Депутат Государственной думы политтехнолог Олег Матвейчев предложил "законопроект о признании феминизма экстремистской идеологией". Он объявил феминисток "агентурой Запада", а их деятельность противоречащей "поддержке традиционных ценностей". О своей инициативе Матвейчев рассказал в эфире телепередачи памяти военкора Владлена Татарского, в убийстве которого обвиняют Дарью Трепову. "Активная феминистка Дарья Трепова совершила террористический акт", – настаивал Матвейчев. В СМИ сообщалось, что Трепова якобы вращалась в феминистских кругах.
Север.Реалии расспросили фемактивисток и других правозащитниц из разных регионов России о том, что они думают об инициативе Матвейчева. Безопасно ли сейчас называть себя феминисткой в России?
Большая дурь
Глава комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей Нина Останина назвала матвейчевскую инициативу "большой дурью", признавшись, что "глупее закона не видела".
– Мне сегодня весь день приятно от мысли, что депутатка хоть и косвенно, но выступила в защиту феминизма, – говорит Айсын, основательница проекта "Фем-активизм в регионах", освещающего гражданскую активность женщин по всей России.
По её словам, власти и без нового репрессивного закона "прекрасно тормозят и заталкивают под ковер важные для женщин законопроекты". Например, законопроект против домашнего насилия. Последняя масштабная дискуссия о профилактике домашнего насилия, в том числе о введении запрета на приближение и криминализацию побоев, состоялась в 2019 году. Обсуждение одной из предложенных концепций законопроекта на сайте Совета Федерации продолжалось две недели, и документ снова "застрял" на этой стадии.
– Учитывая, что в прошлом году премьер-министр России подписал Национальную стратегию в интересах женщин до 2030 года, где провозглашается необходимость защиты женщин от насилия, домогательств и т.д., сейчас вышла неловкая ситуация: парламентариям будет трудно определить, какая часть обширной работы по защите прав и свобод женщин – ненавистный им феминизм, а какая – допустимая ими общественная работа в пользу женщин, – рассуждает Айсын. – Они могут вынудить нас молчать, но не смогут отобрать наши ценности и наши идеалы. Стремление к свободе нельзя запретить.
"Нужно искать возможности"
Ирина Файнман из Петрозаводска администрирует во "ВКонтакте" группу "Правда о беременности, родах и материнстве" и говорит, что "ответственна за фем-мероприятия и фем-часть в целом в Карелии". Мероприятия активистки часто проводятся в городском культурном пространстве Agriculture_club.
– Сейчас мы много занимаемся проблемой акушерского насилия. У нас же государство радеет за демографию, хочет повышения рождаемости, снижения материнской и детской смертности? Кажется, что эти инициативы вполне себе в интересах государства. Закон о домашнем насилии тоже не чисто феминистская инициатива, скорее она общечеловеческая, ведь это делается в том числе в интересах детей, пожилых людей, людей с инвалидностью и ментальными расстройствами, которым сложнее себя защитить, – говорит Ирина.
"Антифеминистские" законы – это противодействие борьбе с насилием, а не конкретно феминизму, уверена Файнман. За "ширмой" нападок на феминисток Ирина видит отстаивание государственниками права на насилие и строгую иерархичность общества.
Ирину угроза преследований феминисток не деморализовала. Она говорит, что не собирается отказываться от своих взглядов и сворачивать активность. Если придется, будет называть это как-то иначе.
– Нельзя будет называться феминизмом? Значит, это будет именоваться "поддержка прав женщин" или какими-то другими нейтральными словами. Окей, не будет слова "феминизм" на афишах мероприятий или в названиях групп, но деятельность по освещению женских проблем должна продолжаться, – убеждена она.
Петрозаводск Ирина считает относительно прогрессивным городом, к феминисткам здесь отношение спокойное. Они проводят свои мероприятия, городская аудитория к ним лояльна, противодействия или враждебного отношения нет. В то же время Ирина признает, что любой общественный активизм в России нельзя назвать безопасным.
– Ни в коем случае нельзя сдаваться и нужно продолжать делать то, что можешь. Если что-то запретили – делай то, чего не запретили. Например, нельзя выйти на пикет – отлично, значит, проводим информационную кампанию в соцсетях. То есть нужно искать возможности, лазейки, но ни в коем случае не стоит опускать руки. По крайней мере я этого делать точно не буду, – говорит она.
"Уральская феминистская инициатива" выступает "за политическое, экономическое и репродуктивное полноправие женщин, против всех форм эксплуатации и насилия со стороны мужчин в отношении женщин". В марте активистки УФИ вывесили в центре Челябинска баннер с надписью "Бордель = торговля женщинами". Феминистки требовали закрыть все "спа-салоны для мужчин", потому что под их видом работают бордели.
В телеграм-канале объединения идея приравнивания феминизма к экстремизму названа "антиженским репрессивным законом". По мнению авторов канала, идеи Матвейчева "явно не просто слова для пиара, т.к. цитируют это сейчас все государственные СМИ". Авторы вспоминают, что призывы "запретить" феминизм звучали и ранее.
"Среди депутатов и сенаторов много тех, кто призывал и призывает запретить феминизм и "чайлдфри". В условиях людоедской истерии, которая разразилась после последнего теракта, мы не сомневаемся, что необрежневистский режим может довольно быстро принять и рассматриваемый законопроект против чайлдфри, и готовящийся – о прямом запрете феминизма", – считают они.
16 апреля фем-активистки проводят в Челябинске пикет. Среди их лозунгов: "Феминизм – не экстремизм!", "Феминизм – движение в защиту женщин!", "Феминизм – не терроризм!", "Дайте женщинам бороться за свои права!".
"Будут искать крайних"
С 2016 года в Улан-Удэ существует бурятское феминистское движение "ЯСВОБОDА". Его участницы освещают проблемы женщин в своем регионе. Их стараниями появились YouTube-подкаст "Валера, послушай!", общественная кампания против уличных приставаний к женщинам "РукиФу!", библиотека фемлитературы и многие другие инициативы. В декабре 2022 года бурятские активистки провели антифест "НеВиновата" с показом фильма о работе кризисных центров и паблик-ток на тему насилия. Один из самых значимых его проектов – группы психологической поддержки для девочек и женщин, которые столкнулись с разными видами насилия.
К инициативе депутата Матвеичева активистки отнеслись настороженно.
– Мы уже чувствуем какие-то последствия этих обсуждений, – признается Марина (имя изменено). – Понятное дело, что это пока только обсуждение: возможно, до реального дела не дойдет и, скорее всего, это пиар этого непонятного депутата, хотел словить хайп на чьей-то трагедии. Но звоночки все равно тревожные, потому что в регионе нет проектов, подобных нашему, у нас не осталось здесь даже правозащитников или сколько-нибудь заметных гражданских активистов. Наша последняя независимая журналистка, наша подруга Анна Зуева вынуждена была уехать. Больше независимых журналистов у нас нет.
Бурятской журналистке Евгении Балтатаровой вменили в вину рпспространение "фейков" о российской армии и объявили "иносстранным агентом, ей пришлось уехать из страны, как и Александре Гармажаповой, соосновательнице правозащитного фонда "Свободная Бурятия". Фонд также был объявлен "иноагентским". Всё делается для того, чтобы запугать активистов, уверена Марина.
– Будут искать "крайних" – и в регионах тоже. Если будут оставаться независимые активисты, к ним будет повышенное внимание. Поэтому лишний раз стараемся не отсвечивать. Нам оставаться здесь жить и работать. Желания и возможности переезжать нет, – говорит она.
"Они не в курсе, что такое феминизм"
О том, что борьба с феминистками это предлог для подавления любой гражданской инициативы, говорит и Алена Ельцова, директор московского Центра помощи женщинам, пострадавшим от семейного насилия "Китеж".
– Зачищается всё политическое поле, все движения. Феминизм, например, рассматривается как угроза консервативным порядкам. Представление таких внутренних "угроз" – одна из возможностей переключения внимания. Удобно выставлять феминисток как угрозу демографической политике. В том же ключе разговоры о том, что Дарья Трепова феминистка. Я думаю, это никоим образом с феминизмом не связано.
Феминизм – широкое понятие, включающее массу течений, порой противоречащих друг другу в некоторых аспектах, объясняет Алена.
– Люди внутри феминизма могут быть совершенно разных мнений по некоторым вопросам. Скажем, некоторые ветви либерального феминизма не поддерживаются радикальными феминистками. Судя по тем заявлениям, которые делают некоторые правительственные спикеры, им не очень понятно, что такое феминизм, с чем его едят. А может, им не нужно, чтобы их заявления соотносились с реальностью… – рассуждает она.
Возглавляемый Аленой кризисный центр "Китеж" был создан в Москве в 2013 году. Миссия центра заключается в "защите прав и создании системы эффективной помощи женщинам, оказавшимся в трудной жизненной ситуации, страдающим от домашнего насилия и находящимся в группе риска попадания в трудовое и сексуальное рабство", говорится на сайте кризисного центра. "Китеж" предоставляет бесплатное проживание и питание пострадавшим женщинам, а также социальное сопровождение: восстановление документов, бесплатные юридические и психологические консультации, помощь в трудоустройстве.
– Есть, конечно, государственные организации, которые должны защищать права женщин, есть правоохранительные органы. Но на самом деле вся эта огромная неповоротливая система часто не имеет должного реагирования, в том числе из-за недоработок в законодательстве. Очень сложно защищать права женщин, учитывая прорехи не только в самих законах, но и в их применении, – говорит она, прогнозируя еще большую нагрузку шелтеров, после того как мужчины начнут возвращаться с войны. – Очень большое количество людей принимало участие в боевых действиях. Мы столкнемся с тем, что нам повсеместно нужны будут организации, занимающиеся реабилитацией этих людей. И даже если сейчас это все понимают, вряд ли мы можем набрать столько специалистов, столько инициативных групп людей, которых можно переориентировать на помощь людям с ПТСР (посттравматическим стрессовым расстройством. – СР).
Социальная группа "мужчины"
Могут ли сейчас феминистки попасть под преследование за свою позицию? Дела, когда феминисток судили по обвинению в экстремизме, уже были. Так, в 2018 году в Омске против фемблогера Любови Калугиной возбудили уголовное дело по статье 282 УК РФ "Экстремизм", вменив ей разжигание ненависти к социальной группе "мужчины".
Калугина администрировала две группы во "ВКонтакте", в описании одной из них было указано, что это "радикально-феминистская группа для критики, дискуссий и обличения". Весной 2017 года полиция якобы получила жалобу от мужчины из Биробиджана, который усмотрел в шутках фемблогера оскорбление мужского пола. Калугина объясняла "Медузе", что "это просто шуточки, где мужчины почти не упоминаются", и настаивала, что "любые посты феминисток, даже самые резкие, являются ответом на в двадцать раз большую агрессию со стороны женоненавистнических ресурсов".
В конце декабря 2018 года президентом России был подписал закон о частичной декриминализации статьи "Разжигание ненависти или вражды", и уголовное дело Калугиной закрыли за отсутствием состава преступления. Сама феминистка заявляла журналистам, что ее оправдали благодаря формальному поводу, но она "осталась виноватой".
Калугина называла себя феминисткой, хоть и подчеркивала, что ни в каких феморганизациях не состоит. Но бывает и так, что подсудимой приписывают активность в феминистских объединениях – как бы "в довесок" к имеющимся обвинениям.
Яркий пример – дело художницы Саши Скочиленко, которой грозит до 10 лет лишения свободы по делу о создании "фейков" о российской армии. Скочиленко арестована и находится в СИЗО в Петербурге.
На заседании суда 22 марта обвинение на основании справки из Центра "Э" заявило, что Скочиленко якобы является "наиболее активной участницей Феминистского антивоенного сопротивления". Адвокат Юрий Новолодский заявил, что эта справка не является доказательством, а сама Скочиленко сказала, что название организации она слышит впервые.
"Дешевый пугач"
Агунда Бекоева – основательница североосетинского просветительского проекта "Хотӕ", освещающего проблемы семейного насилия. Проект появился в 2019 году после гибели во Владикавказе 23-летней Регины Гагиевой, бывший муж убил ее прямо на работе под запись камер.
"Хотӕ" публикуют на странице в инстаграме статьи, видеоподкасты и памятки для профилактики насилия, проводят опросы и фотопроекты. Также активистки освещали историю Земфиры Цкаевой, вдовы до смерти запытанного в ОВД Владикавказа Владимира Цкаева. На скамье подсудимых оказались десять полицейских, Цкаева семь лет добивалась наказания для преступников.
– Мы первые в республике начали публичную дискуссию по теме семейного насилия. Несмотря на то что мы сразу заявили, что наш проект не связан ни с какой идеологией и объединяет людей самых разных взглядов, его немедленно стали ассоциировать с феминизмом, а правоохранительные органы дали понять, что внимательно следят за нашей активностью. Спустя четыре года я смирилась с тем, что в любой непонятной ситуации тебя называют феминисткой, – говорит Агунда.
Законопроект Матвеичева вызывает у нее "раздражение и брезгливость". Но недооценивать подобные инициативы, по ее мнению, нельзя.
– Даже если никаких санкций не последует – такие инициативы отлично справляются с функцией дешевого пугача и обеспечивают "штиль" гражданской активности. Возможно, именно в этом и смысл: время от времени трясти пугачом, чтобы у человека не возникало даже искушения открыть рот, – рассуждает фемактивистка. – Ну а если подобный закон примут, то у государства появится еще одна удобная полка, куда можно будет "складывать" неугодных и неудобных. Вот, например, пожаловался ты на полицейскую халатность в деле о домашнем насилии. Куда бы тебя записать, чтобы наказать за критику того, что критиковать не следовало? Под экстремизм не особо подходит, под дискредитацию тоже… О, точно, будешь феминистом, ну держись теперь.
