Государственная дума РФ 27 октября приняла в первом чтении законопроект о запрете "пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений" и "демонстрации" ЛГБТ. Ожидается, что уже в ближайший месяц он будет принят окончательно. 7 ноября правозащитный совет Петербурга направил в Думу письмо с требованием снять с рассмотрения поправки, которые "приведут к росту насилия по отношению к ЛГБТ-людям".
После объявления мобилизации с 21 сентября из страны уехало, по разным оценкам, от 200 тысяч до 1 млн человек. Большинство из них – это мужчины. Если Госдума окончательно примет законопроект о запрете "ЛГБТ-пропаганды" для всех возрастов, из страны могут бежать ещё и многие квир-персоны. Корреспондент Север.Реалии поговорил с представителями ЛГБТ-сообщества, которые уже эмигрировали из России.
Сейчас в России действует запрет только на "гей-пропаганду" среди несовершеннолетних. По сравнению с действующей версией закона, согласно новым поправкам, рассказывать о нетрадиционных сексуальных и семейных отношениях нельзя будет даже взрослым. Вдобавок наравне с "пропагандой" будет запрещена и "демонстрация", что даёт возможность для самых разных трактовок.
За нарушения предусмотрены огромные административные штрафы: от 50 до 400 тысяч рублей для граждан, от 100 до 800 тысяч для должностных лиц, а для юридических лиц – от 800 тысяч до 5 миллионов или приостановление деятельности до 90 суток. Доступ к ЛГБТ-контенту на различных ресурсах депутаты Думы предлагают разрешать с помощью специального кода, подтверждающего возраст пользователя. Как именно это будет работать и что при этом не будет считаться "пропагандой", в нормативных актах не уточняется.
"Я чувствовал на себе косые взгляды незнакомцев"
Петербуржец Владислав Ульянов уехал в Армению 30 октября – до этого он надеялся, что сможет изменить Россию к лучшему. Как признаётся Владичка (именно так просит называть себя Владислав, это его сценическое имя. – СР), он решился на эмиграцию спонтанно. Последней каплей стало принятие Госдумой 27 октября в первом чтении законопроекта об "ЛГБТ-пропаганде". Владиславу 25 лет, он гей, считает себя "небинарной персоной".
– До февраля я был уверен, что проживу всю свою жизнь в Петербурге, что там моё место. Потом началась массовая эмиграция моих друзей. Но я всё равно не сдавался, провожал их со словами: "Ну, вы там берегите себя. Я тут всё налажу”, – вспоминает Владичка. – 24 сентября я вышел на митинг. Меня повязали, и я отсидел в изоляторе неделю. Раньше я думал, что я сделаю счастливую Россию будущего, но выйдя 1 октября после ареста, я понял, что меня в России больше ничего не защищает. С меня сняли биометрику, стало неприятно находиться под камерами. Я начал бояться преследований. Ещё и этот законопроект приняли за несколько дней до моего отъезда.
В тот день, когда Владичку задержали на митинге, он не успел на своё выступление. Он пишет песни и даёт концерты на "андеграундных" площадках, с отказами в России он не сталкивался. Жанр своей музыки он называет "квир-попом”.
– В моём творчестве есть эротика. Глаголы явно показывают, о ком я пою и кто я, – говорит Владичка. – Проблема в том, что законопроект о "гей-пропаганде" может коснуться меня напрямую: если поправки примут, они затронут деятельность журналистов, блогеров, писателей, издателей и людей других творческих профессий.
Владичка мечтал заниматься музыкой с 16 лет, а "что-то делать" начал года четыре назад. Музыка для него – это "активизм через самовыражение".
– Я бы хотел держаться той планки в поп-сцене, которая презентует не только гетеронормативные штуки. И у меня это выходило, – считает он.
До 18 лет он убеждал себя, что бисексуал. И только ближе к 20 годам – после переезда в Петербург – понял, что гей.
– В подростковом возрасте было тяжело кому-то рассказать о своей ориентации. Я жил в Ульяновске, и мне казалось, что я один гей во всём городе. В 14 лет я впервые признался в этом своей подруге, – говорит Владичка. – С годами стало проще. Сказать близким о том, что я всё же гей, а не "би", было гораздо легче.
Маме о своей ориентации он рассказал в 18 лет. После этого они не общались полтора года. "Ей тяжело было это принять", – рассказывает он.
Сейчас мама смирилась. Но у них есть негласное правило – не говорить про "это". Больше всех Владичку в семье поддерживает его бабушка.
– Я её берег, первым не начинал с ней разговор о своей ориентации. Но два года назад меня выдала тётя, которая увидела мои посты в интернете, – вспоминает он.
Бабушка отнеслась к новости на удивление спокойно, даже просила внука объяснить ей, что такое небинарность.
– Она любит мои песни. Когда у меня был молодой человек, она всегда спрашивала, как у нас дела.
Три года назад Владичка узнал о небинарности и о том, как она может выражаться. Теперь у него длинные волосы, он красит ногти и делает макияж – это тоже часть его самовыражения.
Но так ярко Владичка выглядел не всегда – в Ульяновске он был осторожен и выглядел, как все. Он уверен, что только поэтому не подвергся буллингу со стороны сверстников.
– Но я видел, как моего одногруппника избили после того, как его развели на признание в "неправильной" ориентации. В городе, где я вырос, любая феминность пресекалась и порицалась, – рассказывает Владичка.
В Петербурге он подрабатывал бариста.
– Возможно, из-за моей внешности я получал больше отказов по работе. Если собеседование проводил какой-нибудь патриархальный мужчина, то меня не брали, – вспоминает он. – Ещё был случай, когда я устраивался в кофейню, девушка на собеседовании постоянно окидывала меня взглядом с ног до головы. Я был в кроп-топе, ещё и со стрелками на глазах. В конце она спросила, могу ли я не краситься на работу. Я сказал, что могу, но вообще крашусь я по настроению. В итоге мне отказали. Но я не могу утверждать, что это именно гомофобия, я же не спрашивал у работодателей в лоб, связан ли отказ с моим внешним видом.
По петербургским улицам Владичка ходил, не стесняясь своей небинарности. На митинге 24 сентября силовики задержали его, когда он был "при полном параде".
– Когда я с макияжем ездил в метро, чувствовал на себе косые взгляды незнакомцев, слышал оскорбления за спиной. Но ко мне никогда не обращались с прямыми угрозами. Наоборот, был позитивный опыт, все эти годы ко мне подходили люди и делали комплименты, – рассказывает он.
Законопроект о запрете "гей-пропаганды" для всех возрастов Владичка считает очередным "инструментом для гонений". Он отмечает, что запрет репрезентации ЛГБТ в медиапространстве плохо скажется на людях, которые только начали осознавать себя как квир-персоны.
– До 10–14 лет у меня было представление о геях, которое нам транслируют по ТВ – абсурдное и комичное. Не хотелось себя с ними ассоциировать. Но в интернете я смог увидеть, что эти люди бывают разными, и это очень помогло мне принять себя, – вспоминает он. Переезд в Ереван Владичка воспринимает как временную меру – он уехал туда только потому, что у него нет заграничного паспорта. – В рейтинге гомофобных стран Армения лишь на один пункт лучше России. Пока что у меня с собой только самое необходимое. Потом мне пришлют косметику и мои кроп-топы, но я пока не уверен, что готов их использовать. В Армении я выгляжу очень гетеронормативно. Дальше буду смотреть по ситуации.
Сейчас Владичка устроился на работу, параллельно думает, что ему делать дальше.
– У меня есть два плана. Первый – получить в Армении загранник и поехать к друзьям в Грузию. Но недавно я задумался, что можно получить политубежище – сделать лимонад из тех лимонов, которые дала мне жизнь, – объясняет музыкант. Если он решится всё же на второй вариант, то хотел бы уехать в Испанию. – Там тепло. А ещё я посмотрел испанский тиндер, и мне он понравился, – смеясь, добавляет он.
Несмотря на все трудности, Владислав Ульянов по-прежнему очень надеется, что у него когда-нибудь получится вернуться в Россию.
– Вернусь лишь при условии полной безопасности, – говорит он. – Когда и политические взгляды, и социальные предпочтения у населения изменятся, а мне ничего не будет угрожать.
"Я ходячая ЛГБТ-пропаганда"
31-летний трансмужчина Ян Якубов и его 34-летняя супруга Елизавета Ключикова переехали из России в Сербию. Оба работают психологами и не поддерживают войну.
– Если бы была возможность, я бы уехал ещё 24 февраля. Как бывший юрист я видел, что Россия фактически вышла из правового поля. Тогда я решил, что надо валить, – говорит Ян Якубов. Уехать он смог только в июне 2022 года – сперва в Армению, а оттуда на Балканы.
Переезд затянулся из-за оформления документов – дело в том, что Ян родился женщиной, но два года назад он осознал себя как мужчину. Трансгендерный переход с гормональной терапией и заменой всех документов он начал в России, ещё до введения войск в Украину.
– Процесс осознания был долгим. До 18 лет я себя идентифицировал как девочку-лесбиянку, затем – как бисексуальную женщину. Близкие друзья давно шутили: "Тебе бы мальчиком родиться". Так вышло, что шутка оказалось реальностью: два года назад я понял, что я трансмужчина. Я знал, что быть ЛГБТ-персоной в России не очень легко. Но пока это были вопросы моей ориентации, я мог её не афишировать. Ну, ты ведь не приходишь на работу и не рассказываешь: "Знаешь, а я сплю с людьми своего пола. Что ты об этом думаешь?" А трансгендерный переход – это не то, что получится скрыть. Поэтому я взял себе полгода на раздумья: "А вдруг пройдёт?" В это время я много читал про трансгендерность, изучал опыт других людей, – рассказывает Ян.
Через полгода осознание лишь укрепилось. Ян посетил комиссию у петербургского психиатра Дмитрия Исаева (19 мая 2022 года Дмитрий Дмитриевич Исаев скончался, за 30 лет работы он помог тысячам трансперсон со всей России сменить документы. – СР), который дал добро на смену пола.
– Было эмоционально сложно, приходилось объяснять людям, что вы меня как девочку знали, а я – мальчик. Какое-то время я вообще существовал в "прекрасном" виде: с грудью третьего размера и мужскими документами, – вспоминает Ян. – Вообще мне повезло: я не сталкивался с сильной агрессией или дискриминацией, многие друзья и коллеги приняли мой выбор спокойно. Некоторые тихо ушли из моей жизни после того, как я совершил каминг-аут в соцсетях. С семьёй я не особо близок, но мать в курсе. Она стабильно путает моё имя.
В январе Ян начал оформление военного билета, который ещё до вторжения России в Украину он рассматривал как возможную необходимость для устройства на работу.
– Хотелось списаться по какой-то статье, но не психиатрической – а то иногда работодатели любят военный билет смотреть. В военкомат меня попросили прийти в апреле, во время весеннего призыва. На меня смотрели и думали: что с ним делать? В итоге отправили сдавать анализы и проходить комиссию. Мне дали категорию "В" – короче, я теперь военнообязанный. В России меня ещё и призвать могли.
– Это был бы заголовок покруче, чем "геи в украинской армии", – шутит его жена Елизавета Ключикова. Она тоже представительница ЛГБТ-сообщества.
– Если подробно, то я гендерфлюидная персона, но на этом я внимание не заостряю и предпочитаю презентовать себя как асексуальную женщину. То, что я во время разговора могу плавать от одного гендера к другому в зависимости от ситуации и собеседника, является частью моей внутренней реальности, но не сильно накладывает отпечаток на жизнь, в отличие от моей асексуальности, – объясняет Елизавета.
Свою асексуальность она окончательно приняла только в 30 лет. До этого Елизавета "регулярно чувствовала себя неправильно", а её партнёры говорили ей, что она "больная" и вообще её "лечить надо".
– Сам факт того, что я не хочу секса, я поняла рано и оттягивала момент начала половой жизни. Когда это всё же свершилось в 18 лет, я подошла к маме с вопросом: "Ну, как же так? Мне как-то не нравится секс". Мама посмотрела на меня строго и сказала: "У нас в роду нимфоманок не было". Так я поняла, что мама – не тот человек, с которым стоит развивать эту тему. Потом я пыталась решить эту проблему известным методом – найти себе подходящего мужика. Решить так и не удалось, а затем кто-то из заботливых друзей переслал мне статью про асексуальность. Я прочитала и поняла: божечки, да это же я! – вспоминает женщина.
Принять себя персонам ЛГБТ-спектра часто помогает доступность информации в интернете и соответствующие комьюнити. Так, Елизавета нашла социальную сеть для асексуалов, где 40 тысяч человек таких же, как она.
– Когда у меня сложилась в голове концепция, что такие люди тоже существуют, что это вариант нормы, это будто меня освободило, – рассказывает она. – В социальной сети для асексуалов одной из самых популярных страниц была "стена плача" на тысячу страницу на тему: "Говорили ли вам близкие люди, что вы неправильный?" Я не прошла мимо и оставила свою историю. В ответ мне написали очень важные слова: "Если твой близкий человек называет тебя больной и дефективной, то проблема не с тобой, а с ним".
Елизавета и Ян познакомились в петербургской общественной организации "Молодёжная служба безопасности", которая занимается выявлением наркотрафика, педофилии, детской порнографии, призывов к суицидам и "прочего безобразия, которое есть в интернете". Часть деструктивного контента волонтёры отправляли в полицию, а психологи помогали детям и подросткам из уязвимых групп.
После начала войны в Украине организация заняла пророссийскую сторону. Психологи отказались от волонтёрства: Елизавету выгнали за антивоенную позицию, а Ян, проработавший там 11 лет, "тихо слился сам" и тоже из-за неприятия войны.
– После войны оттуда с грохотом выперли волонтёров из Украины и всех им сочувствующих. Я тоже оказался "крайне неблагонадёжным элементом". В тот момент где-то с краешку подползла ЛГБТ-тематика, от которой, как оказалось, тоже надо защищать детей. Не дай Бог дети увидят в интернете что-то про трансгендерность и побегут менять пол! Я ушёл сам. Предупредил проблемы с тем, что я трансгендерный мужчина. Понимал, что я ходячая ЛГБТ-пропаганда, – иронизирует Ян. – Мой транс-статус в организации принимали более или менее нормально, но переход был ещё до войны, а в изменившейся ситуации принадлежащий к ЛГБТ-сообществу сотрудник мог создать для организации проблемы.
Елизавета перебралась к своему мужу в Сербию только в сентябре. По её словам, в России она беспокоилась за собственную безопасность – женщина ведёт блог, занимается психпросветом и пишет о людях ЛГБТ-спектра.
– Родимое государство мне добавило мотивации. Градус насилия со стороны силовых структур неуклонно возрастал. С учётом всех нововведений у меня каждый второй пост подходит под какую-нибудь административную статью, если не под уголовную. А когда ты, каждый раз отправляя сообщение в свой собственный канал, задумываешься, в какой момент тебе протокол прилетит и начнут счета арестовывать, это как-то толкает к переезду, – объясняет Елизавета.
– Один из сотрудников в конце февраля попросил меня не комментировать посты в канале моей будущей супруги (на тот момент мы только начинали отношения, но ее из организации уже выгнали), так как это не соответствовало позиции руководства, – добавляет Ян. – Они хотели, чтобы никто из организации с ней не общался. А после её выступления на CBT-форуме (форум, посвящённый когнитивно-поведенческой терапии, где Елизавета выступала как одна из экспертов в теме суицидов. – СР) от них были письма с угрозами, они пытались добиться, чтобы она перестала заниматься проблемой суицидов.
Перейдя границу России, и Елизавета, и Ян почувствовали облегчение. Семья выбрала для вынужденной эмиграции Сербию из-за безвизового режима. Сейчас они хотят получить там вид на жительство. На политическое убежище в ЕС они подавать не планируют.
– Это крайний вариант, который нужно оставить тем, у кого всё реально плохо, – уверен Ян. – Сербия – хорошая, добрая страна. Я бы не сказал, что здесь дико любят ЛГБТ, это не Испания, где радужные флаги висят на домах. Тем не менее в Белграде согласовали прайд, который местная полиция ограничила заборчиком. Мы обошли его по кругу, не нашли входа, погрустили и ушли. Но сам факт, что его согласовали, уже поражает после жизни в России. Думаю, просто местное население не готово ЛГБТ принять. Но и дискриминационных законов здесь нет. Есть антидискриминационные!
"Закон повлечёт за собой летальные исходы"
Борьба с ЛГБТ в России началась ещё в 2013 году, когда в стране был принят закон о "гей-пропаганде" среди несовершеннолетних. "Под эгидой этого закона власти закрывали сетевые информационные ресурсы и справочные службы по вопросам психического здоровья для детей. Этот закон стал причиной того, что службы поддержки и специалисты в области психического здоровья отказываются работать с детьми. Он способствовал дальнейшему укреплению антипатии к ЛГБТ и фактически сковал действия работающих с ЛГБТ-подростками психологов", – писали несколько лет назад правозащитники.
Елизавета Ключикова говорит, что самый ранний момент, когда человек начинает осознавать свою ориентацию, – это в возрасте 10–11 лет. Но из-за закона о "гей-пропаганде" для несовершеннолетних подростки больше не смогут поговорить с психологом о своих переживаниях, не подставив его под статью.
– Если ты попробуешь объяснить ребёнку, что происходящее с ним – это вариант нормы, то ты нарушаешь закон. Только потому, что не говоришь напрямую, что быть геем или лесбиянкой – это ужасно. Результатом стало то, что школьная аудитория не может получить психологическую поддержку, – объясняет Ключикова. – До 18 лет человек вынужден вариться в своих переживаниях, искать информацию в интернете, где, как мы знаем, много чего интересного можно прочитать, а качество не всегда гарантируется.
Сама Елизавета для работы с людьми в ЛГБТ-спектре использует международно признанный подход, который называется аффирмативная терапия.
– Идея в том, что, занимаясь стандартной психотерапией, мы подчёркиваем индивидуальные особенности как что-то нормальное, приемлемое, имеющее свои плюсы. Например, Ян как трансгендерный человек может смотреть на мир с двух точек зрения – у него есть и женский, и мужской гендерный опыт. Это идеальный посредник или дипломат. Да, с другой стороны, ему приходится сидеть на гормонах, но трансгендерность даёт ему бонус, которого нет у других, – считает психолог.
По ее мнению, если примут закон о запрете "пропаганды ЛГБТ" для всех возрастов, "аффирмативная терапия может стать просто юридически невозможной, а это стандарт помощи". Некоторые специалисты будут бояться обсуждать с пациентами ориентацию – возникнут проблемы, симметричные тем, что появились у детских психологов в 2013 году. Качественная психологическая помощь для ЛГБТ-людей в России, вероятно, перейдёт в онлайн и сократится.
– Закон о "гей-пропаганде" выстроен на том, что с точки зрения современной науки называется мракобесием. Народ защищают от угроз, которые давно благополучно признаны несуществующими. Сейчас достаточно исследований на однополых парах, которые доказывают, что личный пример взрослых не влияет на ориентацию детей. Обычно дети ориентируются на свои личные ощущения, которые им бывает тяжело интерпретировать самостоятельно, – объясняет она.
Ян Якубов тоже считает, что в случае принятия закона ЛГБТ-сообщество в России будет ощущать себя более изолированным.
– Все, кто не успел "вылезти из шкафа", скорее всего, из него и не будет выходить. Те, кто из него вышел, но не очень активно, попытается в него обратно залезть, – предполагает Ян. – Сейчас нам хотят доказать, что каминг-аут – это безумная пропаганда. Соответственно, люди будут чувствовать себя ещё более дискриминируемым, а за этим последуют всевозможные проблемы. Раньше государство транслировало: "Слушай, мы тебя к детям не подпустим, ты какой-то не такой". А теперь оно просит вообще молчать о том, что ты есть. А то ещё других заразишь.
У ЛГБТ-людей могут появиться проблемы не только с получением психологической, но и юридической и медицинской помощи.
– Каминг-ауты, которые сейчас рассматриваются как форма пропаганды, на самом деле направлены не на аудиторию. Они нужны самому человеку, чтобы получить ответ от окружения, что он нормальный, что его не осуждают, что его принимают и таким тоже, это поддерживает нормальную самооценку. Что будет, если запретить каминг-ауты? То, о чем запрещено говорить, со временем становится стыдным, –говорит Елизавета. – То есть если человеку запретить говорить вслух, что он гей, то практически неизбежно, что потом человек начнёт стыдиться своей ориентации. Вырастет уровень социальной тревожности, а следом и суицидальные риски. Я как человек, который занимается проблемами суицидов, опасаюсь, что этот закон повлечёт за собой летальные исходы.
Поправки, запрещающие "пропаганду" и "демонстрацию" ЛГБТ, депутаты планируют внести в Кодекс административных правонарушений (КоАП) и в федеральные законы: о СМИ, о рекламе, о кинематографии, об информации и о "защите детей от информации, причиняющей вред". Валерий Фадеев, глава Совета по правам человека при президенте РФ, впрочем, считает, что запрет информации, пропагандирующей "нетрадиционные" сексуальные отношения, никак "не ограничивает свободу слова".
Депутаты приравнивают борьбу против ЛГБТ к защите суверенитета России. "У нас есть традиции, совесть, понимание, что нам надо думать о детях, семьях, стране, сохранять то, что нам передали родители, – заявлял на пленарном заседании Госдумы спикер Вячеслав Володин. – Мы должны сделать всё для того, чтобы защитить наших детей и тех, кто хочет жить нормальной жизнью. Всё остальное – это грех, содомия, тьма, и наша страна борется с этим".
Сейчас активисты, выступающие против дискриминации ЛГБТ, отправляют обращения в Госдуму с требованием снять с рассмотрения законопроект. Российская ЛГБТ-сеть, которую Минюст признал иностранным агентом, также считает этот законопроект "ещё одной попыткой дискриминировать и унизить достоинство ЛГБТ-сообщества".
"Инициатива также оскорбляет всё общество абсурдностью аргументации и невежеством в сфере прав человека: депутаты предполагают, что взрослое дееспособное население не в состоянии выбрать, что ему говорить, смотреть и читать. Совет Российской ЛГБТ-сети с этим не согласен", – говорится в заявлении правозащитников.
