31 мая и 1 июня в Архангельске продолжился суд над правозащитником Сергеем Мохнаткиным. Он умер в мае 2020 года, но для его родных, друзей, для многих активных граждан этот суд очень важен: на нем защита Мохнаткина отстаивает доброе имя человека, который много лет боролся с российской тюремной системой и подорвал там свое здоровье.
В первый раз Сергей Мохнаткин был задержан 31 декабря 2009 года на Триумфальной площади в Москве на протестной акции "Стратегия-31" в защиту свободы собраний. Он вступился за женщину, с которой, по его мнению, при задержании обходились слишком жестоко, в результате его самого обвинили в избиении сотрудника полиции и посадили на 2,5 года. Столкнувшись в колонии с многочисленными нарушениями своих прав, Мохнаткин объявлял голодовку, требовал заключения полноценного трудового договора, снятия незаконных, по его мнению, взысканий. Тогда его поместили в штрафной изолятор за неправильно заправленную кровать, а жалобы адвокату и правозащитникам отобрали при обыске. В апреле 2012 года президент Медведев помиловал Мохнаткина без признания вины.
31 декабря 2013 года Мохнаткин снова был задержан на Триумфальной площади, избит полицейскими, а через год приговорен к 4,5 годам колонии строгого режима. Наказание отбывал в котласской ИК-4, где его избили и сломали ему позвоночник, но и в этот раз уголовное дело получил он сам – якобы за избиение сотрудников колонии. Вскоре ему продлили заключение на 11 месяцев за оскорбление сотрудников ФСИН, затем еще на два года за дезорганизацию работы колонии. Мохнаткин вышел на свободу в декабре 2018 года. При этом его с трудом удалось избавить от ареста по новому уголовному делу, заведенному за полтора года до освобождения, в рамках которого его обвиняли в дестабилизации работы УФСИН и в неуважении к суду. 28 мая 2020 года он умер от осложнений после операции на позвоночнике.
Во время этого противостояния ему сломали спину
– Когда Сергей Евгеньевич был осужден во второй раз, в мае 2015 года, его перевезли в Архангельскую область, в ИК-4 в Котласе, – рассказывает адвокат Леонид Крикун. – Он был уже пенсионером, так что попал в специальный инвалидный отряд. Там был неходячий заключенный – обе ноги ампутированы. Дойти до столовой не мог, еду ему никто не носил, и он питался тем, что другие заключенные подадут. Сергей Евгеньевич добровольно взялся носить ему еду из столовой и носил ее месяца два или три, пока кому-то не попала вожжа под хвост, и на него за это наехали. На объяснения, что это не для себя, а для того заключенного, которого они не кормят, и он живет подаянием, не отреагировали, провели разъяснительную беседу о недопустимости выноса еды из столовой. Мохнаткин обжаловал действия руководства колонии – и понеслось: ему стали вменять надуманные правонарушения, помещать в карцер, он это обжаловал, и все закончилось двумя новыми судимостями – сначала за оскорбление сотрудника колонии, а потом за дезорганизацию работы колонии. Во время этого противостояния ему сломали спину.
Так началась борьба Сергея Мохнаткина против порядков в ИК-4. Этот рассказ адвокат Крикун услышал в зале Исакогорского суда Архангельской области из уст свидетеля Александра Мартынова, который сидел вместе с Мохнаткиным в этой колонии и видел все собственными глазами.
– Второй наш свидетель – Андрей Креков. С Сергеем Евгеньевичем он периодически встречался в областной больнице, куда Мохнаткина после перелома позвоночника регулярно помещали – но так, для галочки, никакой помощи фактически не оказывали, – говорит Крикун. – Креков сообщил суду, что Сергей Евгеньевич ему жаловался на условия содержания. Когда Креков освободился, он начал его навещать как представитель. Именно Креков в июле 2018 года рассказал, что Мохнаткина в ИК-21 травят газом, отправил обращения и Льву Пономареву, и в Совет по правам человека, и уполномоченному по правам человека, после чего там началась серьезная проверка, и выяснилось, что газом Мохнаткина травили как минимум четыре раза.
– Как это?
Когда прокуратура пришла с проверкой, на всех заключенных страху нагнали, все сказали, что ничего не было
– Мохнаткин сидел в ШИЗО, там у них прогулка час, и только на прогулку выдаются сигареты. А Сергей Евгеньевич был сильно курящим, очень мучился без сигарет. И вот, сигареты ему выдали, а спички – нет. И он отказывался уходить с прогулки, пока ему спичек не дадут. Ну, они взяли и выкурили его газом с прогулочного дворика – это же просто бетонный мешок с решеткой вместо крыши. А через несколько дней ему брызнули газ уже в камеру, через "кормушку", не знаю почему, может, просто для развлечения. Помещения там плохо проветриваются, так что весь штрафной изолятор сидел и кашлял, не говоря о Сергее Евгеньевиче. Когда прокуратура пришла с проверкой, на всех заключенных страху нагнали, все сказали, что ничего не было, только один заявил о применении газа, но когда – не помню, кем – не скажу. Сергей Евгеньевич все рассказал представителям Онежской прокуратуры, но в своем отчете прокуратура совершила подлог – прикрепила туда заявление Мохнаткина о том, что он претензий не имеет, но это заявление касалось не газа, а писем, которые ему долго не выдавали, а тут как раз выдали. И все, не моргнув, сделали вид, что это относится к газу.
То, что в камеру Сергею Мохнаткину и другим заключенным ИК-21 сотрудники колонии запускали слезоточивый газ, подтверждает правозащитник, епископ Апостольской православной церкви Григорий Михнов-Вайтенко.
– Он жаловался на абсолютную неадекватность со стороны сотрудников колонии, на применение специальных средств, когда и ему, и еще ряду заключенных в камеры просто заливали слезоточивый газ. Еще одно нарушение – что его почти не выпускали из ШИЗО – видимо, цель была, чтобы он не контактировал с другими заключенными, потому что им надо было скрыть преступление, которое совершили сотрудники в Котласе, сломав Мохнаткину позвоночник.
Выступил в суде и сотрудник местной ОНК Александр Козенков. По словам Леонида Крикуна, ему заключенные рассказали, что есть в колонии два сотрудника, которые постоянно и необоснованно применяют силу и спецсредства. ОНК направила результаты опроса заключенных в прокуратуру, но им ответили, что ничего не подтверждается.
– А еще мы истребовали материалы доследственных проверок по заявлению Сергея Евгеньевича о переломе ему спины в 2016 году и незадолго до этого успели отменить постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по этому поводу. Мы истребовали материалы проверок по заявлению Сергея Евгеньевича о пытках газом и о том, что 12 сентября 2018 году ему повторно сломали спину. В материалах проверок есть заключение эксперта о том, что у Мохнаткина за период с 2017 года по октябрь 2018 новых переломов позвоночника нет.
Документов о переломе эксперт почему-то "не заметил"
Но там приложена справка, предоставленная самим Мохнаткиным о том, что у него есть как минимум один новый перелом, а по документам УФСИН их как минимум два. Получается, что Сергей Евгеньевич рассказывал правду, что когда 12 сентября 2018 года его вытащили с ВКС (сеанс видеоконференции. – СР) и бросили на пол, ему сломали еще один позвонок. Это зафиксировано во всех исследованиях, полученных на свободе, но отсутствует во всех исследованиях, проводившихся в УФСИН. Документов о переломе эксперт почему-то "не заметил". Мы на суде заявили ходатайство о недопустимости этой экспертизы, поскольку она прошла с большими нарушениями. Кроме того, мы с самого начала заявили нашу позицию о том, что поведение Сергея Евгеньевича и на суде, когда он высказал прокурору в лицо все, что он о нем думает, и в областной больнице, где он высказал все, что думает, сотрудникам конвоя, – это последствия длинной психотравмирующей ситуации, когда его с 2015 по 2018 год доводили до последних пределов своими незаконными действиями – и постоянным помещением в ШИЗО, и отсутствием лечения. Мы посмотрели его медкарту – там видно, что он несколько раз добивался перевода в областную больницу, и удавалось ему это только с помощью голодовок – он голодал по 20, 30, а то и 40 суток. И в силу такой психотравмирующей ситуации он не был способен контролировать свои действия в этой экстренной ситуации.
Большой удачей защиты Леонид Крикун считает то, что в первый раз по такому громкому политическому делу удалось добиться выдачи личного дела Сергея Мохнаткина.
Протестное поведение требует особого подхода, не давления, а аргументации
– Мы исследовали 10 томов его личного дела, где нашли те 53 нарушения, за которые он получал то ШИЗО, то ПКТ (помещение камерного типа – одиночка. – СР). И видно, что политика этих наказаний была абсолютно непредсказуемой. В личном деле есть результат осмотров Мохнаткина психологами, которые постоянно пишут, что протестное поведение требует особого подхода, не давления, а аргументации. Ну, понятно, как относятся у нас во ФСИН к рекомендациям психологов. Психологи выступили и на суде – с анализом видеозаписей.
1 июня на судебном задании были заслушаны свидетели обвинения. По мнению еще одного защитника Мохнаткина, адвоката Ильи Сидорова, они не оправдали тех целей, для которых их вызывали, прокурору не удалось сделать так, чтобы их слова обернулись против Сергея Мохнаткина, скорее, получилось наоборот.
– На суд был вызван Костриков, бывший дневальный того ШИЗО, в котором сидел Сергей Евгеньевич. Он рассказал про его агрессивное поведение, но когда мы стали уточнять, один ли он так себя вел, оказалось, что так вели себя все заключенные – он даже фамилии вспомнил, и сказал, что их поведение было связано с бытовыми условиями, но когда их требования выполнялись, то все успокаивались, – рассказывает адвокат Илья Сидоров. – Дневальный также подтвердил, что никаких незаконных требований заключенные не выдвигали. После него заслушали фельдшера ИК-21 Куйбину. Мы и раньше встречали ее фамилию – она не раз давала заключения, можно или нельзя отправлять Мохнаткина в ШИЗО. Кроме того, она осматривала Сергея Евгеньевича 12 сентября 2018 года, когда во время сеанса видеосвязи к нему была применена физическая сила. Она подтвердила, что его в этот день унесли на носилках в дневной стационар, где она делала ему уколы от боли в спине. 20 сентября его внепланово доставили в областную больницу – как она пояснила, чтобы снять с себя ответственность за последствия применения физической силы. У него очень болела спина, и надо было делать рентген.
Заместитель начальника врачебной части областной больницы УФСИН Архангельской области Андрей Сысоев не смог объяснить суду, почему в медкарте Мохнаткина в описании одного рентгеновского снимка значится один перелом позвоночника, а в следующем снимке его уже нет. По словам Сысоева, если перелом есть, рентгенолог обязан его упомянуть, и почему рентгенолог этого не сделал, он не понимает.
Это было новое, свежее повреждение, которого раньше не было
– Гособвинитель спрашивала его о том, какая картина, судя по снимкам, была до 12 сентября 2018 года и какая была после применения к Мохнаткину физической силы, появились ли новые переломы. Сысоев ответил, что новых переломов не появилось, но при этом отметил, что в рентгенографии не указан ни один из предыдущих переломов, и непонятно, почему врач допустил такую ошибку. Мы стали спрашивать, как же так, разве для врачей не важно, сколько у больного переломов, но тут прокурор стал возражать, – продолжает Сидоров. – Однако Сысоев успел сказать, что врачи не выполнили свои обязанности по описанию всех переломов позвоночника у Мохнаткина. А еще мы нашли в описаниях снимков, что некоторые позвонки имеют клиновидную форму, и я просил у Сысоева: если такие позвонки были раньше, должно ли было это отразиться на снимках предыдущих лет. Он ответил: да, конечно. То есть мы поняли, что это было новое, свежее повреждение, которого раньше не было.
По мнению защитников Сергея Мохнаткина, это судебное заседание дало очень много – появилось много вопросов к качеству медицинской помощи, оказываемой в Архангельской областной больнице УФСИН, в частности, к тому, насколько врачи самостоятельны в своих действиях, точно ли они не зависят от своего тюремного начальства. Защита попросила суд вынести частное определение в адрес руководства больницы по поводу целого ряда допущенных нарушений. Этот вопрос еще будет решаться на следующих заседаниях. По словам адвоката Сидорова, поскольку в ходе процесса выясняется, что врачи свои обязанности не выполняли, защита будет добиваться, чтобы таких частных определений в отношении врачей было больше.
Постепенно в ходе процесса раскрывается полная картина того, что происходило с Сергеем Мохнаткиным в колониях. Григорий Михнов-Вайтенко считает, что это принципиально важно.
– Много лет нам говорили: ничего доказать нельзя, никакие документы запросить нельзя, записи видеорегистраторов не сохраняются. Сейчас мы точно знаем, что все сохраняется и лежит в соответствующих архивах и может быть в нужный момент предъявлено. И все, кто нарушал закон, должны за это ответить, а те, кто не виновен, должны быть оправданы. Это очень важно, ведь чем власть подкупает людей, приглашая их к себе на службу: делайте что угодно, вам за это ничего не будет. Но на самом деле отвечать придется – это все должны понимать.
