Супружеской паре из Петербурга пришлось бежать из страны после угроз неонацистов, порчи имущества и полицейского давления за антивоенную позицию. Дарья родом из Украины, Максима пытались мобилизовать на фронт. Им удалось получить политическое убежище во Франции. По словам правозащитников, россияне, выступающие против войны, все чаще получают убежище в Европе.
Текст: Окно
Дарья и Максим с двумя детьми до конца 2022 года жили в Петербурге, а сегодня осваивают пригород Парижа. В начале июля Франция дала им политическое убежище, которого они ждали больше года.
– Вернуться в Россию было бы самоубийством, это билет в один конец. Поэтому оставалось только ждать. И сегодня мы чувствуем большое облегчение, теперь можно дальше планировать свою жизнь, – рассказывает 38-летняя Дарья.
Она родилась в Луганской области Украины, сегодня там живут ее многочисленные родственники и друзья. В 1998 году, когда ей было 12 лет, с мамой она переехала в Санкт-Петербург.
– Для меня Украина родная страна, с ней многое связано. Поэтому, когда началась война, для меня это стало шоком, трагедией. Для всей нашей семьи, – говорит Дарья. – У меня есть родня в Луганске, кто-то живет во Львове, кто-то в Киеве. Подруга в Гостомеле была на начало войны. Я ей тогда писала, что россияне не поддерживают войну. Она ответила, что верит, что россияне – братский народ. А теперь я понимаю, как я ошибалась.
"Вали в Украину"
24 февраля 2022 года, в первый день войны, Дарья вышла на антивоенный митинг, где ее задержали. Потом были многочисленные одиночные пикеты и посты в соцсетях.
– Был телеграм-канал, где россиянки и украинки писали о своих чувствах, эмоциях. Это был апрель 2022 года. Тогда мы до конца не понимали, насколько все серьезно, что, когда ты высказываешь свое мнение, тебя за это могут посадить. И там я достаточно откровенно писала, что это глупая война, что, когда она кончится, я поеду восстанавливать Украину. После этого много хейта полилось, мне писали всякие оскорбления типа: "Собаки уже вышли на твой след", "Вали в Украину", "Ходи оглядывайся". Я не ожидала, что так будет, – вспоминает Дарья.
В салоне своей машины она повесила желто-синие ленточки. Однажды, придя на парковку, обнаружила, что стекло в машине выбито, ленты сорваны.
– Это было днем: мы выходили с детьми гулять – машина была целая. Полтора часа гуляли, вернулись – она уже разбита. Мы вызвали полицию, и полицейские вообще не отреагировали. Только ухмыльнулись. Спросили, что ценного пропало. А ничего не пропало, хотя у меня в машине были документы и дорогие очки. Полицейские даже не записали это в протокол. Через две недели написали, что не видят уголовного дела, потому что не было ничего украдено, – говорит Дарья.
Всю весну и лето 2022 года она, несмотря на угрозы неизвестных в соцсетях, продолжала писать антивоенные посты и помогала украинцам с оккупированных территорий выехать через Питер в Европу. Тогда еще были открыты границы с Финляндией.
В сентябре 2022 года была объявлена мобилизация, и муж Даши Максим получил повестку.
– У меня началась истерика, я стала звонить на горячую линию, мне там ответили, что у нас перед глазами приказ Минобороны и отсрочка только у тех, у кого категория Г и Д. А у мужа категория В – он был комиссован из армии по болезни, он болел там туберкулезом. Мы были уверены, что его трогать не будут. Ведь вначале они говорили, что будут забирать тех, кто имеет боевой опыт, нужные специальности, а у меня муж – инженер дизелей корабля, – рассказывает Дарья.
Выехать из России он бы не смог – на границе уже разворачивали тех, кто получил повестку. Решили, что лучше где-то переждать, и какое-то время Максим скрывался у друзей в Петербурге. Его искала полиция, но безуспешно.
А в декабре Дарье стали поступать угрозы от членов Национально-освободительного движения России (НОД).
– В ноябре они прошлись по центру Москвы с ракетой. Предлагали бить по центру принятия решений. Это было настолько кринжово, что я написала в соцсетях что-то вроде: мы думали, что на дне, а снизу постучались. Люди выходят с плакатом "Нет войне", их задерживают. А тут в центре Москвы ходят с муляжом ядерной боеголовки, и это нормально. Мне от НОДа прислали угрозы в их сумасшедшем духе, что типа вам надо удалить все свои записи в соцсети, они дискредитируют нашего великого президента, и, если вы этого не сделаете, будем действовать по отношению к вам как к врагу народа. Мы тогда просто посмеялись, решили, что это все несерьезно.
Однако в январе 2023 года на входной двери квартиры Дарьи и Максима неизвестные оставили надпись "ZV смерть".
– Мы поняли, что надо обращаться в полицию, может, подожгут дверь или еще что-то, – вспоминает Дарья. – Полицейские сразу спросили, участвовала ли я в митингах. "А покажите ваш инстаграм". – "А зачем?" – "Нужно". Я показала. А там были посты с моими акциями. Но прям такого не было, чтоб статья, я старалась быть аккуратной. Выходила на пикеты с, казалось, безобидными плакатами. А полицейский сказал, что таких, как я, сейчас увозят в главное управление МВД. Я спросила: "А что я написала такого, что меня надо куда-то везти? Разве призыв "Не убивайте!" – это плохо?" Мне в ответ: ну вот время такое сейчас. Через неделю к нам пришел участковый и стал жестко давить на меня, увидел, что я из Украины, стал просто орать, спрашивать, кто у меня из родственников там живет, принимает ли участие в военных действиях. Сказал, что если я заявление по этой двери оставлю, то ему придется передать дело в Следственный комитет.
Дарья решила не забирать заявление. Через месяц ей позвонили из Следственного комитета и настоятельно попросили прийти на беседу. Дарья предложила им вызвать ее по повестке.
Буквально на следующий день, взяв сыновей, они уехали из России.
– Я понимала, что, если я туда приду, меня могут просто оттуда не выпустить, такие случаи тогда уже были. Муж взял отпуск, мы еще думали, что вернемся. И уехали в одну из стран СНГ. А буквально через день позвонила мама, сказала, что ей звонили из СК, спрашивали, не может ли она взять повестку для меня, потому что меня не застали дома. Она брать отказалась, сказала, что со мной не общается и вообще меня давно не видела. Больше не звонили. Думаю, они ждут, когда я вернусь. А если учесть, что у меня муж уклонист, то вообще нет вариантов возвращаться.
Через неделю Дарья и Максим уехали во Францию по туристическим визам. Несколько дней приходили в себя, а потом подали документы на политическое убежище.
– Первые дни были тяжелыми, все было на адреналине. У нас двое детей. Младшему тогда не было двух лет еще, а старшему шесть. Было сложно, и мы до сих еще в состоянии шока, – говорит Дарья.
Летом 2023 года административное дело по испорченной двери в Петербурге было закрыто по истечении времени.
"Я его переживу"
Франция дала семье политическое убежище в июле, спустя 14 месяцев после подачи заявления. Им выделили небольшую квартиру в пригороде Руана, платят пособия.
– Убежище мы получали по политическим мотивам и мобилизации. Еще год назад суд по миграционным вопросам Франции вынес решение, что, если человек докажет, что его пытались мобилизовать, он имеет право на защиту. Мы узнали о том, что есть такая возможность, в телеграм-канале антивоенной организации "Движение сознательных отказчиков". Увидели, что они помогали парню получить убежище в США. Обратились к ним. И они нам написали очень хорошее письмо на шести страницах, где подробно, со ссылками на статьи УК РФ расписали, что может грозить моему мужу в случае его возвращения в Россию. Не знаю, действительно ли убежище нам дали из-за этого письма, но, думаю, если бы нам даже отказали, мы с этим письмом суд бы выиграли.
Дав политубежище на десять лет, Франция запретила семье в этот срок возвращаться в Россию. Но Дарья очень надеется вернуться – после того как уйдет Владимир Путин.
– Я очень скучаю по Питеру и по близким, друзьям. Война – это очень страшно. А вижу в соцсетях, как живут россияне – у них жизнь вроде и не поменялась. Мне пришлось с психологом даже эту тему обсуждать. Надежда вернуться домой есть. Мне 38, а "ему" – 71. Я его переживу, – говорит Дарья.
Трудно сказать, что именно помогло в получении убежища в этом случае – кейс Даши, подвергающейся преследованиям в России, или ее мужа – отказчика от армии, говорит юрист Движения сознательных отказчиков Артем Клыга. Вот уже несколько месяцев юристы антивоенного движения, помогающего военнослужащим-дезертирам и отказчикам от службы, пишут письма поддержки и правовые заключения. Для заявителей такая помощь бесплатна.
– К нам обращаются довольно часто за написанием правовых заключений, если, например, у человека суд по убежищу или какой-то административный орган рассматривает его заявление. Мы как экспертная организация выступаем той стороной, которая может дать экспертное заключение о ситуации в России, в первую очередь о ситуации с военным законодательством, – говорит Клыга.
Юристы подробно описывают, что в теории может произойти с отказчиком, если он окажется в России, ссылаются на судебную практику, нормативно-правовые акты, новости. Далее с таким заключением заявитель обращается в органы власти европейской страны.
– Это не что-то шаблонное, это индивидуальное заключение. Мы уже написали семь заключений и около пятнадцати писем поддержки. По убежищам было три положительных результата – в США, Германии, а теперь и во Франции, – рассказывает юрист.
В начале января россиянину, бежавшему от мобилизации, удалось получить политубежище в США, рассказывает Артем Клыга. Важную роль сыграло как раз экспертное заключение ДСО: США считают правом государства мобилизовывать граждан, а благодаря заключению удалось доказать, что в России повестка в армию является частью репрессивного законодательства и преследования за политическое мнение.
Как сообщает другая антивоенная организация "Идите лесом", впервые Франция дала убежище россиянину, бежавшему от мобилизации, в марте этого года.
"Молодой человек обратился в суд, после того как получил отказ от французского ведомства по защите беженцев и лиц без гражданства. Его адвокат Юлия Ямова смогла доказать, что, хотя он и не служил в армии, его могли призвать и отправить на войну. Французские чиновники не могли поверить, что такое возможно. Но суд учел все: и необходимые документы, включая повестку, и мнения экспертов о множественных нарушениях закона в ходе мобилизации, – отмечают активисты.
