди не уничтожат друг друга с помощью вооружений, новых или старых, каких угодно. Всякая идеологическая болезнь, всякая идеологическая инфекция, в конце концов, проходит.
– Вопрос только, с какими последствиями для организма.
– Не будем преувеличивать эти последствия. В том числе не будем преувеличивать последствия этих призывов вырезать неугодных актеров из фильмов. Потому что люди разумные научились уже использовать те антибиотики для лечения, какие доступны каждому человеку. В современных условиях можно найти этот же фильм, из которого все вырезали, и в невырезанном варианте.
– Но при этом нынешние цензоры говорят, что они действуют из самых патриотичных побуждений. Противники войны при этом тоже считают себя патриотами, и не исключено, что с большим основанием, чем ура-Z-патриоты. Но их как будто уже лишают права на патриотизм.
– Вопрос войны и мира сегодня находится за пределами гуманитарных представлений. Поэтому даже обсуждать это как-то неловко. На самом деле это за пределами нормальной дискуссии. Как вообще можно дискутировать на тему, что война – это плохо? Как вообще можно что-то обсуждать с теми, кто говорит, что война – это хорошо? Это за пределами дискуссии, это только вопрос психического здоровья человека или группы людей.
– Вы всегда с большим трепетом относились к воспитанию молодежи, и в своей киношколе много сил отдаете молодым людям. У нас сейчас опять военная подготовка в школе, каждый понедельник "уроки о важном". Как вы к этому относитесь?
– Я за воспитание мужского и женского характеров, в том числе и в школе. Мальчики должны быть мальчиками, девочки должны быть девочками. Каким это способом делается, педагоги знают.
Я против того, чтобы девочки, пусть даже с гигантскими жуткими белыми бантами и с пилотками ходили на парадах, высоко поднимая свои обнаженные коленки под коротенькими юбочками, учились в военизированных колледжах, я против этого совершенно. Конечно, это плохо.
И уж точно я против чрезмерного увлечения милитаризмом вообще, и в школах, в частности.
– Возвращаясь к цензурированию кинокартин – вот вы сказали, что кто захочет, тот найдет, где посмотреть неизуродованный фильм, а сейчас Пригожин, набирающий наемников на войну, в том числе и в колониях, обещает и YouTube закрыть. И что тогда, где эти фильмы искать?
– Все равно найдут. Не будем преувеличивать значение кино в жизни общества, в жизни людей. Есть всякие другие виды культуры, искусства. Уверяю вас, что все не может быть подвергнуто быстро, немедленно всяким обрезаниям. Для этого потребуется большое время, а этого времени нет и не будет. Я надеюсь, что этот угар быстро закончится, люди успокоятся, и они не успеют уничтожить все. Копий огромное количество, списков очень много, что-то обязательно сохранится. Человек, который хотел бы посмотреть не кастрированное произведение, всегда найдет его натуральную целостную форму.
– Как вообще вам само это понятие – "актер-предатель", уехавший – значит, предатель?
– Это несправедливо, неправильно, неконституционно. Эта идеологическая воспаленность рождает колоссальную тревогу в обществе, которая разделяет людей. Никакие внешние силы не имеют права в государстве, которое называет себя демократическим, стравливать людей из-за того, что у них разная точка зрения. Да, ситуация сейчас – военная, политически, национальная – очень непростая. Поэтому будут разные точки зрения, это неизбежно и это правильно. И выражать их для гражданина необходимо. А государство, которое, нарушая конституционные нормы, наказывает людей за убеждения и за их политическую позицию, совершает неконституционные действия. Если оно столь уверено в них, значит, надо внести поправки в Конституцию, изменить статьи, дающие людям право иметь разные точки зрения на происходящее. То, что происходит сегодня, – это трагическая ситуация, которая возникла не потому, что люди этого захотели, а потому что государство стало предпринимать определенные военно-исторические действия. У граждан возникли разные реакции. И это нормально. Народ не должен врать своим лидерам – это преступление. И если лидеры начинают обманывать свой народ – это тоже преступление. Это все точно есть в Конституции Российской Федерации. Я все время отсылаю моих соотечественников, которые воспалены желанием победить на идеологическом фронте, к тексту Конституции Российской Федерации.
– Вы говорите, гражданин не должен врать государству. Но если гражданин выражает неприятие войны, агрессии, он получает штраф или садится в тюрьму. Говорить правду государству сейчас опасно.
– Я уже сказал, если человека осуждают за выражение его точки зрения на исторический процесс – это неконституционное действие органов государственной власти или общественных организаций, общественных сил. Человек может хотеть излагать свою точку зрения, в том числе протеста, а может не хотеть – это тоже же его право. Но те, кто формулирует свою точку зрения, не должны преследоваться до тех пор, пока не внесены изменения в Конституцию. Не в законодательство, а именно в Конституцию, где прописано право человека иметь свою точку зрения без всяких ограничений, выражать и защищать свою позицию.
– Все эти запреты идут в одном ряду с желанием отгородить Россию от европейской и западной культуры, это удастся?
– Это невозможно. Тогда закройте, оградите стеной Петербург, который является символом прекрасного влияния европейской культуры, мировой культуры на нас. Закройте русскую музыку классическую, большую форму. Прекратите преподавание математики или физики, где вклад европейской интеллектуальной культуры велик и высок. Невозможно лечить сегодня человека, не прибегая к величайшему опыту медицины мировой и европейской. Невозможно летать на самолетах, не учитывая великое влияние европейской науки и техники на развитие и России, и Советского Союза. Надо не любить, не ценить свой народ, чтобы утверждать, что изоляция возможна. Изоляция невозможна.
Политическая, научно-техническая, идеологическая изоляция в том числе наносит главный удар по интересам развития России. Я сторонник развития России. А оно возможно только во взаимодействии с самыми передовыми научно-техническими, интеллектуальными, художественными процессами, которые происходят во всем мире.
– В ваших словах все-таки видится надежда на то, что нынешнее безумие не продлится долго. Почему вы так думаете?
– Я гражданин Российской Федерации, я русский человек, я человек, работающий в области отечественной культуры, и не только русской, но и европейской культуры. Я настаиваю на том, что это не может продолжаться бесконечно, потому что это противоположно и жизни, и интересам людей. Это невозможно, это нежизненно.
