В Псковской области начался суд о доведении до самоубийства, истязании и неисполнении родительских обязанностей над 36-летним Иваном Марцинкевичем из деревни Прискуха. Жену и детей он избивал на протяжении десяти лет, но полиция возбудила уголовное дело только после самоубийства матери пятерых детей. Корреспондент Север.Реалии побывала в деревне, где жила погибшая, чтобы понять, почему ей никто так и не помог, хотя все прекрасно обо всем знали.
– Я сама ее одевала. Там. В морге, – говорит Любовь Грипиняк, маленькая, худая женщина 67 лет с короткой стрижкой и заплаканными глазами, мама погибшей Маши Марцинкевич. – В документах написали про порез правого предплечья, но заклеены обе руки. Сказали, в тот вечер горячая вода была отключена, но у нее был открыт горячий кран. Маша в ванне лежала застывшая, а воды немного и теплая. На мой взгляд, ее откуда-то взяли принесли и туда положили, в эту ванну, и потом открыли воду.
Любовь Эдуардовна подозревает, что отправиться на тот свет ее 33-летней Маше помог зять, которого она, морщась, называет Ванькой. Невзлюбила его она еще до знакомства, когда только услышала от 15-летней дочери: "У меня есть друг, которого я люблю. Его зовут Ваня, но он цыган".
"Люби, как хочешь, но мне здесь его не надо", – отреагировала тогда мать. При встрече он показался ей "скромным симпатичным парнем".
– Правда, только что вышел из тюрьмы. За что сидел, не интересовалась. Туда ж кто только не попадает – не придала этому значения, – вспоминает Любовь Эдуардовна. Свое мнение насчет избранника дочери она после знакомства не изменила, и Маша, чтобы быть с Ваней, ушла из дома в 16 лет. Назад ее пустили, только когда мать узнала о позднем сроке беременности, сказала тогда: "Рожать будешь у меня". Дочь и зять послушались и переехали.
Роберт родился, когда Маше было 18 лет. После школы она не пошла учиться: ездила за Ваней, который постоянно мотался по соседним районам-деревням, нигде не работал, но завел машину и имел деньги на продукты и одежду.
"Сама виновата"
– Поначалу все было нормально, жили не тужили. Я слышала, как они ссорились, и видела у нее синяки, когда еще маленький мальчик был. Но потом, когда уже Роберт подрос, девочки стали рождаться (Соня в 2007 году, потом Ксюша в 2008 году и Настя в 2014 году), у нее все чаще синяки шли. А она: "Я его люблю". Знаете, как у нас, у женщин, бывает. Сердце же: если человек нравится… Бывали моменты, когда я ей говорила, что она сама виновата, наверное, за язык свой получала. Маша отвечала, что я ничего не знаю, – вспоминает Любовь Эдуардовна.
Любовь Эдуардовна часто оставалась одна с детьми, потому что "то Ванька коров по деревням пас, то в Великие Луки, то еще куда-то ездил и Машу всюду с собой волочил". Чем именно занимался зять, она не знала и "никаких денег от него никогда не видела, только внуков избитых" – подрастающие дети Вани и Маши пытались вступаться за маму.
– Роберту 9 лет было, и вот Ваня как-то снова бьет Машу, а мальчишка встает перед ней, защищает. Ванька пошел на него, Соня вскочила между, Настя полугодовалая от его толчка за кресло завалилась. Ксюша средняя вскочила: "Пап, не тронь маму!" А он ее за голову и раз – в батарею, между этими ребрами чугунными. Так сильно ударил! У Ксюши перелом переносицы, до сих пор мучаемся, полтора месяца в больнице лежали, – качает головой Любовь Эдуардовна.
Полиция тогда забрала ее зятя "только на три часа". Опека избитыми девочками тоже не заинтересовалась, и старший Роберт продолжал, рискуя жизнью, вступаться за маму. В 2015 году 10-летнего мальчика не стало: его сбила машина. Он ехал с другом на велосипеде в соседнюю деревню, когда 77-летний пенсионер пошел на обгон по обочине и наехал на детей. Роберт умер в реанимации в тот же день, его товарища врачи спасли – вживили металлическую пластину в голову.
Договорить не успела – первый удар в ухо, стащил меня с дивана, руками и ногами бил
Накануне 40 дней Ваня и Маша вернулись ночью домой, где спали теща с тремя внучками, самой маленькой Насте еще не исполнилось года. Ваня пришел пьяный, расставил под столом бутылки с водкой и пивом и запел.
– Маша попросила его вести себя потише – он стукнул. Я защитить ее боялась, а тут он заходит в комнату, что-то ищет. Спрашиваю: "Вань, ты чего хочешь? Завтра 40 дней мальчику, девочкам в школу и садик – угомонитесь". Договорить не успела – первый удар в ухо, стащил меня с дивана, руками и ногами бил, я не могла увернуться – после операции была, тазобедренный сустав чинили. Потом меня бросил, стал Машу бить. И Соня от его ударов летала, и Ксюше досталось, – плачет Любовь Эдуардовна.
В тот раз мать вызвала полицию, но Маша отказалась фиксировать побои, хотя изо рта шла кровь и был разбит глаз. Любовь Эдуардовна говорит, у нее самой врачи диагностировали перелом ребер (прокуратура это отрицает), множественные синяки на лице и теле. Ее зятя снова продержали в отделе полиции лишь несколько часов.
Как-то пришла: он на стуле, она внизу – рука распухшая замотана полотенцем, на лице – живого места нет, кровь с лица стекает, с рук
После гибели Роберта у Марцинкевича, как говорит его теща, "все сорвало окончательно", побои стали ежедневными. Маша снова ждала от него мальчика, но Иван считал, что жена ему изменяет. В наказание он регулярно пытал ее отверткой, вывозил в лес, чтобы беременная там копала себе могилу, и заставлял прыгать с моста.
– В последнее время он требовал приводить себе женщин. Они снимали квартиру, он заставлял ее искать подруг или приятельниц. Такие подруги находятся быстро! Это в беде трудно найти человека! И в соседней комнате с ними… Ай! – машет рукой Любовь Эдуардовна. – Их-то он не бил! А Машу перед ними и при родственниках под стол загонял и заставлял лаять. Отказывалась – бил. Как-то пришла: он на стуле, она внизу – рука распухшая замотана полотенцем, на лице – живого места нет, кровь с лица стекает, с рук. Я бегом на улицу – полицию, скорую. А его снова отпускают, хотя эксперт установил, что Ваня ее отверткой вглубь тыкал – 48 ударов было! – рыдает Грипиняк.
Несколько раз она пыталась спрятать Машу в других городах: отправляла к знакомым в Тамбов, Москву, на лесовозах в Новгород – дочь всегда возвращалась. "Клещом в него вцепилась, первее детей к Ваньке ехала".
Мать не помнит, сколько раз вызывала полицию, иногда это делали сами дети, реже – Маша. И всегда забирала заявления. "Мразь, я тебя вообще убью и детей закопаю", – постоянно обещал ей Ваня. Участковый Алексей Быстров несколько раз привозил избитую Машу и детей к ее матери на огород в соседнюю деревню.
Тетя Люба, ну, что вы хотите. Вы одна семья. А мы из дома не забираем!
"Марцинкевич Иван нанес Марии семь ударов кулаком в лицо, десять – по рукам, более трех ударов – по спине. После чего взял за волосы и ударил ее не менее пяти раз головой о боковое стекло автомобиля. В действиях Ивана Марцинкевича отсутствуют признаки умышленного причинения легкого вреда здоровью из хулиганских побуждений – ч. 2 ст. 115 УК РФ", – читает Любовь Эдуардовна один из многочисленных отказов полиции в возбуждении уголовного дела. В конце правоохранители отмечают, что в действиях Ивана есть признаки "умышленного причинения легкого вреда здоровью" (ч. 1 ст. 115 УК РФ), но такие преступления суд рассматривает только по заявлению потерпевших.
– Однажды Саша Артемьев из следственного отдела сказал: "Тетя Люба, ну, что вы хотите. Вы одна семья. А мы из дома не забираем!" – вспоминает бабушка.
"Мне важно, чтобы вы простили мою глупость"
Машу нашли мертвой 2 августа 2019 года. Перед смертью она спряталась от мужа в соседнем с Локней городе Великие Луки. Побег обернулся трагедией: когда она пошла в банк снять отправленные матерью деньги, с балкона второго этажа упал оставленный со старшими девочками двухгодовалый Антоша. Ребенок умер в реанимации. Машу стали искать, когда она не пришла на похороны сына. Ее дочки накануне ночевали у бабушки.
Я вызвала полицию. А они: типа, у него горе, сын погиб
– И все похороны он: "Ну, где твоя дочка, мразь? Где она?" А у морга гонял старшую девочку: "Мразь, это ты и твоя матка! Убили моего сына! Вам не жить!" И сплошные маты на детей. Я вызвала полицию. А они: типа, у него горе, сын погиб. Его даже не тронули! – возмущается Любовь Эдуардовна.
Она сомневается в официальной версии самоубийства: считает, что знакомые зятя могли перехватить Машу по дороге на похороны, убить, а потом положить в ванную.
Ивана полиция не беспокоила еще семь месяцев. Машина правосудия и защиты заработала только после того, как Любовь Эдуардовна написала в программу "Мужское и женское", где в слезах попросила: "Посадите моего зятя в тюрьму". Иван Марцинкевич тоже участвовал в шоу и уверял, что "прожил с Машей 16 лет, и все у них хорошо было, пока она не изменила, за то и бил". "Дорогой мой, если тебя не закроют, то зароют, мы это так не оставим", – пообещал телеведущий Александр Гордон. Через несколько дней в Прискуху приехали московские следователи и начали проверку.
Задержали Марцинкевича 26 марта 2020 года, на следующий день суд отправил его под стражу. Из тюрьмы он шлет письма дочерям, живущим с бабушкой-опекуном. "Что случилось, то случилось, нужно продолжать жить, а посему прошу вас заботьтесь друг о друге, молюсь за вас каждый день. Прошу у вас миллион прощений. Мне очень важно, чтобы вы простили мою глупость". Пишут за него сокамерники, сам Марцинкевич неграмотный, в школе не учился, но обещает дочерям освоить письмо и чтение, чтобы "самому вам писать".
Отвечать отцу дочки не стали. "Средненькая только и повторяет: "Чтоб его засадили и никогда вообще не вышел", – говорит бабушка.
"У нас некому заступиться"
Соседка семьи Марцинкевич, учительница на пенсии Надежда Курчанова рассказывает, что несколько лет назад Маша уже "непонятно выпадала с балкона, но удачно выкарабкалась". Курчанова не знает, почему это случилось, но не исключает, что "этот ее довел".
– Она оказалась в западне, а там еще и ребенок погиб. Все сразу стали говорить: "Он ее убьет теперь". Он бы ее нашел где угодно. Через цыганское радио, через все. Куда бы она ни уехала, – уверена Надежда.
Многие были на стороне Маши, но никому конфликты не нужны
Она говорит, что обсуждала с взрослым сыном проблемы соседей (Иван часто кричал, выбивал двери, мешая спать ее 90-летней маме), но тот посоветовал не лезть: "Это такие люди, от которых стоит держаться подальше, они с тобой могут поступить как угодно".
– У нас некому тут заступиться. Нет такого человека, чтобы встал и защитил. Многие были на стороне Маши, но никому конфликты не нужны. Ну, пойду я за нее заступлюсь, так он и мне в горячке может. Если в открытую на улице бил, может, кто и ответил бы. Но он же завезет ее куда-нибудь и издевается. В багажнике сутки ее возил. И отверткой, и кусал – чего только не делал! А на людях он хороший психолог и сама доброта, – качает головой кассир Юля из деревенского магазина. – Это ужас, какая она лежала в гробу: руки избитые, искусанные… Лицо зашито и в синяках. Я не знаю, как человека можно так бить, сколько злости в нем. Ну, вспылил ты, толкнул, ударил, но не убивать же человека боем! А потом стоял еще с таким лицом… Ну, ты сделал, что хотел, чего переживаешь – танцуй!
Собрались на лавке, выпили, может, друг другу пожаловались. Вот и весь наш центр поддержки
На похороны погибшей пришла вся деревня. Продавщица уверена, что никакой побег Машу бы не спас: Ваня находил ее везде. В приюты для жертв домашнего насилия она тоже не верит.
– Психолог? Центр для женщин? Собрались на лавке, выпили, может, друг другу пожаловались. Вот и весь наш центр поддержки. У нас есть представители закона, которые должны нас защищать, а не выпускать его! Почему не арестовывали? Понятно же, что он заставлял ее забирать заявления. Если бы полиция реагировала, все были бы живы и здоровы, – считает Юля.
Валентина работает в соседнем магазине и тоже считает, что полицейские могли предотвратить трагедию. По ее словам, Марцинкевич еще и оформлял на паспорт Маши мошеннические кредиты, заставлял обманывать и просить бензин на дороге.
– А полиции и ничего. Участковый Быстров ушел сначала в отпуск, а потом быстро на пенсию, когда Москва уже начала здесь копать, – рассказывает она. – И сейчас идет разговор, что подержат его и не отпустят ли совсем домой. Кошмар.
"Система не может ополчиться на человека"
Старший помощник регионального прокурора Юрий Зайцев сообщил Север.Реалии, что прокуратура Псковской области несколько раз отменяла решения полиции об отказах в возбуждении дела, давала указания провести дополнительные проверки. Но результат был нулевым – не набиралось достаточных данных для обвинения.
Все соседи при опросах говорили: "Ну, это же их семейные дела!"
– Есть категория уголовных дел, относящаяся к частному обвинению, они не могут быть возбуждены без заявления потерпевшего. Она должна была с побоями обратиться в мировой суд, это не компетенция правоохранительных органов, – объясняет Зайцев. – Что может сделать сотрудник полиции, если он приезжает по вызову, начинает опрашивать, но "ничего не было", "я сама упала", "ребенок упал и рассек бровь". 40 ударов отверткой, да хоть 100 ударов – если нет вреда здоровью, это побои, дело частного обвинения. Мы хотим защищать права граждан, но надо делать это по закону! Иначе в суде будет оправдательный приговор. Поэтому Госдума сейчас и рассматривает "Закон о домашнем насилии" – это возможность перевода из частного обвинения в другую категорию, если нужно защитить женщину. Мать пострадавшей всего два раза обращалась в правоохранительные органы, проводилась процессуальная проверка. Были выявлены телесные повреждения: ссадины и синяки, никаких переломов не было. Это ее выдумки. И в каждом случае она забирала заявление, мотивируя это тем, что ее об этом просит дочь. А все соседи при опросах говорили: "Ну, это же их семейные дела!" Они стали общаться на эту тему только после того, как мужчину арестовали.
– Уголовно-процессуальный кодекс позволяет дознавателю с согласия прокурора возбуждать уголовные дела, которые относятся к категории частного обвинения, в случае если потерпевшая не может защищать свои права сама, – говорит адвокат Валентина Фролова. – Закон, в принципе, не мешает признать, что женщина находится в беспомощном, зависимом состоянии, если неоднократно поступают заявления от пострадавшей (даже если она их потом забирает из страха или угроз), от соседей или родственников. Но на практике в делах о домашнем насилии это не работает. Для эффективной работы абсолютно необходим перевод всех дел о насилии в отношении уязвимых лиц, к которым и относятся пострадавшие от домашнего насилия, в категорию публичного обвинения. Так же как необходимы эффективные меры защиты и сервисы помощи (например, убежища).
Домашнее насилие не ограничивается статьей о побоях (ст. 115 УК РФ), есть еще истязание – систематическое насилие (ст. 117 УК РФ), угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью (ст. 119 УК РФ), различные виды физического насилия, где обвинение публичное: то есть для возбуждения уголовного дела заявление пострадавшей не обязательно, читает Фролова. Но в любом случае полиция все равно должна от кого-то получить информацию о том, что происходит преступление, добавляет она.
Елена Голяковская, психолог центра "Насилию.Нет" (признан Минюстом иностранным агентом, сама организация с этим не согласна. – СР), рассказывает, что женщины часто оказываются беззащитными перед агрессором. Они не могут выйти на работу из-за маленьких детей (которыми насильник может шантажировать, в том числе нанося вред ребенку, чтобы держать ее на крючке), нет собственного жилья, нет деятельной поддержки от родителей. Жертва часто оказывается в ловушке еще и потому, что в России не налажена адекватная социальная помощь для таких пострадавших, нет повсеместных государственных кризисных центров.
– Иногда избиения настолько сильные, что женщина смертельно боится за свою жизнь. И думает, что выбирает из двух зол меньшее, когда уговаривает родных не провоцировать насильника. Но и полиция не может ничего сделать для того, чтобы предотвратить насилие и защитить пострадавшую от законного мужа, – рассуждает психолог.
Если человек совершил насилие и не получил наказания, это дает ему разрешение действовать дальше
Немало примеров, когда именно разрыв отношений становится спусковым крючком – так погибла Елена Шпак в Санкт-Петербурге, Алена Машкова в Калининграде и другие. Уйти сложно еще и потому, что обычно общество не верит рассказам о насилии и обвиняет в нем жертву. По словам Голяковской, для выхода из абьюзивных отношений, даже когда речь идет об угрозе жизни, женщине требуется в среднем от 7 до 30 попыток.
– Часто речь идет об адреналино-дофаминовой зависимости, когда то волшебно и хорошо, то адски плохо. Такие эмоциональные качели на гормональном уровне меняют наш организм. Эти эмоции отравляют организм сверхдозами кортизола и адреналина, дофамина и серотонина, к которым организм привыкает. Такую зависимость наркологи приравнивают к химической, с нее слезать невероятно сложно, – объясняет Елена. – Важно смещать акцент обвинения с пострадавших на насильников. Потому что безнаказанность усиливает интенсивность действия. Если человек совершил насилие и не получил наказания (или оно было несоразмерно малым), это дает ему разрешение действовать дальше. Если внутреннего запрета нет, могут сработать только внешние.
Судебный процесс по делу Ивана Марцинкевича начался в райцентре Локня 8 апреля. Заседания проходят в закрытом режиме, поскольку затронуты интересы несовершеннолетних. Марцинкевича судят по трем уголовным статьям – истязание, неисполнение обязанностей по воспитанию детей и доведение до самоубийства. Последняя – самая тяжкая, по ней предусмотрено лишение свободы на срок от 8 до 15 лет.
