В пятницу в Пскове был задержан 27-летний Андрей Остапович, бывший старший следователь белорусского СК Партизанского района Минска. 16 августа он подал в отставку, не желая "участвовать в сокрытии преступлений" и выполнять "преступные приказы", и сбежал из страны. Адвоката к задержанному не допустили. В ночь на 23 августа Остаповича вывезли за пределы России и оставили в одной из приграничных белорусских деревень, сообщил корреспонденту Север.Реалии его адвокат Вячеслав Головин.
"Я старший следователь Партизанского районного отдела Следственного комитета Республики Беларусь настоящим рапортом инициирую досрочное расторжение контракта о службе ввиду нарушения его условий со стороны руководства СК,– написал 16 августа в рапорте 27-летний следователь из Минска Андрей Остапович, который носил погоны с 17 лет. – Все мы не слепы, видим правду, как по местам работы, так и по информации сети интернет. У многих из нас были незаконно задержаны знакомые, преподаватели, друзья, родственники, которые рассказывают всю правду о происходящем в исправительных учреждениях, в РОВД и иных местах, где происходили издевательства над гражданами. Сам лично присутствовал на митингах, единственные провокаторы насилия, которые там были – это сотрудники ОМОН и других ведомств, которым были отданы преступные приказы..."
Где равенство всех перед законом, где неотвратимость наказания, где защита прав и законных интересов граждан!?
Он привел конкретные примеры беззакония, из-за которых решил покинуть СК. В частности, дело Долбика В. В. и Долбика Н. В., которых обвинили в наезде автомобилем на силовиков. При этом существует видеозапись, где видно, как "сотрудники ОМОН подбежали к указанному автомобилю, начали совершать бандитские действия, беспричинно разбивать стекла в автомобиле". Водитель в ответ на агрессию уехал, никого не задев. Или история про 16-летнего парня, "которому палку резиновую (ПР-73) вставляли в рот, заставляли петь гимн ОМОНа, а на его отказ, зверски избивали, сломав челюсть, а затем держали в нечеловеческих условиях в подвале, издеваясь над несовершеннолетним, доведя его до нервного срыва и невозможности дачи показаний в больничной палате" – когда возбудить уголовное дело по фактам издевательств не позволил приказ свыше. В рапорте Остапович приводит примеры, когда сотрудники правоохранительных органов фальсифицировали доказательства вины протестующих и, напротив, уничтожали доказательства собственных неправомерных действий.
"За выбитые глаза, оторванные пятки и другие части тела, за изнасилования наших девушек, за действия сексуального характера в отношении мужчин, за проломанные головы, переломанные кости скелета, за детей в коме со сломанными челюстями и с перевязанными головами в крови, за пытки и издевательства в исправительных учреждениях, за всю кровь, слезы, страдания, не возбуждено ни одного УД. Где равенство всех перед законом, где неотвратимость наказания, где защита прав и законных интересов граждан!?" – написал капитан юстиции.
Увольняясь, он заявил, что "молчать не буду, участвовать в сокрытии преступлений не буду, преступные приказы выполнять не буду, продолжать работу в силовом блоке не могу ввиду несоответствия моих принципов с настоящей политикой". А своих коллег призвал опомниться, спасти силовой блок и встать на сторону граждан.
"Ни минуты не мог находиться в стране"
Остапович положил рапорт на стол и сразу после покинул страну. В Минске у Андрея остались мама, у которой больное сердце, и старшая сестра с племянником.
Арест – самое меньшее зло, мы видим, что людей после задержаний избивают, насилуют, морально прессуют – это ужасно
Подруга Остаповича Юлия Райм из Москвы объясняет, что у бывшего сотрудника СК не было вариантов остаться в стране: тюрьма – лучшее, на что он мог рассчитывать.
– Арест – самое меньшее зло, мы видим, что людей после задержаний избивают, насилуют, морально прессуют – это ужасно. Он как человек, который все это видел своими глазами, осознавал, что случится с ним, когда руководство прочтет рапорт. Он ни минуты не мог находиться в стране, – объясняет Райм.
Остапович уехал из Беларуси в воскресенье, 16 августа, прямым рейсом Москва – Минск. Никаких сложностей на границе не возникло, его подруга удивляется даже вопросу о карантине.
– В Беларуси официально коронавируса нет. Лукашенко не раз публично сообщал об этом, – грустно усмехается девушка.
И нас еще долго провожала какая-то машина, что мы уехали от границы – переживали, что он через лес пройдет
В Москве Андрей сразу позвонил Юле и ее мужу, остановился у них и связался с латвийским посольством, чтобы узнать, как получить политическое убежище в пандемию, когда просто так в Евросоюз не попасть. Остапович из СМИ знал, что Латвия, как и Польша с Литвой поддерживает протестующих, в случае с Эстонией у него такой уверенности не было. В посольстве, по словам Райм, ему сообщили, что главное – оказаться на латвийском границе, где вопрос с убежищем может решаться даже без визы. Райм также говорит, что латвийская сторона заверила: на российской границе проблем не будет, если не было нарушений закона в этой стране.
Пока шли переговоры с посольством, Андрей получил от знакомых сигнал, что белорусские спецслужбы знают, что он в Москве и его могут задержать. Выдвигаться на границу пришлось в тот же момент. Из Москвы выехали в ближайший к Латвии город Себеж в Псковской области. Семья Райм решила ехать вместе с другом-белорусом.
– Одного его отпускать не решились, посчитали, что это опасно. Три человека просто пропасть без вести не могут. Один – вполне вероятно, исходя из новостей в Беларуси, а втроём вряд ли, уже спокойнее, – рассуждает Юлия.
В ночь с 19 на 20 августа Остапович с друзьями уже были на пропускном пункте "Бурачки". Вопреки заверениям латвийской стороны, российские пограничники выпускать белоруса на ту сторону без визы отказались.
– Он там пробыл около двух часов, может больше, общался с российскими пограничниками. За границу его не выпустили, вывели к нам, посадили в нашу машину. Нас еще долго провожала какая-то машина, проверяли, что мы уехали от границы – переживали, что он через лес пройдет. Переписали номера машины, срисовали нас – взяли всю информацию. Андрею они сказали, что из-за пандемии для выезда в Шенген обязательно нужна виза типа D, – уточняет Райм.
Вернувшись в Псков, друзья и бывший следователь сняли два номера в гостинице "Рижская" на имя Юлии и ее супруга. Они заняли один номер, второй отдали Андрею. Тот в четверг снова связался с латвийским посольством и всю пятницу оформлял документы для визы. Ее должны были выдать уже в понедельник (раньше не получалось из-за выходных). Все это время Юлия с мужем были рядом с Андреем, около 17 вечера 21 августа друзья разошлись по номерам (комната Райм была через одну от Андрея) и договорились встретиться к ужину.
"Позвонили какие-то серьезные службы"
– Около восьми мы как раз с мужем разговаривали: зайти к Андрею и сходить поужинать или пусть отдохнёт. Решили не будить. Как оказалось в это время его будили не мы, – закрывает лицо руками Юля. – А в 23:20 Андрей позвонил и сказал, что его в 8 вечера забрали отделение полиции №1.
Указ – не пускать и не разговаривать. Чье это распоряжение – не говорят
Юля с мужем сразу поехали в отделение. Там, по ее словам, сотрудник полиции сказал им, что они не родственники, пропустить к Андрею он их не может, но разрешил передать тому воду и еду.
– Когда принесли, вышел другой, более лояльный сотрудник. Мы спросили самое волнующее нас: "Бьют ли Андрея?" Тот сказал, что никакой жестокости не будет, к задержанному относятся по-человечески. Мы спросили, что тогда случилось. Полицейский ответил: "Нам позвонили и сказали, что сейчас приведут молодого человека, и через некоторое время привезли Андрея. Мы не знаем, кто эти люди, какие-то серьезные службы. Сказали, что он здесь будет сидеть до уточнения обстоятельств". Каких обстоятельств, нам не объясняли. Когда мы просим увидеться с Андреем, полицейские говорят, что это указ сверху. Указ – не пускать и не разговаривать. Чье это распоряжение – не говорят, – вздыхает Юлия.
Вместе с мужем они в ночи нашли бывшему следователю адвоката Вячеслава Головина. Тот с утра субботу пытается попасть к подзащитному – безрезультатно.
– Они не пускают меня к нему, не дают никаких официальных документов. Следователь Хосров Аветисян мотивирует отказ в допуске адвоката указанием сверху. Откуда именно – не поясняет. В последний раз мы созванивались в 16 часов, он снова повторил, что сегодня меня к Остаповичу не пустят. Завтра – под вопросом, потому что 48 часов с момента задержания истекают, но неизвестно, что будет, – рассказал Головин. По его мнению, задерживали Остаповича сотрудники ФСБ, поскольку у полиции таких возможностей и полномочий нет.
Адвокат уточнил, что, по информации его источников, из Беларуси поступил запрос в Россию, где говорилось, что Остапович – "едва ли не государственный преступник".
– Но официальная на сегодняшний момент информация – то, что он будет привлекаться к административной ответственности за якобы незаконное пересечение границы. Но он ехал абсолютно официально: автобусом Москва – Минск, – добавил адвокат Головин.
Нам только важно, чтобы его не отправили в Беларусь
В воскресенье он снова планирует добиваться встречи с подзащитным. Вместе с ним пойдут с передачами бывшему белорусскому следователю Юля и ее супруг.
– Нам только важно, чтобы его не отправили в Беларусь. Надеемся, что из-за огласки правоохранительные органы России отпустят Андрея. На нем даже ни одной административки за всю жизнь не было. Мы будем в Пскове ждать его освобождения, – обещает Юлия.
В ночь на воскресенье Остаповича вывезли из отделения полиции, точное его местонахождение пока неизвестно.
– Вывезли в Беларусь, скорее всего, силовики. Сами понимаете, утверждать я не могу. Может, конечно, добрые граждане самаритяне, во что я не верю. Дежурная часть его отпустила, меня, адвоката, не уведомив ни о чем, – сообщил корреспонденту Север.Реалии адвокат Вячеслав Головин. – Мне удалось через определенные каналы связаться с Андреем, он пояснил, что его привезли на границу и сказали в Россию больше не возвращаться. Он в условной безопасности.
