В Финляндии за время пандемии в три раза выросло количество организаций, заявляющих о нехватке рабочих рук. Число "трудовых" видов на жительство, выданных миграционной службой Финляндии в 2021 году, побило рекорды предыдущих лет. Несмотря на это, финские компании не всегда охотно принимают на работу зарубежных сотрудников.
По данным кадрового агентство Barona, 40% финских работодателей не могут или не хотят нанимать иностранных работников, называя одной из главных причин языковой барьер. Корреспондент Север.Реалии выяснил, как мигранты ищут работу в Финляндии и зачем меняют свои фамилии.
Артур и Юлия женаты 10 лет. Свадьбу играли в Петрозаводске в 2012 году, тогда же Юлия сменила свою девичью фамилию Киуру на фамилию мужа и стала Саковой. Восемь лет назад семья переехала в Финляндию по программе переезда людей с ингермаландскими корнями. Дети Юлии и Артура – 7-летняя Элиас и 5-летний Аарон – родились уже после переезда, с рождения они носили фамилию отца. Но недавно семья приняла важное решение: Юлия вернула себе девичью фамилию, а дети взяли фамилию матери.
– Когда мы женились, мы не планировали переезжать в Финляндию, поэтому я сменила фамилию. Решение об обратной смене мы приняли, когда старший сын готовился идти в школу, – рассказывает Юлия. – Финские школы часто отправляют детей с русскими фамилиями в группы для изучения финского как иностранного языка. Но это неправильно. Во-первых, наши дети говорят на финском не хуже, чем на русском. Во-вторых, при продолжении обучения после школы играют роль оценки в аттестате. Если в аттестате значится финский как второй язык, то для поступления в университет тебе нужен наивысший балл. А если финский как родной, то достаточно и низкого балла.
Конкурентное преимущество
В некоторых случаях нефинская фамилия может быть даже конкурентным преимуществом. Например, если в детский сад требуется педагог дополнительного образования, который будет помогать русскоязычным детям легче интегрироваться в финскую культурную среду. Именно так несколько лет назад произошло с Юлией, когда она еще была Саковой.
– Меня на работу взяли в том числе из-за русской фамилии и знания русского языка, хотя мой финский был не безупречен, – с улыбкой вспоминает она. – Потому что в садике нужен был человек, который точно поймет, что говорят русскоязычные дети, и сможет помочь им разобраться в нюансах финского языка и понять правила поведения в группе.
Впрочем, такие варианты скорее исключение, чем правило. Если работодателю не нужен работник именно с российским бэкграундом или с хорошим русским языком, то иностранная фамилия может стать препятствием для трудоустройства даже в тех регионах, где русскоязычные составляют заметную долю населения. Например, в приграничном регионе Северная Карелия.
– С другой стороны, я понимаю, что мне моя финская фамилия не слишком поможет, если речь будет идти о трудоустройстве, где требуется идеальный финский язык, – уверена Юлия. – Но я поменяла фамилию скорее для того, чтобы быть с одинаковой фамилией с детьми.
За годы жизни в Йоэнсуу Артур слышал немало историй о дискриминации русскоязычных соискателей работы или даже работников.
– Недавно в Йоэнсуу сменился подрядчик, который отвечает за общественный транспорт. В связи с этим перевозчик уволил всех водителей, а новый взял на работу только тех, у кого был постоянный контракт, сплошняком финнов. А моего русского друга, который отработал там больше двух лет, с профильным образованием и всеми допусками, обратно на работу не берут. Хотя вакансия открыта, а он отлично делал свою работу. Он уверен, что это из-за фамилии и того, что он русский. И таких историй много. Меня самого, когда устраивался на работу, не брали вообще никуда. И если бы мой преподаватель не посоветовал меня моим нынешним боссам, я бы еще долго искал работу, – говорит Артур Саков.
Артур бегло говорит на финском, хоть и с небольшим акцентом, что и выдает его мигрантский статус. Проработав несколько лет в финской компании, он не чувствует какого-либо пренебрежительного отношения к себе со стороны других работников. Но часто бывает и по-другому.
– Мои финские коллеги-"пролетарии" часто говорят мне: Sinä olet suomalainen, то есть "[Для нас] ты – финн". Сейчас я понимаю, что это не только мне комплимент (так они рассуждают, видимо: финн – значит "свой"), но и показатель того, что другие русскоязычные для них "не финны", то есть "чужие", – рассуждает Артур.
Дискриминация на рынке труда
Исследователь из Университета Хельсинки Ахлак Ахмад изучает ситуацию с трудоустройством мигрантов в Финляндии более 20 лет. Его личный опыт трудоустройства мало отличается от опыта любого другого мигранта. Ахлака всегда интересовали вопросы, связанные с дискриминацией и социально-экономическим неравенством. Дискриминация мигрантов на рынке труда – лишь одна из форм дискриминации в современных обществах.
Последнее исследование показало, что финские работодатели склонны брать на работу этнических финнов, даже если кандидаты на вакантную должность с другим этническим бэкграундом лучше подходят для такой работы. Для того, чтобы это доказать, он разослал идентичные заявления о найме на 1000 вакантных мест. В адрес каждого работодателя было отправлено по 5 заявлений – от соискателей-финнов, а также потенциальных работников с английскими, иракскими, русскими и сомалийскими именами.
В анкетах всех пяти "заявителей" разного этнического происхождения было указано, что они воспитаны в Финляндии (то есть эти иммигранты во втором поколении), идентичны по возрасту, образованию, предыдущему опыту работы, знанию языка, месту жительства и так далее. Но все это не помешало работодателям дискриминировать соискателей нефинского происхождения.
На тысячи отправленных заявок финские соискатели получили 390 приглашений на собеседование, английские кандидаты – 269, русские – 228, иракцы – 134 и сомалийцы – 99. По мнению Ахлака, дискриминация не затрагивает всех в равной степени, но, похоже, на рынке труда существует этническая иерархия.
Исследование также показало, что уровень дискриминации значительно различается по отношению к разным кандидатам. Например, чтобы получить такое же количество собеседований, что и финский кандидат, кандидат из Англии должен будет подать в 1,45 раза больше заявок на трудоустройство, русский – в 1,71 раза, иракский – в 2,91 раза, а сомалийский – в 3,94 раза.
– Чем более отличны кандидаты-иммигранты от основной группы по цвету кожи, культуре и религии, тем менее благоприятное отношение к ним со стороны работодателей, скорее всего, будет, – резюмирует Ахмад.
Артур Саков, хоть и опирается в своих наблюдениях на личный опыт, эти выводы подтверждает.
– Мой босс, которому 67 лет, любит в последнее время поговорить со мной о политике. Он часто говорит: "В Финляндии беда, Финляндия погибает. Потому что в Финляндии и вообще в Северных странах все основано на доверии, а мигранты этим пользуются. Их стало слишком много". При этом после каждого предложения он оговаривается, мол, что русских это не касается, русские – классные ребята, и вообще "русским всегда добро пожаловать". И я по своему субъективному опыту с этим согласен: русская диаспора имеет некоторую привилегированность среди мигрантов, в том числе при трудоустройстве, – говорит Артур Саков.
Ахлак Ахмад же уверен, что такая ситуация на рынке труда – лишь верхушка айсберга дискриминации, которая отражает отношение к мигрантам в финском обществе. Это также указывает на то, что не только нынешнее трудовое законодательство, но и меры по предотвращению дискриминации в финском обществе не могут считаться эффективными.
– Антидискриминационные законы, меры языковой поддержки и профессионального обучения, конечно, необходимы для улучшения положения с трудоустройством иммигрантов. Но задача эффективного включения мигрантов в рынок труда выходит далеко за рамки правительственных учреждений. Не только государственная политика и инициативы правительства влияют на экономическую интеграцию иммигрантов, но и существующие в обществе предрассудки, социокультурные иерархии и преобладающий политический климат играют важную роль, – рассуждает Ахмад.
Среди обывателей, не имеющих международных контактов (а таких большинство), сразу чувствуется другое отношение к нефиннам: в общении с тобой может чувствоваться ирония, а иногда от тебя могут и просто отвернуться с кривой миной, считают Юля и Артур.
– Когда мы жили в многоквартирном доме, у нас был сосед, который всегда улыбался и был очень приветлив. Но, как только я не успела вовремя освободить сушильную камеру, задержавшись буквально на 10 минут, он в агрессивной форме стал выговаривать, чтобы мы, русские, убирались в свою Россию и жили там по своим правилам. В конце сказал: "Никогда вам не стать финнами". Он, конечно, был навеселе, но это как раз тот случай: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, – рассказывает Юлия.
– К нам на практику пришли русскоязычные практиканты. Ко мне прибегает начальник и кричит открытым текстом: "Эти *** [проклятые] мигранты меня не понимают, они меня просто бесят". И тогда ты понимаешь, что отношение к мигрантам как к людям второго сорта, которое обычно ощущается, витает в воздухе, есть на самом деле. Хотя за руку поймать почти невозможно: никто не скажет, что тебе отказывают в трудоустройстве, потому что ты не финн, – говорит Артур.
Этническая дискриминация, отражаясь на рынке труда, имеет долгосрочные негативные последствия не только для самих мигрантов, но и для всего общества, уверен Ахмад. Ограниченные возможности трудоустройства заставляют людей замыкаться в общении внутри своей этнической или языковой группы. В дальнейшем это приводит к формированию этнически-доминируемых семей с пониженным социально-экономическим статусом. Примером тому могут служить так называемые этнические кварталы или даже целые поселения в европейских странах, где живут представители преимущественно одних этнических групп, слабо интегрирующиеся в общество и плохо представленные на рынке труда. От этого может пострадать и экономика такого города и даже всей страны, считает ученый.
"Процедуры анонимного обращения"
Впрочем, говорить о бездействии финских властей в попытках повлиять на ситуацию, нельзя, замечает Ахмад. Существующая в Финляндии система интеграции мигрантов может считаться одной из лучших если не в мире, то точно – в Европе. Например, существует специальная адаптационная программа для неработающих иностранцев: она длится минимум три года и предполагает выплату пособия по безработице, курсы финского языка для тех, кто его не знает, а также программы в различных учебных заведениях страны для тех, кто хочет получить образование или помощь в трудоустройстве.
О том, что Финляндия подходит серьезно к решению проблемы адаптации и трудоустройства мигрантов, говорит и министр труда Туула Хаатайнен. В конце 2021 года в интервью компании YLE она выделила проблему дискриминации по национальному признаку и по возрасту и призвала компании изменить отношение к соискателям работы и отказаться от завышенных требований к знанию языка.
– В рекрутинге и подходе к соискателям должны произойти изменения. Если человека ищет работу в 50 лет, это означает, что впереди у него еще почти 20 лет активной трудовой жизни, множество задач. Не говоря уже об иностранном имени или фамилии. Это вообще ни на что не должно влиять, – сказала Хаатайнен.
Финские власти и некоторые компании, признавая проблему дискриминации, пробуют вводить и новые форматы поиска работы.
– Сейчас в некоторых финских муниципалитетах проходит эксперимент по использованию "процедуры анонимного обращения", когда соискатель обращается к работодателю анонимно, описывая только свои компетенции. Такой подход может быть полезен для предотвращения дискриминации, по крайней мере, на этапе собеседования, – уверен Ахлак Ахмад.
Но сложности с трудовой интеграцией мигрантов – это лишь часть более сложной проблемы, поскольку предпочтения работодателей лишь отражают отношение к иммигрантам в обществе. А значит, и задача многомерной интеграции иммигрантов требует изменения отношения к иммигрантам в целом.
– Нам уже давно говорят о толерантности как о терпимости к людям, которые могут выглядеть иначе, а их культура и мировоззрение могут отличаться от наших. Но вместо того, чтобы просто терпеть их, мы должны понимать их, и тогда правительственные инициативы будут более эффективны, – считает исследователь Ахмад.
