"По пьянке расстреливать – как лепешки печь". Геноцид в Моглинском лагере

3 августа Следственный комитет РФ возбудил очередное уголовное дело по статье "геноцид", после того как из захоронения возле деревни Моглино недалеко от Пскова извлекли останки 51 человека. О том, что здесь в годы Великой Отечественной войны был немецкий концлагерь, известно с 1945 года. А первое уголовное дело, закончившееся расстрелом виновных, расследовалось ещё в середине 1960-х.

Официальный представитель Следкома РФ Светлана Петренко сообщила, что следователи нашли среди останков девять женщин, которые погибли от огнестрельных ранений головы. Следствие полагает, что в годы оккупации в Моглинском концлагере было уничтожено более трех тысяч советских граждан: военных и гражданских лиц. Это подтверждается архивными документами.

Приговор не зачитывали

Псков был захвачен немецкими войсками 9 июля 1941 года. Концлагерь близ деревни Моглино появился почти сразу после этого и просуществовал до 1944 года. До начала войны здесь размещалась советская погранкомендатура. Пленные содержались в ее бывших конюшнях.

Псковский журналист Юрий Алексеев в книге "Моглинский лагерь: история одной "маленькой фабрики смерти" делит историю лагеря на несколько этапов. Сначала им управляли немцы: сюда свезли военнопленных, которые восстанавливали шоссе "Псков-Рига". Из почти 300 узников в живых к зиме осталось только 20 человек. Затем лагерь перешёл в ведение Эстонской полиции безопасности и СД: формально им руководили и немцы, но комендантами и охранниками лагеря стали эстонские коллаборационисты (немцы обещали отдать Псковскую область Эстонии, чего хотели эстонские националисты). Сюда начали свозить русских, цыган и евреев. Массовые казни цыган начались в 1942 году, с 1943 года стали расстреливать евреев. Расстрелы велись в окрестностях лагеря, а также в деревнях Глоты и Андрохново (в районе "салотопки" бывшего кожевенного завода). Комиссия по расследованию совершенных немецко-фашистскими захватчиками злодеяний в 1945 году оценила количество жертв только в районе "салотопки" в 2,5 тысячи человек.

Эстонские охранники на допросах называли расстрелы "экзекуциями". О нравах этих людей стало известно из рассекреченных показаний, которые хранятся в архиве УФСБ России по Псковской области. Например, начальник караула полиции безопасности и СД в Пскове Сепп пытался с помощью ассистента Премета продать одежду одного из расстрелянных. За это они получили выговор, пишет Юрий Алексеев. Охранник Моглинского лагеря Август-Вольдемар Йыгисте был переведён в Моглино из Пскова за интимную связь с содержавшейся под стражей еврейкой. Охранник полиции безопасности и СД Эрих Лепметс говорил на допросе, что его перевели в Моглинский концлагерь "из-за злоупотребления водкой".

Подробности казней описал в своих показаниях полицейский Арнольд Веедлер, служивший и в Пскове, и в Моглинском лагере: "Однажды утром, когда мы уже встали, мне и другим охранникам Кайзер – немец, служивший в полиции безопасности, – объявил, что мы должны ехать, как он выразился, на "экзекуцион", то есть на казнь. Мы взяли в подвале примерно 50 заключенных советских граждан, которых посадили в две крытые машины. Когда приготовились к стрельбе, Кайзер подал команду, и я, как и все остальные полицейские, выстрелил в стоявших против меня заключенных, дал по заключенным очередь из автомата. Сколько точно я убил этой очередью, я сказать не могу, но предполагаю, что два-три человека. Я провел стволом автомата таким образом, чтобы попасть в двух-трех человек. Никакой приказ или приговор перед расстрелом не зачитывали, и я не знаю, за что были расстреляны эти заключенные".

Бывший охранник СС Моглинского лагеря Арнольд Веедлер рассказывал, что стрелять шли обычно пьяными: "По пьянке расстреливать – как лепешки печь. С трезвой головы это дело хорошо бы не шло".

Расстреливали людей в лагере за неудачные побеги, также здесь массово уничтожали цыган и евреев, после удачных побегов эстонские охранники расстреливали "заложников": по два человека за каждого бежавшего. Это делали возле лагеря, всех пленников выстраивали вдоль колючей проволоки, чтобы они видели расстрел "заложников". Других людей охранники расстреливали по своей прихоти, пишет Юрий Алексеев.

В 1943 году немцы решили выкопать и сжечь трупы. Показания об этом дал бывший ассистент (то есть следователь) эстонской полиции безопасности и СД Иоганес Маутс: "Осенью проездом, на двух-трех грузовых машинах некоторое время у нас была какая-то еврейская команда. Среди нас ходили слухи, что эта команда откапывает расстрелянных и сжигает трупы. Помню, что в эти дни референт Тоомвере в учреждении не появлялся. Позже, будучи в пьяном виде, Тоомвере сказал, что таких дней в своей жизни он больше переживать не хочет". Как пишет Алексеев, в 1944 году Тоомвере покончил с собой.

В начале 1944 года эстонских карателей перевели из Моглинского лагеря в Таллин. Судьба некоторых комендантов лагеря неизвестна. Но один из них – Аугуст Луукас, который лично расстреливал заключённых и однажды убил трехлетнего цыганского мальчика, – зверствовал в лагере недолго: его выгнали со службы за то, что он присваивал награбленные у пленников ценности. Затем он жил в Эстонской ССР, пьянствовал и умер в 1960-х, за два месяца до того, как его нашли следователи. "Луукас, придя домой после очередной попойки и, желая опохмелиться, перепутал бутылки и выпил вместо водки керосин", – пишет Алексеев.

Занявший пост Луукаса Александр Вирнурм после войны был схвачен и приговорён к расстрелу, который затем заменили лагерями. Он умер под Норильском в 1949 году. Вирнурм на допросах вспоминал, что заключённых произвольно и систематически наказывали: били специальными ремнями и резиновыми палками. Были случаи, когда зимой людей оставляли на ночь на улице без одежды.

"Превратили в поле, засеяли"

После освобождения Псковской области свидетельские показания и доказательства существования лагеря в Моглино первым собирал судебно-медицинский эксперт, профессор Андрей Владимирский. Он же исследовал лагерь "Шталаг-372". Владимирский сделал вывод, что в 1941 году в лагере все военнопленные были уничтожены, и только затем сюда начали свозить евреев из Пскова.

"Около Моглино-первое, на площади, засеянной рожью, мы нашли десять ям-могил, заполненных трупами: дети, женщины, мужчины. Так как их убили в начале войны, то немцы еще не раздевали людей перед уничтожением, еще не скрывали тогда следов своих преступлений. Многое нам удалось установить по бусам, амулетам и другим предметам, определявшим национальность уничтоженных людей. Затем немцы заровняли землю, превратили в поле, засеяли...", – писал Владимирский.

Массовые захоронения фиксировались и в других местах – в деревнях Андрохново и Глоты в Псковском районе. В десяти ямах-могилах тогда удалось найти 280 военнопленных и 217 мирных жителей.

За расследование Моглинского дела брались несколько опытных розыскников из Управления КГБ по Псковской области, но результатов они так и не добились. Наконец, в 1963 году расследованием занялся сотрудник Управления КГБ по Псковской области Михаил Пушняков. Он приехал в Моглино по другому делу, обратил внимание на стоящий здесь памятник и поговорил с жительницей деревни Моглино Марией Ивановной Федоровой, которая и рассказала ему о концлагере.

Пушняков к 1965 году установил судьбу всех 34 охранников Моглинского лагеря. Из них восемь человек к тому времени умерло, 19 – проживали в ФРГ, США, Швеции, Великобритании, Австралии и Канаде и в условиях Холодной войны были недоступны для правоохранительных органов СССР, а семь человек – Виктор Тейнбас, Аугуст Луукас, Эдуард Торн, Арнольд Веедлер, Иоханнес Охвриль, Эрих Лепметс и Иоханнес Лумисте – проживали на территории Эстонской ССР.

После изучения предварительных материалов было принято решение не возбуждать уголовное дело в отношении Виктора Тейнбаса и Иоханнеса Лумисте. Фактов, подтверждающих их участие в расстрелах, обнаружено не было, а по менее тяжким преступлениям срок давности истек. В отношении Эдуарда Торна, Арнольда Веедлера, Эриха Лепметса и Иоганнеса Охвриля 14 февраля 1967 года было возбуждено уголовное дело. Все они, по воспоминаниям соседей, либо злоупотребляли спиртным после войны, либо были осуждены за различные преступления.

В суде было доказано, что "охраняли во время расстрела и участвовали в расстрелах Торн и Охвриль – 171 советского гражданина, подсудимый Веедлер – 221 советского гражданина и Лепметс – 61 советского гражданина".

22 сентября 1967 года судебная коллегия Псковского областного суда постановила расстрелять Торна, Веедлера и Лепметса. Приговор был приведён в исполнение в начале 1968 года. Охвриль в момент преступлений был несовершеннолетним, его приговорили к 10 годам колонии строгого режима.

"Мы 76 лет знали, что концлагерь был"

В 2020 году заново вскрыли захоронения в Моглино поисковики из Псковской областной военно-патриотической поисковой общественной организации "След Пантеры". Руководитель поисковиков Геннадий Корольков говорит, что это результат проекта "Без срока давности".

– Мы 76 лет знали, что концлагерь был. Но мы этим не занимались, пока не вышел проект "Без срока давности". Мы не имеем права с гражданскими работать, мы ищем пропавших без вести и погибших военнослужащих во время Великой Отечественной войны. А это не наше направление. Но знали. Проект заработал – и нашли, – говорит Корольков.

После того, как поисковики обнаружили первые останки, они вызвали полицию.

– Звонок в полицию, приезжают местные, видят трупы и вызывают Следственные комитет. Тот возбуждает доследственную проверку. Это отработанный алгоритм. Когда мы кости находим – всегда должны сообщить об этом в полицию, – рассказывает исследователь истории немецких концлагерей Андрей Иванов, который вместе с Юрием Алексеевым с помощью материалов аэрофотосъёмки помогает поисковикам найти места захоронений узников лагеря.

Геннадий Корольков говорит, что за 26 лет работы поисковики перезахоронили уже 19 тысяч воинов в Псковской области.

– Для нас это естественная работа. Вот нашли медальон – это было радостно. А так, да, нашли, это святое дело. Мы счастливы, что установили место, – объясняет он.

– В одной яме нашли два медальона от военнопленных, – рассказывает Алексеев. – Первая яма была захоронением военнопленных, которых, скорее всего, расстреляли зимой 1941-42 годов. Один медальон не читался, бумага сгнила, а второй был абсолютно целый. Его открыли, прочитали бумагу, определили имя этого человека и адрес. Его родственники хотят получить останки прадеда и к прабабке захоронить.

По медальону следователи установили личность военнопленного: это Виктор Храмов из Ульяновской области. Его останки передадут родственникам после того, как завершат работу следователи.

"Эксгумация – это очень долго"

Андрей Иванов говорит, что в Федеральном архиве Германии есть учётная карточка, в которой указано название лагеря: "Рабочий воспитательный лагерь для евреев в Пскове".

– У меня подозрение, что это и есть Моглинский лагерь, потому что это название по советской терминологии, у немцев он совершенно по-другому назывался. На каком-то этапе он так назывался, – считает Иванов.

Сейчас раскопки в местах захоронений ведёт 90-й отдельный специально-поисковый батальон Минобороны РФ.

"На данный момент в ходе поисковых работ обнаружено три захоронения, в одном захоронении подняты 27 человек, во втором – 12 и сейчас заканчиваем третье захоронение поднимать, тоже 12 человек. Работаем вместе со Следственным комитетом. Из личных вещей найдены пуговицы, пули, гильзы, то есть этот факт указывает, что люди были расстреляны", – цитирует ТАСС начальника инженерной службы 90-го отдельного специально-поискового батальона Минобороны РФ Николая Савельева.

– 90-й батальон соблюдает археологическую методику, фиксируются позы, последовательность захоронений – то есть они археологическую методику используют. Трупы идут послойно, по мере их откапывания, приезжает Следственный комитет и забирает их на свою экспертизу. Там уже судмедэксперты подключаются, – говорит Иванов. Поиски продлятся долгое время, считает он. – Там места сожжений, тела дважды закапывались. Эксгумация с соблюдением археологической методики – это очень долго. Сам поиск осложнён тем, что тела были на большой глубине: одна яма не глубоко, а вторая – больше метра. Там много корней, камней – своя сложность найти яму.