Уже семь месяцев двое мобилизованных из Петрозаводска живут в войсковой части под Псковом. Их не отправляют на войну и не отпускают домой, хотя уже собирались демобилизовать. Военком Карелии посоветовал им в республике не появляться, а деньги, полученные от армии за полгода, в случае демобилизации отдать приморским сиротам. В том, почему молодых людей с психиатрическими диагнозами до сих пор не отпускают домой, попытался разобраться корреспондент Север.Реалии
История жителя Петрозаводска Ивана Деревянко вкратце такова: после объявления мобилизации его, как и тысячи российских мужчин, забрали одним днем и увезли в часть. Однако на войну он так и не отправился. Практически сразу же после прибытия у Ивана начались панические атаки. Оказалось, что еще во время срочной службы у него были проблемы с психикой, и медики выдали заключение, что ему не рекомендуется давать в руки оружие.
После мобилизации Иван прошел еще несколько освидетельствований психолога, в частности, в войсковой части, к которой он приписан, был в псковской областной психиатрической больнице. В ходе новых обследования первоначальное заключение было подтверждено. В Псковском областном клиническом центре психологии и наркологии, обследовав Деревянко, рекомендовали направить его на ВВК для решения вопроса о годности к военной службе. В заключении, выданном психологом группы психологической работы ВЧ №32515 Скрипачевой, говорится, что Ивана Деревянко необходимо направить для медицинского освидетельствования психиатра и "не привлекать к несению службы с оружием". Несмотря на это, спустя семь месяцев Деревянко все еще не дома.
"Лучше бы патроны клепали"
Отец мобилизованного Ивана Деревянко Юрий приехал в деревню Череха, чтобы помочь сыну. И сразу пошел к командиру части.
В кабинете Александра Горчилина, командира войсковой части №32515 был еще начальник медчасти. Уточнив, в каком месяце призван Иван, Горчилин заявил:
– С сентября его призвали, и по двести тысяч каждый месяц государство платит! Во какое доброе государство у нас! Лучше бы патроны клепали, чтобы нацистов бить. А мы просто так отдаем по двести тысяч солдату, который не исполняет обязанности, не едет на войну всеми возможными путями. Представляете?
Подполковник Горчилин сказал Юрию Деревянко, что по согласованию с военкомом Карелии для его сына делается отмена призывной комиссии, поскольку с категорией "В" он может служить в вооруженных силах и даже отправляться на "спецоперацию". Только оружие ему нельзя давать, поскольку заключение комиссии это запрещает, а значит, на войну он все-таки не поедет. Как только придут документы из Карелии, из части Ивана сразу же спишут. Но как долго документы будут идти, подполковник не знает и сделать ничего не может: "Не я призывал, не я и увольнять буду". Но пообещал позвонить заместителю губернатора, чтобы тот как-то повлиял на военкомат и ускорил процесс пересылки документов.
– Просто скажу ему: Александр Николаич, б..! Государство такие деньги платит, а мы не можем уволить человека! Помогите, пожалуйста, побыстрее, – сказал Горчилин. – Министерство обороны все сделало со своей стороны: поставило диагноз, подготовило документы. Признали то, что Иван не может ехать на войну. Хотя военкомат отправил нам человека. Что с ним случилось по дороге от Карелии до Пскова, что он не может выполнять задачи, поставленные президентом Российской Федерации?
"Вам нельзя детей заводить!"
И Юрий Деревянко, и его мобилизованный сын Иван не против вообще не видеть денег, ежемесячно "капающих" на банковскую карту от Министерства обороны. И предпочли бы, чтобы последние семь месяцев оказались просто дурным сном. Но увы.
– Деньги им просто так платят, оказывается! – возмущается Юрий Деревянко. – А то, что парня взяли и из жизни просто выдернули, для них абсолютно нормально. Выдернули и подвесили вот так. Представьте себе, когда человек семь месяцев просыпается каждое утро и думает, отправят его на войну или нет. Тут любой с ума сойдет. По дороге из дома до части с ним что-то случилось, видите ли. Да он еще когда срочную проходил, у него проблемы с психикой были. И заключение есть. Просто военкома это вообще не интересовало. Одним днем загребли и увезли, как остальных. А денег этих нам даром не надо было! Да и другим, уверен, тоже.
О деньгах Ивана Деревянко и еще одного мобилизованного, Марка Андреева, оказавшегося в такой же ситуации, уже успел подумать военный комиссар Республики Карелия Андрей Артемьев, с чьей легкой руки, подписавшей документы об отправке в войсковую часть, ребята и оказались под Псковом.
– В прошлом месяце, когда стало ясно, что меня и Марка, возможно, назад отправят, в Карелию, нас вызвал к себе в кабинет начмед, – рассказывает Иван. – Точно день не помню, по-моему, 14 марта. Мы вошли, он набрал этого Артемьева, телефон на громкую связь поставил. И оттуда оскорбления в наш адрес посыпались просто. Он нас врагами и фашистами называл.
Интересовался наличием у нас детородных органов и говорил, что таким, как мы, вообще детей нельзя заводить. Угрожал, что если мы вернемся в Карелию, не даст нам здесь спокойной жизни. А еще велел по возвращении сдать все деньги в фонд приморских сирот. Мы минут пять все это слушали, а потом вышли. Он уже с начмедом сам о чем-то договаривал дальше.
Сам военком Артемьев, до которого удалось дозвониться Юрию Деревянко, сообщил, что документы по "этим двум психам" из военкомата уже отправили в войсковую часть, но в разговоре с отцом мобилизованного стал отрицать, что требовал от Марка и Ивана кому-то отдать деньги, поступающие от Министерства обороны.
– Ничего про деньги я не говорил! Вы вот сами-то подумайте: такие деньги получает и не в районе спецоперации. Я ведь во все это не верю. Какие деньги возвращать-то? Вы понимаете меня превратно, – сказал отцу военком Артемьев. – Я просто укорил его, что он сидит, ни черта не делает и получает деньги.
– Так он не добровольно же пошел.
– Ну и что.
– Вы же его призвали.
– Это государство! А я представитель государства! Че-то мы на разных языках говорим. И, пожалуйста, не надо превратно истолковывать меня. Да пользуйтесь вы этими деньгами, если вам совесть позволяет! Я бы лучше в детский садик отдал, для подрастания другого поколения, которое за судьбу государства и отечества радеет. Честь имею, не надо мне больше звонить!
В разговоре с Юрием Деревянко полковник также сообщил, что по прибытии в Карелию обоим мобилизованным проведут углубленное медицинское освидетельствование и, если они действительно негодны к службе по психиатрическим показателям, это "просто так не останется" и диагнозы будут отражены везде. Записи разговоров Юрия Деревянко с командиром части и военкомом имеются в распоряжении редакции. Корреспонденту Север.Реалии получить комментарий военкома не удалось.
"Я очень скучаю по нему!"
Марку Андрееву, оказавшемуся в части под Псковом вместе с Иваном Деревянко, 22 года. Он тоже из Петрозаводска и тоже, как и Иван, был мобилизован одним днем. В часть они приехали вместе, но познакомились и общаться стали не сразу. Как и Иван, Марк до мобилизации вел тихую незаметную жизнь. Работал на ликеро-водочном заводе, встречался с девушкой. Срочную службу проходил три года назад. Получилось так, что попал в артиллерию.
– Там артиллерии-то никакой не было, мы просто ящики грузили. У меня специальность лаборант-такелажник. Грузчик, проще говоря, – рассказывает Марк. – Стрельбы были только перед присягой. Так, для отчета. Три холостых, три боевых, и все. Никаких артиллерийских стрельб не было.
В 2019 году во время призыва на срочную службы никаких отклонений по здоровью у 18-летнего парня не нашли, а при обследовании в Псковской областной психиатрической больнице ему диагностировали легкую форму шизофрении.
В ноябре, через два месяца после мобилизации, Марк расписался со своей девушкой Елизаветой, с которой встречался три года. В один из выходных дней он получил увольнительную, и они отправились в псковский ЗАГС.
– Мы туда приехали вдвоем на такси, в восемь утра, по записи. Без всяких свидетелей. Там помимо нас еще три пары было с мобилизованными, – вспоминает Марк. – Нас минут за 10 расписали, и уже следующая пара пошла. Мы в квартиру съемную оттуда отправились. А потом Лиза в Петрозаводск поехала, а я в часть. Я сам ей расписаться предложил, когда все это случилось. Раньше хотел, на самом деле, до того, как забрали. Просто не успел. Она сначала с мамой моей ко мне приезжала в октябре, а потом на свадьбу приехала на нашу.
Жене Марка Лизе 19 лет, и свою свадьбу она представляла совсем иначе. О том, что субботним ноябрьским утром она приехала в Псков на поезде из Петрозаводска, не знал никто, кроме Марка. Родным все рассказали уже после ЗАГСа.
– Когда он эту повестку получил, у меня все эмоции наружу просто выплеснулись, – говорит Лиза. – Я не хотела, чтобы он в военкомат шел, но переубедить его не смогла. Слишком правильный. Мы еще день вместе были после получения повестки. Следующим вечером я его в военкомат проводила. Потом мы только в октябре увиделись, когда я вместе с его мамой приехала. А в ноябре уже расписались. С тех пор не виделись больше, созваниваемся только каждый день. Я приехать хотела, но он говорит, что не нужно. Я понимаю, что ему будет тяжело обратно в часть идти, если я приеду, но все равно сильно скучаю.
Лиза работает посуточно продавцом в магазине, стала брать больше смен, чтобы не быть дома одной. Уже после демобилизации Марка из комнаты в государственном общежитии, где они вместе прожили несколько лет, переехала в съемную квартиру: в полуразвалившейся общаге соседствовать приходилось с алкоголиками и наркоманами. Теперь она живет в небольшой однушке вместе с котом.
Лиза говорит, что хочет детей и в шоке от рекомедаций полковника их "не заводить".
– Как можно вообще так с людьми разговаривать?! А детей я хочу, конечно. Марк пока не хочет, а я хочу. Но ведь мы сами еще дети малые.
Лиза ждет Марка домой и верит, что он обязательно вернется.
Желтый – цвет психов
Семь месяцев, которые Иван Деревянко и Марк Андреев провели в казарме, по их словам, просто слились в один длинный день.
– Каждое утро в семь подъем, в восемь построение. В десять вечера отбой. И все время между подъемом и отбоем проходит как в вакууме, – говорит Иван Деревянко. – Сижу, новости в телефоне читаю. У нас тут свой Соловьев есть, кстати, как в телевизоре. Во время построения краткую сводку дает, ну и боевой дух пытается поднять патриотическими речами. "Мы победим", "Россия – сила" и все такое. Кто это, я не знаю. Может быть, политрук. Он только в гражданском ходит, в форме я его не видел никогда. Он еще про украинский флаг сказал, что жёлтый – это цвет психов.
Ни контрактники, ни мобилизованные, по словам Ивана, политрука особо не жалуют.
Обычно в течение дня Иван Деревянко навещал своего отца, который два месяца назад бросил работу охранником и, несмотря на плохое здоровье, приехал к сыну, чтобы быть рядом и помогать. Снял небольшую комнату в гостевом доме через дорогу от части. Но последние пару недель визиты прекратились. Отец, много лет страдающий диабетом, попал в больницу с гангреной на правой ноге. Ампутации, к счастью, удалось избежать, но 62-летнему Юрию Деревянко предстоит длительное лечение.
– Вот лежу здесь и думаю, зачем ребят мучают столько времени, – размышляет отец Ивана. – Дело ведь и не в здоровье даже. Это с самого начала было ясно, что ни Ваня, ни Марк убить никого не смогут. Смысл таких отправлять? Государству просто нужно, чтобы они там умерли? Пусть это доброе государство оставит нас в покое.
Несмотря на то что в отношении Ивана Деревянко и Марка Андреева решается вопрос о признании негодными к военной службе, на днях командованием части им было предложено перевестись в другой род войск: танковые, артиллерийские или мотострелковые. Мобилизованные написали рапорта с отказом от этого предложения.
Корреспондент Север.Реалии послал запрос в Министерство обороны РФ с просьбой разъяснить, почему при отправке в войсковую часть № 32515 Иван Деревянко и Марк Андреев не проходили военно-врачебную комиссию, которая могла бы выявить психические нарушения. Ответ из Минобороны пока не пришел.
Российское вторжение в Украине началось 24 февраля 2022 года. Точное число человеческих потерь со стороны российской армии до сих пор неизвестно. За прошедшие год и два месяца Министерство обороны лишь пару раз отчитывалось о количестве погибших российских военных. По самым консервативным оценкам, за все время войны в Украине Россия потеряла 29 500 человек убитыми. Общие безвозвратные потери (выбывшие из строя из-за ранения, смерти и пропавшие без вести) могут составлять как минимум 133 тысячи человек.
После 21 сентября 2022 года российские мужчины, получившие повестки, массово жаловались на отсутствие военно-врачебной комиссии при проведении мобилизации, нехватку необходимого обмундирования, ржавое оружие, отсутствие еды и ужасное отношение со стороны командования.
