Российские власти заявляли, что не берут на войну ВИЧ-положительных людей. Как выяснила "Вёрстка", в реальности на фронте находятся как минимум сотни контрактников, мобилизованных и добровольцев с ВИЧ. Об этом сообщают пациентские объединения, сотрудники НКО и Центров СПИД, родственники комбатантов и сами военные. Мужчины попросту не уведомляют военкоматы об инфекционных хронических заболеваниях. Или не знают о своих диагнозах и едут воевать – за деньгами или по убеждениям.
Источник: Верстка
Можно ли заразиться ВИЧ или гепатитом С, сидя в одном окопе или вытаскивая раненого с поля боя, действительно ли в исправительных колониях всё настолько плохо с лекарствами, что ВИЧ-позитивные заключённые идут в ЧВК за терапией, и как к положительному статусу военнослужащих относятся в других армиях мира, разобралась "Вёрстка".
"Если бы я не показал справку из СПИД-центра, уже бы бегал и воевал"
"Никакого отбора уже нет, уже и с гепатитом берут, и с ВИЧ, и со всем остальным, и не нужны никакие справки", – написала в апреле 2023 года в телеграм-чате, который объединяет родственников и жён наёмников ЧВК "Вагнер", одна из пользовательниц.
"Боже, какой кошмар! Ну уж совсем таких гепатитников и с ВИЧ не брали бы. Не подставляли бы других ребят", – ответила ей другая.
"Я могу предположить, что кровь здорового бойца с кровью больного может перемешаться в результате массового ранения или оказания помощи друг другу. То-то и оно, что при малейшей царапине [можно заразиться], а тут такие ранения получают. И как не волноваться, когда здоровый рядом с больным воюют! – присоединилась к обсуждению третья. – Я ничего против заболевших ребят не имею, но представьте: остаться без руки да ещё и ВИЧ заболеть – это вообще трэш!"
Удивление женщин можно понять: и ВС РФ, и вербовщики ЧВК "Вагнер" указывают на положительный ВИЧ-статус как на препятствие к участию в боевых действиях. В начале "частичной мобилизации" правозащитники поясняли, что среди оснований для освобождения от призыва есть ВИЧ-инфекция в стадии вторичных заболеваний (стадии 2В, 4А – 4В, 5). При ней призывники должны получать категорию "Д" – не годен к военной службе. Но при ВИЧ в стадии первичных проявлений (стадии 1, 2А, 2Б, 3) у призывника может быть категория "В", а на неё освобождение не распространялось. Впрочем, весной 2023-го, через полгода после начала мобилизации, генштаб и руководство Минобороны РФ, по данным телеграм-канала "Военные адвокаты", распространили ограничение на людей с ВИЧ, туберкулёзом и гепатитами В и С, имеющих категорию годности В.
Так или иначе, с самого начала мобилизации ВИЧ-позитивные россияне получали повестки и продолжают получать до сих пор, потому что военкоматы не в курсе их актуального здоровья. Военкомам на местах нужно было доказывать, что у человека вообще есть ВИЧ-статус, и объяснять, что диагноз освобождает человека от мобилизации: "Брату 38 лет. ВИЧ+. Военком в телефонном разговоре просто сказал: "Какая тебе разница, где сдохнуть?" – цитировал обращения граждан юрист Павел Чиков.
Один из ВИЧ+ собеседников "Вёрстки" в сентябре 2022 года получил, по его словам, повестку, будучи пациентом реабилитационного центра для наркозависимых на Урале. Руководитель центра, в котором он находился, сам организовал его визит в СПИД-центр за справкой о том, что он ВИЧ-позитивный: "Ты никуда не поедешь, какая тебе армия и война", – вспоминает Игорь М.
"Я думал, процедура будет такая: я приду в военкомат, покажу эту справку, и мне никуда больше не надо будет идти. Но в военкомате мне сказали приезжать с вещами сразу на сборный пункт, – рассказал „Вёрстке“ Игорь. – Я приехал, там толпа женщин, которые попросили у меня военный билет. Моим здоровьем вообще никто не поинтересовался: руки-ноги есть – годен. Только благодаря тому, что я знал, что у меня ВИЧ, я начал искать там какого-нибудь медика, чтобы справку из СПИД-центра показать. Если бы я этого не делал, то уже бы бегал и воевал".
"Там судят не по тому, есть ли у тебя ВИЧ, а по тому, мужик ты или нет"
Пока одни ВИЧ-позитивные военнообязанные пытались избежать отправки на фронт, другие, напротив, сами рвались на войну, но получали отказы от военкоматов и ЧВК. Так, консультантка ВИЧ-сервисной НКО в Новосибирске рассказывала об одном клиенте, который хотел уехать в Украину вслед за братом, чтобы служить вместе с ним. В военкомате узнали о его ВИЧ-статусе и "развернули"; в ЧВК тоже отказали в трудоустройстве.
Как говорят собеседники "Вёрстки", обычно достаточно не сказать военкому, что у тебя ВИЧ, – и путь в Украину открыт. Александр К., бизнесмен из Сибири и офицер запаса, решил поехать в Украину, "чтобы посмотреть, что там творится". Никому в военкомате, по его словам, о своём ВИЧ-статусе он не сказал – а его и не спрашивали.
"Мне 59, с декабря 2017 года с ВИЧ, – рассказал он „Вёрстке“. – Я никогда не предохраняюсь, поэтому не удивился этому. Терапию пить начал сразу, как узнал. Зачем рисковать? Я почитал про это, мы же все люди грамотные, понял, как надо, не тянул время".
Капитан в отставке, последние тридцать лет Александр занимался бизнесом, но когда военкоматы "кинули клич", что на войне "не хватает нормальных офицеров", Александр пришёл записываться добровольцем. "Мне сразу сказали, какого числа убываю, я донёс необходимые документы, личное дело у них было, – рассказал Александр. – На здоровье не смотрели – кому мы нужны, добровольцы? Только Родине".
Когда лечащий врач-инфекционист в Центре СПИД узнала о намерениях Александра, она велела ему сдать анализы на вирусную нагрузку и иммунный статус. Выяснилось, что по анализам он в прекрасном физическом состоянии, и врач выдала ему терапию на полгода вперёд. Это редкость – обычно в центрах СПИД дают таблетки на срок от месяца до трёх, в зависимости от наличия запасов. "Но мне и раньше на полгода давали, потому что я „свой“, чай-кофе приношу на приём всегда", – добавляет Александр.
Он не переживал, что на фронте будут сложности с приёмом терапии: "Таблетки дисциплинируют хорошо. Каждое утро в 8:30 – позавтракал и таблеточку. Одну в день. Мы возле Херсона с укропами дрюкались. Я больше командовал, в окопах не лежал: выставлял людей на четыре точки, потом ротацию делал. Свободного времени хватало".
О том, что у него ВИЧ, Александр не говорил никому из сослуживцев. Были ли среди его подчинённых другие ВИЧ-положительные – не знает.
"Если бы кто увидел, что я таблетки пью, я б сказал, что это витамины. Когда летают мины и снаряды, никому не интересно, кто что принимает. Может, это таблетки от страха, – пошутил Александр. – А говорить о ВИЧ кому-то зачем? Живи, сражайся рядом. Там судят не по тому, есть у тебя ВИЧ или нет, а по тому, как ты себя ведёшь, мужик ты или нет. Если ты не наркоман, не пьяница, кому твоя ВИЧ-инфекция помешает?"
После окончания трёхмесячного контракта Александр вернулся к мирной жизни. Как он говорит, несмотря на физическую форму, возраст всё же давал о себе знать: "Но если уж сильно надо будет, Родина скажет – значит, снова поеду. У меня есть Родина, которая мне всё дала, для меня это святое".
О ВИЧ-позитивных, участвующих в боевых действиях, рассказывает и психолог одного из Центров СПИД на Урале. По его словам, кадровых военных давно перестали увольнять в запас, если у них вдруг обнаруживали ВИЧ. Да и официально военно-врачебная комиссия может в индивидуальном порядке признать человека с ВИЧ годным к военной службе с незначительными ограничениями. Тогда он имеет право на досрочное увольнение из армии, но не обязан этим правом пользоваться.
О тех, кто жалуется, что их якобы не взяли воевать из-за ВИЧ, Александр К. отзывается скептически: "Кто говорит, что их с ВИЧ не берут в добровольцы, – это фигня. За один день тебя оформляют без справок, без ничего. Проблем никаких нет. ВИЧ по фигу всем, лишь бы гепатита не было. А кто боится, что человек с ВИЧ кого-то заразит в одном окопе, – ну они там что, трахаются друг с другом? Что за бред сумасшедшего?"
"Если бы у заключённых с ВИЧ был доступ к информации, они бы не стали искать „спасения“ в Украине"
В середине мая 2023 года Дмитрий в одном из наркочатов Новосибирска спросил у других употребляющих наркотики участников чата, известны ли им "курилки Бахмута". На вопрос корреспондентки "Вёрстки", находится ли он сейчас в Бахмуте вместе с ЧВК, он ответил утвердительно.
"Уже третья командировка. Я там-то не колюсь. Приезжаю домой и, когда денег много, начинаю опий свой любимый. Сам я без ВИЧ, но с ВИЧом есть у нас осуждённые, – рассказал Дмитрий. – В моём штурмовом отряде двое точно с ВИЧ и гепатитом. Если честно, по ним не скажешь, что они с ВИЧ живут, здоровые парни".
О том, что ЧВК "Вагнер" вербует из колоний ВИЧ+ заключённых, сообщалось со ссылкой на британскую разведку ещё осенью 2022 года: "Набор заключённых с серьёзными проблемами со здоровьем, по мнению разведки, означает новый подход, в котором на первое место выходит количество, а не качество".
Весной 2023 года завербованные на войну российские заключённые, попавшие в украинский плен возле Бахмута, рассказали The New York Times, что в ЧВК "Вагнер" им обещали препараты от ВИЧ, которые они не получали в колонии. Издание приводило рассказ 42-летнего Руслана – он говорил, что в колонии ему выдавали лекарства, не подавлявшие вирус. По его словам, он думал, что в любом случае умрёт от болезни в тюрьме, поэтому согласился пойти на войну ради шанса на освобождение и лечение. Он также рассказал, что приветствует политику ЧВК "Вагнер" по набору заключённых с ВИЧ-положительным статусом.
Эксперты в области ВИЧ, опрошенные "Вёрсткой", признают, что российские тюрьмы и колонии никогда не были местами с высоким уровнем медицинской помощи, но даже там человек, который хотел лечиться, имел высокие шансы получать АРВ-терапию.
"Из учреждений ФСИН регулярно поступают сообщения о перебоях с АРВ-препаратами, о невозможности получить ту схему препаратов, которую заключённый принимал на свободе, а также о необоснованных заменах одного препарата на другой, в том числе менее эффективный и связанный с большим количеством "побочек", – заявил "Вёрстке" член Делегации НПО в Координационном совете Программы ООН по ВИЧ/СПИДу Алексей Лахов. – Последние такие сообщения поступали буквально весной этого года, в частности, из колоний Самарской, Волгоградской, Ленинградской, Ростовской, Свердловской областей. Но говорить о том, что заключённым с ВИЧ в российских тюрьмах повсеместно отказывают в назначении либо продолжении приёма АРВ-терапии, я бы не стал".
По данным "Коалиции по готовности к лечению", в 2020 году ФСИН закупила 50 092 годовых курса АРВТ, 34 787 – в 2021, и 21 452 – в 2022. Ещё 7161 дополнительный курс был закуплен в 2022 году. Вероятнее всего, говорит Лахов, это не покрывает потребности всех нуждающихся в терапии заключённых (с 2021 года ФСИН перестала публиковать данные о количестве заключённых с ВИЧ, тогда в учреждениях ФСИН находилось около 50 тысяч ВИЧ+ человек), но далеко не все из них мотивированы на лечение. И именно отсутствие информирования и консультирования по вопросам жизни с ВИЧ в российских тюрьмах – это вторая причина, которая может подталкивать заключённых к участию в войне с Украиной.
"В некоторых регионах России в колониях проводятся Школы пациента для людей с ВИЧ и есть реабилитационные отряды для наркозависимых людей, где могут снабдить информацией о ВИЧ. Но это не носит повсеместного характера – и людям тяжело избежать мифов о якобы недолгой продолжительности жизни с ВИЧ и АРВ-терапии, – подчёркивает Лахов. – Возможно, если бы у людей с ВИЧ был доступ к достоверной информации, они бы не стали ставить на себе крест и искать "спасения" в участии в боевых действиях в Украине".
"Чтобы помереть на войне, ещё и здоровым надо быть?"
Спустя месяцы войны из некоторых объявлений о наборе наёмников исчезло требование быть без ВИЧ. Узнав, что в ЧВК стали спокойнее относиться к соискателям с ВИЧ, многие "положительные" россияне потянулись в офисы вербовщиков. Николай В. из Сибири тоже захотел поехать в Украину, потому что его жизнь на гражданке казалась ему бесперспективной: "А чё тут делать? Мне терять нечего, у меня ни ребёнка, ни котёнка, меня только мама тормозит, но ей я и говорить не буду, куда собрался", – рассказал он "Вёрстке".
Воодушевлённый слухами, что в ЧВК "Вагнер" теперь "берут всех", весной 2023 года Николай отправился на собеседование в офис вербовщиков и выяснил, что строгих ограничений по здоровью там больше не предъявляют. Врач в региональном СПИД-центре пообещала Николаю, что выпишет ему терапию на полгода вперёд, если его возьмут на войну.
Николай хотел отправиться в Украину, чтобы "доказать себе и брату, что он не конченый торч". "Зато не как собака сдохну, а как герой", – объяснял он свои мотивы. Но мужчина не смог сдать нормативы по физической подготовке, поэтому в наёмники его не взяли. "Может, оно и к лучшему", – сказал Николай через какое-то время "Вёрстке".
Ещё один ВИЧ-положительный потребитель наркотиков с гепатитом из Новосибирска Олег Д. также хотел завербоваться в ЧВК. На этапе телефонного собеседования ему дали понять, что сама по себе ВИЧ-инфекция - не препятствие для службы в "Вагнере". Но следующие этапы отбора он не прошёл, а потом и сам передумал.
"Там много зависит от консультанта, от места набора. У меня судимость ещё есть по 228-й (статья УК РФ за распространение наркотиков. – Прим. ред.) и протез в ноге, поэтому мне сказали ещё подумать, – рассказал „Вёрстке“ Олег. – Я начал спорить с консультантом: мол, говорю, чтобы помереть на войне, ещё и здоровым надо быть? Он ничего мне не ответил".
Но гепатит С, например, не стал препятствием для службы супруга Ирины К. Он пытался устроиться в ЧВК дважды, но если в начале 2023 года с этим диагнозом его не взяли в штурмовики и предложили лишь вакансию грузчика, то уже буквально через месяц, рассказала Ирина, мужу перезвонили.
"Знаю точно, что ещё в январе с гепатитом и ВИЧ не брали. Ну, верней, мужу предложили быть у них грузчиком. Или вылечиться и потом приезжать. Но буквально через месяц ему сами позвонили, и уже даже справок о несудимости и от нарколога не надо было. Сказали: приезжай, ждём обратно. Он как ребёнок обрадовался, что ему позвонили, пипец", – написала Ирина в чате родственников наёмников.
Как писала "Вёрстка", январь стал самым кровопролитным месяцем для ЧВК "Вагнер" в битве за Бахмут – возможно, именно потери, понесённые в начале года, понадобилось восполнять за счёт наёмников, в том числе и с заболеваниями, которые раньше были препятствием к службе.
На вопрос корреспондента "Вёрстки", не мешает ли мужу воевать гепатит, она ответила, что его печень была в относительном порядке, но пройти лечение ему не удавалось, потому что очередь на бесплатные препараты от гепатита – долгая. "А как себя вести уже непосредственно на войне с такими заболеваниями, я точно не скажу – не знаю. На связь мой супруг не выходит, да и вряд ли он мне что-то расскажет по этому поводу", – добавила Ирина.
В чате, где общаются жены ЧВК-шников, Ирина даже проводила профилактические беседы на тему качества жизни с гепатитом. Но насчёт ВИЧ тревожилась сильнее: "У супруга гепатит обнаружили, но у меня и детей – нет. Ну, гепатит – и что теперь, в гроб себя загонять из-за этого? По крайней мере, он лечится. Но если к этому ещё добавить ВИЧ? Так себе букетик получится!"
Другие женщины пересказывали, как шутят с мужьями, что отряды, в которых служат комбатанты с ВИЧ и гепатитом, самые страшные для противника: "Мы перед отправкой шутили с мужем. Он же с гепатитом, и я говорю: ваш отряд будет самый устрашающий! Он ответил: "Ну да, командир будет орать: украинцы, сдавайтесь! Украинцы в ответ: сами сдавайтесь! Командир: сифилитики, вперёёёёд! И украинцы уёбывают врассыпную от нас и орут: бегооом, нам п****аа!"
"Хотите сказать, что ЧВК настолько отбитые, что туда и больных берут?! Это бред", – не верит одна из участниц чата. Другая пользовательница по имени Светлана ответила ей: "Сама ты бред. Моего забрали [из колонии] с ВИЧ и с инвалидностью 3 группы". На вопрос "Вёрстки", кто снабжал её мужа АРВ-терапией, пока он был в зоне боевых действий, и не ухудшилось ли его состояние на фронте, она ответила, что таблетки мужу выдавала ЧВК: "Всё дают стабильно, причём хорошие таблетки, дорогие. Там дают браслеты [красные тем, кто] с ВИЧом. Всё под контролем". Мужчина вернулся с фронта – с помилованием – и продолжает лечение, по словам жены, уже в местном Центре СПИД.
Многие родственницы бойцов ЧВК категорически против, чтобы в одних отрядах воевали ВИЧ-положительные и "здоровые": они боятся, что их ВИЧ-отрицательные мужья и родственники будут под угрозой заражения. Очевидно, им не хватает информации о передаче этой инфекции – и о терапии, которая позволяет людям с ВИЧ жить так же, как всем остальным, и быть эпидемиологически безопасными для окружающих. Это в целом коррелирует с последними опросами населения про ВИЧ от ВЦИОМ: только два из десяти россиян не испытывают дискомфорта при взаимодействии с ВИЧ-положительным человеком.
"Мы же против дискриминации людей с ВИЧ, в том числе в армии"
Стереотипы о ВИЧ и гепатитах нередко транслируют и российские медиа. По просьбе "Вёрстки" врач-инфекционист Екатерина Степанова рассказала, какие реальные риски есть у военнослужащих с ВИЧ и гепатитами во время боевых действий и разумно ли отправлять их на фронт.
"Сейчас человек с ВИЧ, который принимает АРВ-терапию, и человек с ВИЧ, который её не принимают, – это "две больших разницы", – говорит Степанова. – Если человек живёт с ВИЧ и не принимает терапию, его кровь может быть опасна, если попадёт на повреждённые кожные покровы или даже неповреждённые слизистые другого человека".
Чем больше вирусная нагрузка у ВИЧ-позитивного и чем обширнее раны, тем больше рисков инфицироваться. "Конечно, если говорить про выбитые зубы и царапины, к счастью, ВИЧ не так хорошо заразен, чтобы передаться другому человеку при таких минимальных контактах", – объяснила Степанова.
А вот гепатит С, по словам Степановой, в окопных условиях может передаться "на раз-два" – и через бритвы, и через царапины. Тогда как для передачи ВИЧ эффективнее или незащищённый анальный или вагинальный секс, или плотный контакт "кровь-кровь".
Даже при попадании жидкости, содержащей вирус в достаточном для заражения количестве, например, в глаза, шанс получить ВИЧ-инфекцию небольшой, около 0,1% — то есть 1 из тысячи. Если это укол полой иглой, то риск, по словам врача, чуть повыше — 0,3%.
"Если мы говорим об обширных ранениях, риски возрастают. Они зависят от вирусной нагрузки человека и от раневой поверхности, с которой был контакт, от времени воздействия инфицирующей жидкости на рану, от интенсивности воздействия. Если контакт кратковременный, это не проблема. Но если один товарищ нёс другого, и кровь одного втиралась в раны другого, риски серьёзные", – говорит Степанова.
Если человек принимает терапию и вирусная нагрузка в его организме подавлена, риска для окружающих нет, отмечает врач. Что касается вреда "окопных условий" для самого человека с ВИЧ, то и здесь, если комбатант продолжает стабильно принимать АРВТ согласно инструкции, а также если он привит от пневмококковой инфекции, рисков для него не больше, чем для сослуживцев без ВИЧ.
"Всё зависит от иммунного статуса. Если иммунитет в целом в порядке, риски ненамного выше, чем у других людей. Но если иммунитет низкий, человек не знает о своём статусе и не лечится, или знает, но не верит в необходимость лечения или игнорирует, риски резко возрастают, – говорит Степанова. – При развитии ВИЧ-инфекции человек доходит до стадии СПИДа, это означает, что в любой момент любое заболевание, случившееся с человеком, может стать фатальным. Даже банальная кишечная инфекция для человека с ВИЧ может стать генерализованной, и он может от неё умереть. Это достаточно негуманно, если человек с ВИЧ и низким иммунным статусом отправляется в зону боевых действий".
О случаях, когда ВИЧ+ люди попадают на войну, Степановой известно. Она подтверждает, что в таких ситуациях комбатанты привозят с собой запас АРТ. "Если человек оказывается в условиях, где он может принимать терапию регулярно, его здоровью ничего не угрожает. Как и здоровью его сослуживцев, если они сталкиваются с его ранениями, – объяснила Степанова. – Но если это сложные условия, отсутствие пищи и воды, всё становится хуже".
В России, подчёркивает собеседница "Вёрстки", ВИЧ – очень распространённая инфекция. Среди определённых групп людей, в том числе среди заключённых, ВИЧ распространён ещё больше, говорит врач. По мнению Степановой, перед отправкой на фронт надо не только обследовать человека на ВИЧ-инфекцию, но и выяснять, принимает ли он препараты. "Мы же в целом против дискриминации, в том числе в армии. Но быть обследованным – это в интересах пациента. Как врач я бы хотела, чтобы они получали препараты. А дальше пусть принимают те решения, которые хотят принять в своей жизни, как бы я к ним ни относилась".
"Там нечего делать. Ни "вичовым", никому"
ВИЧ в России инфицировано до 1,5 миллионов человек. Это 1% населения, заявлял в конце 2022 года академик, руководитель специализированного научно-исследовательского отдела эпидемиологии и профилактики СПИД ЦНИИ эпидемиологии Роспотребнадзора Вадим Покровский. В четырёх российских регионах по состоянию на конец 2020 года доля заключённых с ВИЧ составляла от 20 до 25% от общей численности населения мест лишения свободы, сообщали аналитики проекта "Если быть точным" фонда "Нужна помощь".
Антиретровирусной терапией граждане России, в том числе заключённые, должны быть обеспечены бесплатно, за счёт госбюджета. Но денег на то, чтобы обеспечить лечением всех нуждающихся, правительство не закладывает.
"Коалиция по готовности к лечению" выпустила отчёт по мониторингу закупок АРВ-препаратов в России в 2022 году. Он наглядно показал недостаточный охват пациентов терапией и огромную нехватку бюджета на АРВ-препараты – его необходимо увеличить минимум на 18 млрд рублей. По данным "Коалиции", в 2022 году терапией обеспечено лишь 74% пациентов, состоящих на диспансерном учёте на конец 2021 года. При этом за 2022 год потрачен рекордный бюджет – 42,5 млрд рублей. Часть средств даже пришлось брать "в долг" у 2023 года (8,5 млрд рублей). В итоге Минздрав РФ в 2023 году заключил контракты почти на все оставшиеся средства (21,5 млрд рублей). Это позволит обеспечить лишь 36% всех пациентов, состоящих на диспансерном учёте.
Недостаток бюджетных средств может повлиять на перебои с необходимой терапией. В 2022 году на сайт "Перебои.ру" поступило 502 сообщения, из которых 318 – о перебоях в снабжении АРВ-препаратами и средствами диагностики из 53 регионов РФ, 15 учреждений ФСИН и двух учреждений Федерального медико-биологического агентства.
По словам родственников ВИЧ-положительных заключённых, завербованных в ряды "вагнеровцев", в ЧВК перебоев с терапией для комбатантов нет. "Вёрстка" отправила запрос в пресс-службу ЧВК, чтобы уточнить, сколько человек с ВИЧ и гепатитом С воюют в их рядах, а также кто снабжает их препаратами, но ответа не получила. Прежде Пригожин говорил, что не видит "ничего аморального, если солдаты, носители гепатита С и ВИЧ, будут убивать других солдат".
В последние годы законодательные ограничения для людей с ВИЧ на службу в армию пересматривались в ряде западных стран. Так, американские граждане с ВИЧ и неопределяемой вирусной нагрузкой в 2022 году получили возможность продолжать карьеру в вооружённых силах страны, если положительный ВИЧ-статус был обнаружен после призыва на службу. Начиная с 2022 года британские военнослужащие с ВИЧ, имеющие подавленную вирусную нагрузку, считаются "пригодными к службе". Во Франции людям с ВИЧ разрешили служить в армии в 2023 году.
Активисты, живущие с ВИЧ, годами боролись с любой дискриминацией на основании диагноза. Но теперь – на фоне мировых трендов и всё большей потребности ВС РФ и ЧВК в новых кадрах – некоторые активисты даже рады, что российская армия не горит желанием "работать" с ними.
"Если начнётся всеобщая мобилизация, я почти уверен, что ВИЧ-позитивных, которые на терапии и у которых всё хорошо с иммункой, да ещё и военная специальность или опыт срочной службы, тоже начнут призывать, – поделился опасениями с „Вёрсткой“ один из российских ВИЧ-активистов, попросивший не называть его имя. – Что я по этому поводу думаю в контексте войны с Украиной? Что там не хуй делать ни "вичовым", никому".
